Уильям Гибсон - Периферийные устройства
– Флинн, – произнес он. Голос был как у диктора в рекламном ролике. – Привет.
– Блин, Бертон. Я тогда в проулке думала, тебе конец. – Ей хотелось типа его обнять, но это был бы совсем бред. Да еще кошмарные человеческие руки.
– Я вроде как успел на том свете побывать. Не помню, как зарубил того клиента, вообще ничего не помню, пока не очнулся здесь и не увидел этого красавца.
– Можешь считать свою пустяковую царапину боевым ранением. – Коннер сунул большие руки периферали в карманы черных брюк.
Бертон сделал стремительный выпад в его сторону, однако Коннера каким-то образом на прежнем месте уже не было.
– Лоубир передает привет, – сказала Флинн Бертону. – Она рада, что ты едешь с нами. Я тоже.
– Гибрид «багажной мартышки»[5] и навороченного домкрата, – произнес его рекламно-дикторский голос. – Затем я и шел в морскую пехоту.
111. ЗИЛ
Недертон обошел черный лимузин, на котором им предстояло ехать в Фаррингдон. Теперь стало ясно, из-за чего Тлен оделась именно так. ЗИЛ две тысячи двадцать девятого года, объяснила она, последний в своей серии, не из коллекции Зубова-отца; личный автомобиль Зубова-деда тех времен, когда тот жил в этом доме. Выбор, надо понимать, сделала Лоубир.
Корпус автомобиля напоминал новое платье Флинн: такое же сочетание тусклости и блеска. Кроме этого своеобразного оттенка черного, присутствовала лишь нержавеющая сталь, обработанная стеклоструйкой до полной матовости: большие колеса и широкая минималистская решетка радиатора, которая выглядела так, будто ее отрезали лазером от бесконечной заготовки. Багажник лишь немногим уступал длиною капоту, и оба вполне могли бы служить теннисными кортами довольно крупным гомункулам. Задние окна отсутствовали совсем, отчего возникало впечатление, что автомобиль поднял воротник. Впечатляюще бандитский вид, подумал Недертон. Видимо, за это Лоубир и выбрала ЗИЛ, хотя логика ее решения по-прежнему от Недертона ускользала. Желая рассмотреть салон, он наклонился к окну.
– Не прикасайся – убьет током, – сказала Тлен у него за спиной.
Недертон обернулся. Встретил взгляд двойных зрачков под козырьком.
– Серьезно?
– Как коляска. Они никому не доверяли. И сейчас не доверяют.
Он отступил на шаг:
– Зачем она выбрала эту машину? Вряд ли в моем духе и уж тем более не в духе Анни. Если бы я правда собрался в гости к Даэдре, я бы приехал на такси.
– Ты правда собираешься в гости к Даэдре, иначе бы я так не вырядилась.
– Я имею в виду, с открытой душой.
– Когда ты последний раз что-нибудь делал с открытой душой?
Недертон вздохнул.
– Думаю, она решила частично раскрыть карты, – сказала Тлен. – Автомобиль однозначно узнается как принадлежащий деду Льва. Система безопасности Даэдры сразу установит, что он выехал с этого адреса. Таким образом, ты уже не скрываешь, что связан с Зубовыми. Вероятно, Лоубир видит в этом какие-то преимущества. Есть плюсы в том, чтобы афишировать знакомство с клептархами. Минусы, разумеется, тоже. – Она оглядела его с головы до пят. – Костюм вроде неплох.
Недертон глянул на свой черный костюм, затем вновь посмотрел на Тлен:
– Черный – потому, что того требует случай, или потому, что заказывала ты?
– И то и другое, – ответила Тлен. Вереница каких-то далеких зверей пронеслась по ее лбу, полускрытому козырьком, будто зримое выражение недобрых предчувствий.
– Ты будешь нас ждать?
– Нам не разрешат припарковаться ближе чем в двух милях. Когда соберетесь уходить, нам позвонят. Впрочем, не сомневаюсь, что Лоубир позвонит раньше.
– Когда мы едем? – Он глянул на гобиваген.
– Через десять минут. Надо еще убрать Бертона в багажник.
– Я схожу в туалет, – сказал он, поворачиваясь к трапу, а про себя подумал: «И проверю, не открыт ли бар». Хотя и знал, что надежды никакой.
112. В Фаррингдон
Тлен сказала, что ехать недалеко.
Салон автомобиля казался больше, чем у мерседесовского автофургона. То есть на самом деле не был, но так выглядел. Как взрослая мебель в детстве. И все тут было такое черное, что ее платье по контрасту смотрелось серым. Может, черный цвет и создавал ощущение огромности.
И свет снаружи – розовый и серебристый за дождем. Как в тот раз, когда она впервые поднималась в коптере из пускового люка на крыше белого фургона.
До Недертона на соседнем сиденье было почти не дотянуться, а иначе это слишком походило бы на свидание. Коннер сидел впереди вместе с Тлен, между ними свободно поместились бы еще двое.
Флинн пожалела, что тут нет кофемашины. Мысль напомнила ей о Томми, Карлосе и остальных там и о безбашах, наступающих с трех сторон.
– Мне еще можно позвонить домой? – спросила она Тлен, прикинув, что та наверняка услышит через перегородку.
– Да, но прямо сейчас. Мы скоро подъедем.
Покуда Бертон залезал в багажник и складывался, Тлен показала ей, как настроить телефон периферали на звонок, и сбросила номера со своего телефона. Теперь Флинн вызвала бляшки, домотала до желтой Мейконовой с одним наггетсом и щелкнула языком по нёбу.
– Привет, – сказал Мейкон.
– Как там у вас?
– Гости на подходе.
– Паршиво…
– Не то слово.
– Кто с моей мамой?
– Дженис. И Карлос с частью ребят.
Флинн увидела себя на белой койке, под белой короной, рядом Бертон и Коннер на своих койках, и ей впервые пришла в голову мысль: что будет здесь, если меня убьют там? Ровным счетом ничего, только перифераль останется на автопилоте под управлением той облачной фигни. Интересно, сможет ли она по-прежнему нести пургу, когда ее спросят про искусство Даэдры? Останется ли это единственным свидетельством, что я вообще здесь была?
– Пора закругляться, – сказала Тлен. – Мы въезжаем в их протокол.
Сперва тихо, потом чуть громче зазвучали шепотки фей – полицейских диспетчеров перед домом Аэлиты.
113. Надувной замок
Митикоида со светящимся жезлом направила их ЗИЛ к краю тротуара, позади чего-то вроде трехосного «бентли», но цвета развуалированного автомобиля Лоубир. Двое бритоголовых гостей – мужчина и женщина, – с маорийскими татуировками на лицах, как раз вылезли из графитового утюга и зашли в надувное сооружение, похожее на мрачный замок-батут – явно не стандартный элемент архитектуры «Парадиза» или любого другого шарда. Надо полагать, там стояли всевозможные сканнеры. Встречающий персонал составляли исключительно митикоиды в серой форме со смутным намеком на военную. Недертон вспомнил телохранительницу в мобиле, выпустившую оружие перед прыжком, и слова Рейни, что они бегали по острову, как пауки.
Тлен и Коннер, как по команде, открыли свои дверцы – такие массивные, что наверняка сработал сервопривод, хоть и бесшумно, – и вылезли наружу. Так же одновременно Тлен открыла пассажирскую дверцу со стороны Недертона, а Коннер – со стороны Флинн.
Не думая, Недертон нагнулся к Флинн и стиснул ей руку. «Мы будем врать как дышим», – произнес он непонятно откуда всплывшую фразу. Она испуганно улыбнулась, и они вышли по разные стороны от машины. Воздух, сырой и неожиданно холодный, бодрил. Митикоида просканировала Коннера несветящимся жезлом, другая сделала то же самое с Тлен. Недертону и Флинн указали на серый надувной замок. Чувство было такое, будто им предстоит пройти под ногами у исполинского игрушечного слона.
Следующие минут пятнадцать их сканировали и ощупывали в разных малоприятных автоматизированных порталах. Здесь действовало какое-то поле, приводящее сознание в умеренно диссоциативное состояние. Наконец за последней рамкой им предстала скорбная митикоида в старинном кимоно:
– Спасибо, что почтили своим присутствием праздник светлой памяти Аэлиты Уэст. Ваш личный телохранитель пройдет через другой вход и будет ждать вас на месте. Ваш лифт – третий слева.
– Спасибо, – ответил Недертон, беря перифераль за руку.
Татуированной пары видно не было, как, впрочем, и вообще никого. Своей неуютной пустотой вестибюль напоминал голосовую почту Даэдры.
– Праздник светлой памяти? – спросила Флинн, пока он вел ее к лифту.
– Так она сказала.
– Родители Байрона Берхардта устраивали такой.
– Чьи?
– Байрона Берхардта. Он был менеджером в «Кофе-Джонсе». Его задавила самоходная фура, в Валентинов день. Я еще перед этим на него злилась, что он меня уволил. Так что мне было стыдно, но я все равно пошла.
– Они, видимо, приняли факт, что ее больше нет.
– Не понимаю, как они могут быть в этом уверены. Но лучше бы нас предупредили заранее. Мы бы хоть цветы принесли.
– Даэдра и словом не намекнула. Видимо, так было задумано.
– Похороны нежданчиком? У вас так принято?
– Я сталкиваюсь первый раз.
– Пятьдесят шестой, – сказала она, указывая на панель.
Недертон нажал кнопку. Открылась дверь лифта и, как только они вошли, снова закрылась. Подъем был быстрым, бесшумным, и от него самую чуточку мутило. Обнадеживало одно: на таких приемах всегда подают выпивку.
