Уильям Гибсон - Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв (авторский сборник)
Вскоре они сидели друг против друга за маленьким мраморным столиком, на котором разместились пепельница с рекламой «Басе», кружка тёмного эля, стакан виски, который Салли опорожнила по дороге от стойки, и стакан с апельсиновым лимонадом.
Только тут до Кумико дошло, что серебристые линзы уходят в бледную кожу без малейшего намёка на шов.
Салли потянулась к пустому стакану, покачала его, не поднимая со стола, и критически оглядела.
— Я встречала твоего отца, — сказала она. — Он тогда не ушёл ещё так далеко наверх. — Она оставила стакан и занялась кружкой с элем. — Суэйн говорил, ты наполовину гайдзин. Сказал, твоя мать была датчанкой. — Она глотнула эля. — По тебе не скажешь.
— Она приказала изменить мне глаза.
— Тебе идёт.
— Спасибо. А… очки, — непроизвольно сказала девочка, — они очень красивы.
Салли пожала плечами.
— Твой старик уже позволил тебе побывать в Тибе?
Кумико покачала головой.
— Умно. На его месте я поступила бы так же.
Она отпила ещё эля. Её ногти, очевидно — акриловые, тоном и блеском напоминали перламутр.
— Мне рассказали о твоей матери.
Чувствуя, что у неё пылает лицо, Кумико опустила глаза.
— Ты здесь не поэтому. Хотя бы это ты знаешь? Отец вовсе не из-за неё сплавил тебя к Суэйну. Там — война. С самого моего рождения в верхах якудза не было никаких склок. А теперь, видно, время пришло. — Пустая кружка звякнула о мрамор. — Он просто не может позволить, чтобы ты там оставалась, вот и всё. До тебя там слишком легко добраться. В том, что касается соперников Янаки, парень вроде Суэйна от основных событий довольно далеко. У тебя ведь даже и паспорт на другое имя, ведь так? Суэйн должен Янаке. Так что с тобой всё в порядке, ясно?
Кумико почувствовала, что глаза у неё наполняются слезами.
— О’кей, с тобой не всё в порядке. — Жемчужные ногти забарабанили по мрамору. — Так, значит, она покончила с собой, и с тобой не всё в порядке. Чувствуешь себя виноватой, да?
Кумико подняла глаза — на два зеркала-близнеца.
Как и Синдзюку в Токио, Портобелло задыхался от туристов. Салли Ширс, настояв на том, чтобы Кумико выпила свой лимонад, который уже успел согреться и выдохся, вывела её на запруженную улицу. Крепко держа девочку за руку, Салли начала прокладывать себе дорогу по тротуару мимо раскладных стальных столиков, накрытых рваными скатертями из бархата с тысячами предметов из хрусталя и серебра, меди и фарфора. Кумико смотрела во все глаза, но Салли тянула её мимо выстроившихся рядами сервизов с королевской эмблемой и носатых чайников времён Черчилля.
— Это гоми, — рискнула заметить Кумико, когда они остановились у перекрёстка.
Хлам. В Токио изношенные и ненужные вещи превращались в строительный наполнитель. Салли по-волчьи оскалилась.
— Здесь — Англия. Гоми — основной природный ресурс. Гоми и талант. Вот это я сейчас и ищу. Талант.
Талант носил бутылочно-зелёный вельветовый костюм и безукоризненно чистые замшевые наушники; Салли отыскала его в каком-то очередном пабе. Паб назывался «Роза и корона». Салли представила талант девочке, назвав его Тиком. Ростом он был чуть выше Кумико, и в спине или бедре у него было что-то перекошено, поэтому ходил человечек откровенно хромая, что ещё больше усиливало общее впечатление асимметричности. Его волосы были выбриты сзади и на висках, а над лбом наворочены в масленую шапку тёмных кудрей.
Салли представила Кумико:
— Мой друг из Японии — и держи руки при себе.
С неопределённой болезненной улыбкой Тик повёл их к столику.
— Как бизнес, Тик?
— Прекрасно, — мрачно ответил тот. — А как заслуженный отдых?
Салли села спиной к стене на мягкую банкетку.
— Ну, — отозвалась она, — как тебе сказать. Если судить по сегодня, то совсем тихо.
Кумико подняла на неё глаза. Вся ярость Салли куда-то испарилась или же была искусно скрыта. Садясь, Кумико опустила руку в сумочку и нашарила модуль. Колин сфокусировался на скамейке возле Салли.
— Очень мило с твоей стороны вспомнить обо мне, — сказал Тик, устраиваясь в кресле. — Я сказал бы, прошло два года. — Он поднял бровь, переведя взгляд на Кумико.
— Она в порядке. Ты знаешь Суэйна, Тик?
— Исключительно по репутации, спасибо.
Колин изучал их пикировку с насмешливым интересом, вертя головой из стороны в сторону, как будто на матче по теннису. Кумико пришлось напомнить себе, что никто, кроме неё, призрака не видит.
— Я хочу, чтобы ты его для меня покрутил. Причём так, чтобы он про это не знал.
Тик во все глаза уставился на неё. Вся левая половина его лица скривилась в одном гигантском подмигивании.
— Ну да, — насмешливо отозвался он, — не многого же ты хочешь, а?
— Хорошие деньги, Тик. Лучше не бывает.
— Ищешь что-то конкретное или нужно просто покопаться в грязном белье? Сдаётся мне, будто кто-то не знает, что это он заправляет всем здешним рэкетом. Не могу сказать, что мне бы хотелось, чтобы он застукал меня на базах данных своего дома…
— Но опять же деньги, Тик.
Два очень быстрых подмигивания.
— Роджер выкручивает мне руки, Тик. А кто-то давит на Роджера. Я не знаю, что у них на него есть, на это мне, в сущности, наплевать. Но того, что у него есть на меня, хватит с лихвой. Подключись к линии входящих-исходящих сообщений, в общем, посмотри рутинный трафик. Он с кем-то связывается, поскольку условия сделки всё время меняются.
— А как я это узнаю, если увижу?
— Просто посмотри, Тик. Сделай это для меня.
Опять конвульсивное подмигивание.
— Идёт, попробуем его крутануть. — Он нервно побарабанил пальцами по краю стола. — Поставишь выпивку?
Колин поглядел через стол на Кумико и театрально закатил глаза.
— Я не понимаю, — говорила Кумико, торопясь за Салли по Портобелло-роуд обратно. — Ты втянула меня в какую-то свою интригу…
Салли подняла от ветра воротник.
— Я ведь могу тебя предать. Ты устраиваешь заговор против партнёра моего отца. У тебя нет никаких причин доверять мне.
— Как и у тебя доверять мне, котёнок. А вдруг я одна из тех нехороших личностей, что доставляют столько хлопот твоему отцу?
Кумико задумалась над такой возможностью.
— Это правда?
— Нет. А вот если ты шпион Суэйна, значит, у него в последнее время завелось гораздо больше причуд, чем я думала. Ну а если ты шпионишь для своего старика, то, может, мне и не нужен Тик. Но если за всем этим стоят якудза, какой смысл использовать Роджера вслепую?
— Я не шпион.
— Так начинай становиться своим собственным шпионом. Если в Токио жарко, как на сковородке, то здесь ты, пожалуй, угодила в самое пекло.
— Но к чему замешивать меня?
— Ты и так замешана. Ты же здесь. Боишься?
— Нет, — ответила Кумико и замолчала, задумавшись, с чего бы этому быть правдой.
Позже вечером в одиночестве зеркальной мансарды Кумико присела на край огромной кровати. Стянула промокшие башмаки, потом вынула из сумочки модуль «Маас-Неотек».
— Кто они такие? — спросила она у призрака, который взгромоздился на парапет чёрной мраморной ванны.
— Твои приятели из паба?
— Да.
— Уголовники. Что до меня, то я посоветовал бы тебе водиться с более приличными людьми. Женщина — иностранка. Из Северной Америки. Мужчина — лондонец, Ист-Энд. Судя по всему, вор. Крадёт информацию. К сожалению, я могу войти в архивы полиции, только когда дело касается преступлений, представляющих интерес с исторической точки зрения.
— Я не знаю, что мне делать…
— Переверни модуль.
— Что?
— Посмотри на задней крышке. Там есть бороздка в форме полумесяца. Вставь в неё ноготь большого пальца и поверни…
Открылся крохотный люк. Микропереключатели.
— Переставь рычаг А/В на В. Воспользуйся чем-нибудь тонким и острым, но только не «биро»[16].
— Что?
— Не ручкой. Чернила и пыль забивают схемы. Зубочистка подошла бы идеально. Это переставит модуль на активируемую голосом запись.
— А потом?
— Спрячь модуль внизу. Новости мы прослушаем завтра…
Глава 6
Утренний свет
Слик провёл ночь на куске промятого темперлона под верстаком в цеху Фабрики, завернувшись в шуршащий лист упаковки. От пластика пахло свободными мономерами. Слику снились Малыш Африка и его тачка, причём во сне эти двое сливались, и зубы во рту у Малыша почему-то превращались в блестящие хромированные черепа.
Он проснулся от резкого ветра, заносящего первый зимний снежок в пустые проёмы фабричных окон.
