Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу
Я также не могу считать себя кем-то ужасным, ведь это не может быть правдой. На самом деле я не хочу никому зла. Просто обстоятельства моей жизни складываются таким образом, что я, как нарочно, слишком часто оказываюсь вынужденным свидетелем ситуаций, когда люди показывают свои наихудшие стороны и совершают мерзкие поступки, от которых кому-то становится больно и плохо. Главная проблема состоит в том, что я в буквальном смысле чувствую чужую боль. Физическую или душевную. Она будто бы притягивается ко мне гигантским, мощным магнитом и в результате какой-то сложной химической реакции приобретает совершенно недопустимую концентрацию в моём организме. Я пленница этого «магнита», его заложница; он держит меня в постоянном напряжении, не позволяя расслабиться, отпустить свои мысли и чувства, но заставляя периодически разряжать его об других, чтобы он не взорвался во мне и не убил меня. Это похоже на изощрённую пытку. Когда-то я пыталась записывать в дневник много ассоциаций, связанных с моими ощущениями, но, пожалуй, эта — наиболее близкая к истине. Мне абсолютно не с кем поделиться своими переживаниями; внутренний голос мне подсказывает, что я должна сохранять их в тайне, — по крайней мере, до тех пор, пока не почувствую, что смогу кому-то довериться.
Никто в открытую не говорил мне о моём «дурном глазе»; возможно, они сами ещё не до конца поняли, как, впрочем, и я, что же именно происходит на самом деле. Но вот только отчего-то в последнее время я стала замечать слишком явное отчуждение со стороны людей, даже знавших меня достаточно близко. Увы, однажды наступил такой момент, когда я окончательно утвердилась в своих мрачных подозрениях, что люди… БОЯТСЯ меня. Я внушаю им некий страх. Это что-то из области бессознательного… А теперь это влияние только усилилось.
Я чужая в этом городе, и всегда ею была.
Глава третья ИСЦЕЛЯЮЩАЯ РУКА
Странности продолжаются…
После моей невольной «выходки» с баней Петровых прошло ровно два месяца и, слава Богу, больше ничего серьёзного не происходило. Но сегодня случилось кое-что очень важное, благодаря чему я сделала ещё одно волнительное открытие, связанное с моим существом. Оно оказалось неожиданно приятным для меня.
Днём в клинику пожилая пара принесла умирающего кота. Кот был очень плох и едва дышал. Хозяева со слезами на глазах умоляли сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти их любимца, но врач, весьма поверхностно, на мой взгляд, осмотрев кота, категорично заявил, что болезнь неизлечима и животное надо усыплять. Я взглянула на лица стариков, с заострившимися от отчаяния чертами. Кот был очень дорог им. Волна жалости захлестнула меня.
Я молча наблюдала, как Ипатов набрал в шприц смертоносную жидкость и поднёс его к животному. У старой женщины из глаз ручьём хлынули слёзы, она отвернулась; муж обнял её, легонько похлопывая по спине, пытаясь успокоить, и сам украдкой смахнул скупую мужскую слезу.
Кот взволнованно махал хвостом, как маятником, очевидно, предчувствуя свою безнадёжную участь.
Я снова бросила взгляд на стариков, на кота, на шприц, и тут… Не знаю, что на меня нашло… Повинуясь непонятному порыву, я бросилась к врачу и оттолкнула его руку со шприцом, почти коснувшимся шкуры животного. Шприц упал на пол.
— Стойте!
— Ты что делаешь, чёрт побери!? — возмущённо заорал Ипатов.
— Подождите! Погодите! Не надо его убивать!
Старики перестали плакать и растерянно уставились на нас.
— Да что же это такое? — недовольно спросил врач.
Я стояла над котом, совершенно не представляя, что должно последовать дальше. Я просто поняла, что ему ещё рановато умирать. Это понимание было как озарение, оно у меня возникло молниеносно, будто само собой, как нечто существующее и ясное проявление истинного. Сознание моё расширилось до невероятных границ, а моё зрение… Что-то с ним снова приключилось, но на этот раз я увидела такие невероятные вещи, от которых можно лишиться чувств или же вообще сойти с ума! Предполагаю, что моё зрение увеличилось в десятки, возможно, даже в сотни тысяч раз, словно кто-то надел на мои глаза сверхмощные линзы, и я обрела возможность видеть ткани, клетки, микромолекулы, мельчайшие детали живого организма. Я увидела сквозь тело животного его внутренности: приглядевшись, я поняла, что одна почка больше другой, а кишечник переполнен — и всё это из-за сильно увеличенной печени, давящей на внутренние органы. Но я не могла точно определить, где почка, а где печень, да это и неважно; главное, что я видела исходящее изнутри, окрашенное в разные цвета свечение — источник болезни, его я опознала сразу. Что-то направляло меня и подталкивало к активному действию. Вновь доверившись интуитивному побуждению, я вытянула руку над этим свечением и почувствовала его слабый импульс на своей ладони. Ощущение стало намного сильнее, когда я приблизила руку. Внезапно от опухоли отделился какой-то маленький энергетический вихрь и вошёл прямо в центр моей ладони. Не знаю, что именно происходило, но всё случилось очень-очень быстро, буквально в считанные секунды! Мне показалось, что моя правая рука раскалилась, как конфорка на плите. Первым моим желанием было отдёрнуть руку, но я заставила себя терпеть и наблюдать за тем, что последует дальше. За первым вихрем пошёл второй, третий, их было несколько. Последние были уже гораздо менее ощутимыми по сравнению с первыми. По мере ослабевания вихрей я видела, как опухоль спадает, свечение угасает, и чувствовала, как ладонь моя остывает. Наконец последний вихрь отцепился от моих рук, и я перестала ощущать сильный жар в ладонях. Осталось лишь небольшое покалывание, как от удара очень слабым разрядом тока.
— Он… здоров… — не слишком уверенно произнесла я. Моё зрение самопроизвольно вернулось к нормальному состоянию.
— Мяу! — подал голос кот, словно подтверждая истинность моих слов.
Во взгляде животного светилась жизнь. Он оживал на глазах. Ему больше не было больно и плохо. Он громко мурлыкал, энергично виляя хвостом, скорее всего, от только что пережитого сильного стресса, когда его жизнь висела на волоске.
— Сделайте снимки, если не верите мне. Сделайте их! — почти выкрикнула я в каком-то отчаянном желании доказать свою правоту.
— Возможно, это какая-то ошибка, — пробормотал ветврач. — Сейчас разберёмся…
Спустя десять минут улыбающиеся, просветлевшие лицами, старики покидали клинику с абсолютно здоровым, хотя и несколько ослабленным котом.
— Не забудьте колоть ему витамины хотя бы недельку, я вам там, на бумажке написала, — крикнула я им вдогонку.
Новые данные рентгена показали, что печень, хоть и оставалась немного увеличенной, но в целом налицо была картина прогрессирующего выздоровления. Признаки болезни отсутствовали.
— Цирроз печени в последней стадии… Странно… Ничего не понимаю… Куда всё подевалось? — недоумевал врач.
— Вы могли ошибиться с диагнозом, — стояла я на своём. — Иногда наши допотопные приборы дают не совсем правильные показания.
— Ты что же это у нас — колдунья? — прищурившись, спросил он, недоверчиво продолжая разглядывать снимок на свет.
Я отрицательно покачала головой, всё ещё потрясенная своим странным поступком. Ипатов только неопределённо хмыкнул и ушел курить на крыльцо.
Вечером дома я сломала себе всю голову, пытаясь объяснить с точки зрения логики случившееся днём чудо в клинике, пока вошедшая бабушка своими причитаниями не прервала мои мучительные мыслительные потуги — и тем самым не дала мне утонуть в бесконечном потоке догадок и предположений, казавшихся одно абсурднее другого.
— Ну вот, голова болит целый день… — пожаловалась она. — Опять, что ли, бури магнитные у нас? Вроде по телевизору передавали.
Внезапно меня осенила безумная идея.
— Бабушка… А дай-ка я попробую кое-что. Мне надо проверить одну вещь…
— Милая моя, да что ж тут сделаешь-то? Я бы так, может, анальгину выпила, да боюсь сердце прихватит, нельзя мне его…
— Не надо анальгина. Садись, пожалуйста, на стульчик, — нетерпеливо попросила я её.
— Ну что… ну, села, — проворчала она. — Ой, не могу! Всё так и темно перед глазами! И давит! — она закрыла лицо ладонями.
Мне не пришлось прилагать никаких больших усилий для вхождения в то состояние, которое я уже испытала сегодня днём. Оказалось достаточно всего лишь одной мысли, чтобы мои «волшебные линзы» включились самым чудесным образом. Эврика! Получилось! Я с восторженным интересом разглядывала светящиеся расширенные трубки сосудов и раздражённые нервные окончания внутри человеческой головы. Сама того не ведая, бабушка оказалась моим первым «подопытным кроликом» среди людей. Я поднесла левую руку к её темени, а вторую ко лбу, и почувствовала в центре ладони ту же самую пульсацию и вихревой поток, почти что и с кошкой, только сейчас он был гораздо слабее.
