Борт 513 (СИ) - Макара Дэйв
- Не «ниггером», а негром. – Я усмехнулся. – Твой брат – чернокожий и раса называется негритянской, а «ниггеры» - это твои любимые европейцы так демонстрировали свою превосходство.
- Ты назвал его «губошлепом»! – Маришка мне нравилась, в свои 14-ть лет она включала верхний отросток чаще, чем девять десятых из тех, что тусились сейчас наверху!
- Ну, это правда. – Я расхохотался. – Он, конечно, твой брат, но губами шлепает. А еще у него изо рта вечно все сыпется, как у инсультника. И головной убор просален настолько, что скоро вспыхнет, стоит только к нему поднести спичку!
- У него – СДВГ!
- Сейчас это лечится, Маришка. Да и нет у него СДВГ, он просто губошлеп и нытик. – Я пожал плечами. – В аварии-то побывали вы оба, но ты – помогаешь окружающим, интересуешься миром, а твой брат лишь ноет, ноет, ноет. И ты, через пару-тройку лет войдешь в формы и будешь продолжать жить всем миром, а твой братец – будет продолжать доить мать, прикидываясь унылым говном с СДВГ.
- Каждый по своему переживает трудности… - Глухо пустился в защиту черножопого бастарда, Толян. – Еще не известно, как бы себя повел ты, на его месте… Что бы стало с тобой, если бы ты сутки пролежал в перевернутой машине, рядом с трупом любимой няньки!
- Толян, не повторяй долбонушных метеоризмов своей подружки. – Я посмотрел на белый потолок. – Детская психика пластична и приспосабливаема, а Фил – обычная половая тряпка, которая гордится быть половой тряпкой. Ты можешь до скончания веков защищать его, но вместо этого тебе надо либо отвести его к психиатру, либо отдать в армию, где из этого жлоба выбьют дурь и сделают хоть на 30% человеком!
- Только человеком? – Маришка продемонстрировала, что не зря она у меня в любимицах! – Только человеком, а как насчет «армия сделает из мальчика – настоящего мужчину!»?!
- Из твоего брата, Мариш, сделать мужчину нельзя. – Я пожал плечами. – Он – типичное унылое говно, которому мама с папой подтирают жопку, ведь иначе у него все ручки будут в говне.
- Кай… Тебе не кажется, что обсуждать человека «за глаза» - это подло?! – К разговору подключилась еще одна головная боль, гениальная Настя-молельница, которая все так и норовит поставить в работу группы ежевечерние молитвы!
- Ну, ты же обсуждаешь за глаза меня? Или думаешь, что Наташки мне не расскажут? Или Натал, который с тобой не разговаривает, не рассказал мне, из-за чего сыр-бор?! – Я расхохотался. – Ты уж «либо крестик сними, либо в порно снимайся»…
Получив свою порцию впечатлений, попрощался с остальными и шагнул к лифту, чувствуя, что под ногами собирается многотонная струна, которая порвется вот-вот, если не сегодня, так завтра-послезавтра…
С появлением в группе губошлепа, сколько бы Толик не бился, народ стал уходить.
Уходить не потому что разуверился в проекте, а потому что разуверился в руководителе. В карьерном росте разуверился народ. В развитии.
А на смену приходят вот такие «Насти», у которых «пищевая ценность» как у вываренной капусты…
- Кай, подожди! – Толик-Толик, вот зачем тебя сейчас потянуло наверх, а?! Поговорить со мной?
Я сделал шаг в сторону, освобождая пятачок на подъемной площадке, и молча стал ждать начала беседы.
- Кай… Они мои дети… - Толик тяжело вздохнул. – И Фил, и Маришка – они мне родные!
- Толя… Фил – психически болен, и это угроза проекту. Маришка – умная девчонка, но она тянет Фила, мечется между ним и матерью, а затыкаешь все дыры – ты. Маришка просто сломается. А ты – взорвешься. И я не хочу, чтобы к моменту взрыва рядом с вами оказались невинные люди. Я хочу продолжения проекта, но не вижу в нем смысла с тем составом управленцев, что есть сейчас. Руководил бы проектом ты – с твоей размеренностью и здравомыслием – я бы встал стеной, но не за Юлианну. Она резка, категорична и радостно кинется в пропасть, только, сперва она в эту пропасть сбросит нас всех.
- Это ее проект, Кай. – Мы с генералом вышли из моей избушки на свежий воздух и уставились на теажные звезды, там, высоко-высоко вверху.
Такие острые, такие колкие, такие яркие и такие далекие.
- Ты реально считаешь, что я мечу на ее место?! – Я горько расхохотался. – Поверь мне, генерал, я искренне презираю нонешних детей, я вижу в них тех, кто с радостью предаст Родину, как только Родине придется показать зубы! Они сбегут. И мы с тобой останемся теми, кто пойдет разгребать все эти Авгиевы конюшни. А Маришка побежит волонтерить. А Твой двухметровый, стакилограммовый Филюшка, мгновенно «закосит», а мамочка ему в этом поможет… Я брезгую этими детьми, но я – отношусь к ним по их заслугам и их поведению. И я их не предам. А быть на месте Юлианны – это должность обычного чиновника, который и сам не прочь предасть Родину.
Я вдохнул весеннего воздуха и медленно-медленно выдохнул.
- Если ты так ненавидишь…
- Толик-Толик… «Ненавидеть» можно того, кто сильнее тебя, умнее тебя, красивее тебя… А это дети… - Я щелкнул языком, понимая, что ни черта Толик не понял.
И, скорее всего – не поймет.
Ему бы забрать Маришку, двинуть своей блонде в зубы, да и на другой край страны, чтобы жить начать, а он…
Я развернулся и полюбовался темными окнами бараков, в которых сейчас явно ведь что-то происходит, но…
Сейчас пока еще не время!
Пружина еще не выбрала весь свободный ход!
Оставив Толика мяться с ноги на ногу, пошел в обход нашего «лагеря социалистического труда», готовясь к сюрпризам.
Хочется ведь верить, что окажется среди засранцев хоть один, кто взял с собой не только планшет-телефон и повербанк, но и тот, кто взял инструменты, да хотя бы одну-единственную отвертку!
Не-а, не в этот раз!
И в прошлом году был не «этот раз»!
Измельчало племя молодое, гадости друг другу делать – это за дюбо-дорого, а вот «творить» - слабо!
Псомотрев на «Пису-пишный» лозунг, махнул рукой, нехай висит.
В небе, высоко-высоко, пророкотал самолет, скорее всего магаданский или норильский.
Земля ответила на рокот глухим ворчанием, заставив меня насторожиься.
И выдохнуть с облегчением, когда ворчание сошло на нет.
Я знаю, я пережил два землетрясения на 6-7 баллов, тогда земля так же глухо ворчала…
Обойдя лагерь по периметру еще раз, вернулся в домик и завалился спать, считая, что утром будет хуже.
И, блин, как в воду смотрел!
Отличились и «мои», и Наталовские – его подрались, мои, гм, тоже подрались…
Любуясь двумя взрослыми дурындами с пацарапанными мордами и поредевшими волосенками, не удержался от смеха.
Дуры окрысились, парни поржали, даже те, чьи лица украшали бланши на полморды!
Да и сложно удержаться от смеха, глядя на две симпатичные вчера мордочки, а сегодня на два крысиных лика!
Отправив битоликих в домик с красным крестом, со вздохом начал новый день лагеря, впрочем, почти сразу же прерванный выскочившим из дома Толиком, орущим что-то о кастрации…
Или консервации?!
- Кай! Пожар! Срочная эвакуация! – Генерал протянул мне трубу спутникового телефона, сваливая на меня не только эвакуацию, но и общение с МЧС-никами, словно это была не задача его дражайшей супруги!
Ладно, выберемся – точно подниму вопрос.
Либо, нахрен, сам уволюсь.
