Джек Хорн - Грань
Я сопоставила его смущение и упоминание о моем дяде. Вероятно, детектив Кук был персонажем одного из множества любовных подвигов Оливера. Сама едва не покраснела, представив себе их вместе.
– Конечно, – выпалила я.
К моему удивлению, я ощутила облегчение от сознания того, что разговор, которого я так боялась, скоро останется в прошлом. Возможно, моя беседа с детективом поможет изгнать кошмарные воспоминания из моих снов.
– Вряд ли от меня будет много пользы, но сделаю все, что в моих силах, – добавила я.
– Отлично, – сказал он, улыбаясь намеренно, чтобы я почувствовала себя раскованно.
– Тогда я настаиваю, чтобы мы зашли внутрь, – бесцеремонно заявила Эллен, весьма обиженная, если судить по тому, как она нахмурилась. – Серьезные дела на пороге не обсуждают.
– Да, мэм. Прошу прощения за бестактность, – ответил Кук.
Эллен втолкнула меня и детектива внутрь, где нас, похоже, давно поджидала Мэйзи. Я посмотрела на ее золотистые волосы, убранные в свободный пучок, на старенькое летнее белое платье и невольно вздохнула. Даже в таком простом наряде моя сестра являлась одной из лучших красавиц за всю историю Саванны. Мэйзи еле заметно показала пальцем на потолок, и я поняла, что она хочет поговорить со мной в нашем тайном месте встреч, которое не было тайной ни для кого из домашних, – в бельевой, на верхнем этаже особняка.
Эллен отвела меня и детектива Кука в библиотеку, выгнав оттуда многочисленных родственников, листающих книжки. Кук на мгновение притормозил, оглядывая комнату. Западная стена представляла собой сплошные стеллажи – полки тянулись до самого потолка и были битком набиты старинными фолиантами в кожаных переплетах. В восточной стороне имелись раздвижные стеклянные двери, ведущие на боковой балкон. Северную стену занимал гигантский камин, который мы топили очень редко. Над камином висел портрет моей бабушки. Тем не менее я столько раз бывала в библиотеке, что перестала обращать внимание на ее великолепье и уют. Однако восхищение Кука заставило меня оценить обстановку комнаты свежим взглядом.
– Позову Айрис и Коннора, – произнесла Эллен. – Они подпишут документы, если потребуется.
– Нет, благодарю, – сказал Кук, не скрывая эмоций. – Я бы предпочел пообщаться с мисс Тейлор тет-а-тет. Вы не против?
Он шагнул по направлению ко мне.
– Если я правильно помню, вам скоро двадцать один исполнится, а разговор наш будет неофициальным. Вас определенно не подозревают в том, что вы замешаны в… нападении на вашу, э-э, двоюродную бабушку.
Он старался использовать максимально мягкие термины – происшествие, нападение.
– Полагаю, правильнее будет назвать это «хладнокровным убийством», – отрезала я. – И, да, я вполне согласна обсуждать все без «присмотра старших».
Эллен покосилась на меня, явно намекая, что не стоит быть чересчур болтливой. Но разве речь шла о моем чистосердечном признании? Я понятия не имела, кто убил Джинни. Я вообще не представляла, что меня энергетически ударило, когда я вырубилась.
– Я в порядке, тетя Эллен. Оставьте нас наедине.
– По крайней мере, позвольте мне принести вам чего-нибудь охлажденного… детектив. Хотите сладкого чаю?
– Нет, благодарю, мэм. Я не отниму у вашей племянницы много времени. Сейчас вашей семье тяжело, а мисс Тейлор – в особенности.
– Ладно. Если передумаете, дайте мне знать..
Тетя Эллен вышла и тихо затворила за собой дверь.
– Она имела в виду, что будет стоять с другой стороны и подслушивать, – пошутила я, и вдруг сообразила, что любой из родственников может использовать свои магические силы для данной цели. В основном ведьмы способны проецировать свое сознание в определенное место – хоть на край света, – чтобы следить за происходящим. А шпионить за нашей библиотекой для них вообще ерунда. Наверняка тетя Эллен сейчас ищет опытного ведьмака.
Детектив Кук ухмыльнулся:
– Присядем, не возражаете? Я действительно не хочу вас тревожить. Кроме того, я занимаюсь тренировками, поскольку готовлюсь к традиционному марафону, и, если честно, мои старые кости устали, да и мышцы побаливают.
– Разумеется, не возражаю.
Я устроилась в обитом тканью кресле с подголовником и вежливо указала на диванчик напротив.
Кук проигнорировал мой жест и пододвинул к креслу пуфик, сев ко мне вплотную. С такого расстояния я увидела на его лице щетину, начавшую отрастать после утреннего бритья. В его внешнем виде и манере двигаться была небрежная мужественность, которую дядя Оливер находил столь привлекательной. Кук наклонился вперед и заговорил:
– Я вырос в Саванне, меньше чем в паре миль от вашего дома. Знаком с остальными вашими родственниками и близко общался с вашим дядей в молодости. Я в курсе, что в вашем семействе – особый жизненный стиль, но я вынужден вас кое о чем спросить.
Он резко выпрямился и продолжил:
– Итак, вы навестили вашу двоюродную бабушку. Вы увидели, что ее забили насмерть и она лежит на полу, но в первую очередь позвонили вашей тете…
Он открыл свой блокнот с черной обложкой.
– …Айрис. Вам не пришло в голову, что сначала надо связаться с полицией или, например, со «Скорой»?
– В «Скорую» я не стала звонить потому, что сразу поняла, что Джинни мертва.
– А у вас есть соответствующая медицинская подготовка? Ваши родные уже сообщили мне, что вы еще учитесь в художественно-дизайнерском колледже Саванны. Разве навыки рисования дают вам квалификацию устанавливать, нуждается ли человек в медицинской помощи?
Внезапный напор ошеломил меня. Несомненно, он рассчитывал застать меня врасплох.
– Нет, – буркнула я. – Если я вижу, что макушку черепу проломили, а из головы мозги торчат, этого вполне достаточно, даже с моей квалификацией.
Кук слегка откинулся назад, пытаясь принять непринужденную позу.
– Извините. Я высказался несколько грубее, чем следовало. Но я искренне огорчен тем, как вы испортили все улики на месте преступления.
– Я ни к чему не прикасалась, – возразила я.
– Руками, возможно, но, когда вы потеряли сознание, вы упали прямо на тело. Сдвинули его на фут, не меньше. На тело вашей бабушки попали ваши волосы и волокна ткани с одежды.
– Простите за неловкость, – пробормотала я, понимая причину его раздражения. Поверить не могу, почему мне никто ничего не сказал. Хотя я и сама предпочла бы этого не знать.
– Хорошо. Давайте сосредоточимся на голых фактах, мисс Тейлор. Я действительно считаю, что вы никоим образом не замешаны в смерти вашей двоюродной бабушки, поверьте мне.
Он снова наклонился и пристально посмотрел мне в глаза.
– Поверьте мне, мисс Тейлор, – повторил он. – Кстати, в большинстве случаев жертвы знают своих убийц в лицо. А порой подобное тяжкое преступление совершает кто-то из их родных. Думаю, вы со мной согласитесь, мисс.
Он сделал выразительную паузу.
– Вероятно, убийца терпеть не мог пожилую леди. Он нанес три удара. Она оказалась крепкой старушкой. Но последний удар буквально снес ей крышу.
Он прищурился.
– Вы же ее не слишком любили? – вдруг прошептал он.
– Нет. Но точно не ненавидела. Не настолько, чтобы ее убить.
– А почему вы ее ненавидели? – спросил он, будто не услышав моих слов.
– А разве это имеет значение? Я бы никогда такого не сделала.
– Ладно, – произнес он. – Но раз она пробудила ненависть в вас, мисс, допускаю, что она могла точно так же пробудить ее у других родственников. Что, если кто-то ненавидел ее в силу тех же причин, что и вы? Тогда, зная некие причины, я смогу найти преступника и призвать его к ответу.
Он ненадолго задумался, а потом опять принялся за свое:
– Вы, Тейлоры, имеете свою точку зрения на любые события, которые происходят в мире, но ведь вы верите в справедливость?
– Естественно! Джинни не заслуживала того, чтобы ее убили, тем более – так.
– Тогда расскажите, за что вы ее ненавидели, – настаивал он.
Я перестала сопротивляться и выложила ему правду, ту, которую мне хотелось высказать всю мою жизнь.
– Дело в том, что Джинни заставила меня чувствовать себя ошибкой природы. Чувствовать, что я не имею права на существование.
– Продолжайте.
– Моя мама умерла во время родов. У меня есть сестра-близнец. Мэйзи и….
Я помолчала, пока он чиркнул короткую запись в черный блокнот.
– Джинни обожала Мэйзи. А вот меня – нет. Говорила, что моя мама осталась бы жива, если бы нас не было двое.
У меня хлынули слезы из глаз, я судорожно вздохнула, когда давно наболевшие слова вырвались из меня.
– И она заставила вас в это поверить? – спросил он. Протянул ладонь и едва не коснулся моего запястья. Но быстро передумал и осторожно убрал руку.
– Ага, наверное.
А он был проницательным типом. Я и впрямь всегда верила Джинни. Вытерев слезы ладонями, я попыталась собраться с духом.
– Но она ошибалась. Подозреваю, Джинни Тейлор много в чем оказалась неправа, – произнес он, доставая из пачки в кармане бумажный платок и протягивая мне.
