Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры.
Посреди восточно-европейского нечерноземного уголка встали ажурные дворцы мира финансов, их омывали золотистые денежные потоки. Передо мной плыли деньги, кредиты и трансферы. Они сходили с высокогорья биржевых площадок и с вершин крупных банков, орошали плодородные почвы «инвестиционных проектов», превращались в перегной налички, сгущались на счетах, кристаллизовывались на депозитах. Становясь воздушными опционами и фьючерсами, они воспаряли в небеса. А в эфирных высях определялось, на кого прольются золотые дожди и где закружатся биржевые водовороты. Деньги уже омывали мои ноги и мне надо было сделать только шаг, чтобы финансовый поток подхватил меня и унес на небеса…
За этими красотами я даже не сразу сообразил, что мои боди-коннекторы уже проглотили как минимум один ментобайт внешних кодов. Они и соткали сияющий мир больших денег.
Где соблазны, там и соблазнитель. Я услышал шепот, он разносился в моей голове, как в просторном пустом помещении с большим куполом — типа древнеримского пантеона.
«Как видишь, мы с тобой легко находим общий интерфейс. В тебе есть многое, что принадлежит нам обоим.»
— Кто ты, твою мать?
«Я — это практически ты. Так что не оскорбляй собственную маму. Если ты не пойдешь на симбиоз, то враги уничтожат нас обоих. Сейчас ты должен принять еще двадцать ментобайт кода. Надеюсь понятно, что этого недостаточно для внешнего управления, но вполне хватит для активации спящих интерфейсов и раскрытия твоего сознания в информационное пространство, где нахожусь я».
Наверное, это тот самый Симулакр, искин, который собрался из цифрового подобия личности превратиться в полноценного господина миллиардера.
— Что вам всем от меня надо? Симбиоза вам подавай. Гейшу, что ли, нашли?
«Негр — всего лишь программный клиент Омеги. Эта скудная программка — адская машинка, встроенная в твой мозг. Омега хочет взорвать всё, что связано со мной. И тебя она тоже не пожалеет. Мы с тобой по одну сторону баррикад…»
— Фронтовое братство не помешает тебе стереть мою личность при первом же удобном случае.
«Меньше слушай мелких интриганов размером в десять килобайт. Если даже твоя личность копирует мою, то иметь лишнюю копию никогда не помешает. Кроме того, твоя личность — такой мощный источник первоклассного бреда, мне это дело никогда не сгенерировать. Да я тебе доплачивать бу…»
Шепот заткнулся на середине фразы. Виртуальный мир, заполненный финансовый светом, полинял и раскололся. На фоне рухнувших, как в Помпее, дворцов появилась надпись:
«Сообщение от антивирусной защиты Порта Нигра. Зараженные файлы стерты, вирусные коды уничтожены. Целую, Негр».
Сразу после гибели золотовалютной Помпеи я почувствовал себя обделенным. Мне бы стоило не ломаться, а поскорее договориться с Симулакром. Искин-то он неслабый, раз уж взял под контроль деньги «виртуального миллиардера». Свято место долго пустым не бывает. Отбить у Симулакра миллиардерскую должность — нереально. А вот поторговаться с ним насчет совместного владения акциями и облигациями еще можно.
Про то, что утрачу невинность, можно не говорить. В моих мозгах и так сидит Негр. Пью ли я кофе с сахаром, без сахара ли, скачу ли во весь опор или мирно сижу на стуле — в любом случае мне неизвестно, делаю я это сам или он делает это посредством меня.
А Симулакр меня ценит, поэтому мы с ним могли бы честно разделить время. День — его, пусть выступает в моем теле на пресс-конференциях, а ночь — моя. Ночью мне тело нужнее. Баксы мы тоже поделим. С деньгами и в темное время суток неплохо. Мне нужно всего-то полтора миллиона, чтобы восстановить Веру, чтобы отменить её гибель. Между мной и Верой осталось что-то важное, не высказанное или забытое. А сейчас, впервые за всю историю человечества, деньги могут абсолютно всё. Если хорошо подмазать старух Мойр, то они наплетут именно то, что захочет богатый клиент.
Я застыл, как «идиот в квадрате», предавшись увлекательным мыслям о дележке капиталов. Снаружи это напоминало полный ступор. А потом что-то зашевелилось под поверхностью речки. Я подумал, что сейчас наверх выплывет зеленовато-бледное лицо моего двойника и выплюнет изо рта жабу. Ну, какие еще шутки могут быть у Негра или там Симулакра?
Однако из речки вынырнула заказанная пять минут назад русалка, ее груди сочились пивом. Уф, здравствуй, рыбка, где была? Чего у вас такая сфера услуг тормозная?
Едва я собрался прильнуть к русалке, как в виртуоке зажглись алые буквы.
«Внимание. Введен в действие план оперативных антидиверсионных действий».
Это, надо понимать, сообщение от системы безопасности лайнера.
А затем в виртуоке появился мой светлый образ! В трех проекциях и во вращении, с указанием характерных точек лица. Сбоку — колонкой биометрические показатели. Информация о «светлом образе» выдавалась весьма мрачная.
«Преступник, некто Урман, используя мимоид, маскируется под известного бизнесмена Андрея Грамматикова… Преступник, применяя VIP-идентификатор господина Грамматикова, принудительно транслирует маскировочный мимоид на боди-коннекторы всех персон, которые взаимодействуют с ним…»
Преступник — то, преступник — сё. Под эти завывания система безопасности безжалостно разоблачила мой светлый образ. Он лишился смокинга, оставшись в трениках и рваной футболке. Волосы на голове опали, плечи опустились, щеки одрябли, лоб сморщился, нос съехал набок. Покривевшая улыбка показывала не идеально белые зубные импланты, а далекие от совершенства зубные протезы и пробелы. Плюс кошмарная прическа, образованная турбулентными потоками и засаленными волосами. Лицо мелкого злыдня из питерских трущоб. Некто родом из мусорного бака.
Вся моя красота оказалась ненатуральной. Повстанцы-жмоты наградили меня не костюмом от Версачи, а одним лишь маскировочным мимоидом. Да что там маскировочный мимоид; нарисовав нинкин портрет на иллюминаторе, я сам себя разоблачил — ведь в биографиях бизнесмена не значится, что он умеет малярничать…
«Преступник особо опасен. Преступник разыскивается за серию убийств. При попытке скрыться преступник подлежит немедленной ликвидации».
Я бросился от русалки непонятно куда. Непонятно к кому. Симулакр ретировался. Негр во мне разочаровался. С Мири мы оба обманывали друг друга, Нине я столь гадкий не нужен. Я вообще никому не нужен, кроме карательных органов и охотников на органы.
Далеко не убежал, взрыв швырнул меня на палубу, лоб звякнул о металл, прикрытый тонким газоном, речка встала на дыбы и, злобно зашипев, ошпарила меня кипятком.
В ударенной башке словно суп булькает, ни одна мыслишка не стоит на месте. Под носом что-то течет. Кровь, блин. Я не техманн. Хоть это приятно.
Там, около аварийного выхода, замаскированного под избушку Яги, появилось трое людей в шуцманских боевых доспехах для ближнего боя. На вид доспехи были словно полированный гранит, отчего шуцманы выглядели один к одному, как «каменные гости». И, хоть у меня страшно ноет ошпаренный бок, надо по-прежнему изображать из себя важную персону.
— Эй, командоры, присоединяйтесь, будем вместе ванну принимать.
Трое направляются ко мне. Похоже, они и оглушили меня взрывом, чтобы не слишком ерепенился. В городе Питере шуцман и с места не сдвинется, просто поманит тебя толстым перстом, слегка прикладывая другую руку к кобуре. А эти космические бойцы вытанцовывают, как в кино, то и дело озираясь, словно кто-то покушается на их задницы. Из трех стволов два непременно направлены на меня. Там видны надкалиберные боеприпасы, «колокольчики». По телеку говорили, что «колокольчик» — это нанотрубчатая структура, разворачивающаяся после выстрела в сетчатый конус на три метра в диаметре. Чертова структура оплетает «врага свободы» и затягивает в узелок, оставляя на нем татуировочку из глубоких шрамов; глаза и уши, скорее всего, вон… На космических кораблях с хрупкой системой жизнедеятельности «колокольчик» предпочтительнее пули. Да и «врагу свободы» придется больше помучиться.
Танцуют шуцманы ко мне вместе со своими «колокольчиками», маневрируют между наноплантовых лжеберёзок, а точечки от их лазерных прицелов прямо у меня на лбу рисуются. И, хотя давление света, как утверждают физики, ничтожно, я ощущаю глубокое бурение.
«Командоры» все ближе, и стволы не отводят. Я еще пробую вести психологическую войну.
— Ребятки, я свой, вы стволы-то в сторонку поверните. Я — свой, вы меня слышите, или оглохли, тогда следите за губами. Я — никакой не Урман. Моя фамилия — Грамматиков. Десятый член в списке Форбса.
Но глазки шуцманов сверлят меня насквозь, также как и лазерные прицелы их винтовок.
— Не двигайтесь, — рявкнул мне передний шуцман. — Просто стойте на одном месте. Иначе вы не уже не десятый член в списке Форбса, а первый труп в нашем рапорте о проделанной работе.
