Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу
У меня была сломана кисть руки и разбита голова. Когда я падала, то ударилась лбом о край шкафа.
Меня лечили все, кому не лень. Таджичка Шику пела гортанным голосом песни на своём языке и каждое утро выгоняла через форточку «злых духов уныния», чтобы они не терзали моё израненное сердце.
Лесовичок делал горькие отвары и поил меня из деревянной пиалы, нашёптывая какие-то заговоры. Я молча пила и глотала всё, что мне предлагалось. У меня не было сил, чтобы спорить и сопротивляться.
— Болезни тела вылечить куда проще. А вот болезни духа — это вещь посерьёзнее… Ну ничего… и это тоже пройдёт. И не таких ещё на ноги поднимали, — с видом знатока заявлял Лесовичок.
Мисс Магда заходила, садилась у изголовья моей кровати и гладила меня по голове, как ребёнка, тихонько вздыхая.
Мне было стыдно, и я не желала ни с кем разговаривать. Никто меня не доставал разговорами о том, что я сделала.
Я всё равно не хотела жить. Мне хотелось уйти. Подальше от этого жестокого мира — туда, где я наконец-то обрету долгожданный покой. Словно что-то высосало из меня всю жизненную энергию. Я чувствовала, что впереди у меня будет ещё очень много страданий, к которым я была не готова. Но и сил на борьбу у меня тоже не было.
Бальдерика Рэя я не видела. Он ни разу не зашёл ко мне, хотя я знала, что он в городе. Однажды мне показалось, что его фигура промелькнула в коридоре из-за неприкрытой двери. Не знаю, испытывала ли я к нему чувство благодарности за то, что он вырвал меня из почти сомкнувшихся объятий смерти. Наверное, нет. Скорее, раздражение оттого, что он вмешался в мою судьбу и решил за меня — жить мне или умереть. Хотя я выбрала второе. Если бы не он, то сейчас бы мне уже было так легко…
— Ты станешь ещё сильнее, чем была, — грустно сказал мне барон Беллингаузер. — Но теперь, что бы ни случилось, ты уже никогда не сможешь стать прежней…
Через неделю я решилась уйти домой.
Я долго смотрела на разбитое балконное окно и засохшее кровавое пятно на кафеле в ванной, разбросанные в беспорядке вещи. Я не могла понять, как всё это могло произойти со мной…
Вымыв пол одной рукой, я набрала номер диспетчерской.
— Алло, не могли бы вы попросить зайти ко мне кого-нибудь, вставить стёкла? Хулиганы разбили окно…
Кладя трубку, я увидела на журнальном столике фотографию, на которой я была вместе с Вадимом, когда мы летом катались на теплоходе по Москве-реке. Вытащив фото из рамки, я отправилась с ним на кухню и сожгла его на газовой плите.
— Всё, — сказала я, и болезненная тоска накатила на меня с новой силой. Нет… Ещё не всё… Не всё так просто…
* * *«Кощей» взял мою здоровую руку и, растерянно заглядывая мне в глаза, участливо сказал:
— Ты так похудела, бедняжка, ну проходи, садись… Если захочешь поговорить, то, пожалуйста… после лекции в моём кабинете.
Я благодарно улыбнулась ему и кивнула, естественно не собираясь с ним ни о чём беседовать, тем более о своих личных проблемах. Но меня удивило и тронуло его участие. Я даже и не подозревала, что он способен проявлять к кому бы то ни было сострадание.
Хоть обитатели «Дубовой рощи» и постарались скрыть попытку моего суицида от людей, возможно они догадались обо всём сами. Мой жалкий, убитый вид говорил сам за себя. Я пропустила почти три недели занятий.
Я сидела одна в стороне от всех. Никто из ребят не подошёл ко мне и не спросил, как я; девчонки, хихикая, перешёптывались, поглядывая в мою сторону. Мне было больно, но я привыкла. Я слышала, как они громко обсуждали предстоящую свадьбу Вадима и Ларисы, ничуть не стесняясь меня. Моя мрачная фигура и мои проблемы абсолютно никого не интересовали, потому что я не вписывалась в их радужные планы. Мне очень хотелось сделать что-нибудь нехорошее, расстроить их свадьбу. Им было хорошо, а мне плохо. От острого ощущения несправедливости и жалости к себе слёзы стали щипать мне глаза; я украдкой смахнула слезу и уколола ручкой палец, чтобы переключиться с душевной боли на физическую.
Профессор начал занятие.
Минут через десять я услышала, как скрипнула дверь аудитории.
«Кощей» с кем-то недолго спорил, затем пропустил его в кабинет. Я бросила взгляд на вошедшего и тут же негодующе отвернулась. Бальдерик Рэй с невозмутимым видом поднялся по ступеням наверх, гордо неся свою красивую голову, и сел рядом со мной. Я сделала вид, что не заметила его и с демонстративно повышенным интересом стала изучать исписанный каракулями стол. Надо думать, все взгляды устремились в нашу сторону, а особенно девушек — на моего соседа по парте.
— Привет, — произнёс он вполголоса, ласково.
Я молча кивнула, не глядя на него.
— Знаешь, мне пришлось солгать, что я твой брат. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, сестрёнка! А ты? Рада мне? Или я должен заплакать от обиды? — попробовал он развеселить меня.
— Разве ты не должен сейчас быть в Париже? — как можно более безразличным тоном осведомилась я и всё же соблаговолила посмотреть на него, но тут же отвела взгляд, чтобы не попадать под гипнотизирующее воздействие его глаз.
— Некоторые обстоятельства вынудили меня вернуться досрочно… — ответил он, нахмурившись. — Но я подумал, может тебе поддержка нужна, потому и пришёл…
— Зря… — буркнула я, отворачиваясь и не смотря на него. — Мне ничего не нужно.
— Может быть, — он вздохнул и посмотрел в сторону моей группы. — Но я вижу очевидное: где они, и где ты.
— Чего ты добиваешься? — взвилась я. — Хочешь увидеть моё одиночество среди людей? Теперь, когда ты, наконец, увидел это собственными глазами… надеюсь, теперь ты доволен?
— Вообще-то я хотел взглянуть на него, — Бальдерик Рэй кивнул на Вадима. — Когда всё это закончится, у меня к нему будет небольшой разговор тет-а-тет. Это даже любопытно…
— Ты и про это тоже знаешь? — разозлившись, спросила я.
— Я знал об этом ещё год назад. Что всё будет примерно так. Хотя я и предположить не мог, что ты решишься на нечто подобное…
— Хм… Наверное, тебе должно быть приятно, — ядовито заметила я.
— Не смей так говорить! Думаешь, что это я… Нет. Я бы никогда не опустился до такой низости. Никогда! Слышишь?
— Ну что же ты знал — и ничего не сказал…
— Навряд ли ты бы стала слушать меня или кого-то другого. Кроме того, существовала очень высокая вероятность навредить тебе ещё больше. Но ты не думай, — ему это так просто с рук не сойдёт. Есть силы, от которых не отвертеться…
— Собираешься ему морду набить? — мрачно поинтересовалась я.
Его почему-то развеселил мой вопрос. Он поднял брови и усмехнулся.
— Правда? И как это мне сразу в голову не пришло? Хотя, может, именно так и стоит сделать? Ты бы этого хотела? Только скажи честно — хочешь этого?
— Нет, не хочу! — оборвала его я, со злостью посмотрев ему в глаза. — И пожалуйста, не вмешивайся! Зачем тебе вообще сюда лезть? Это абсолютно не твоё дело — и оно никоим образом тебя не касается!
Он пристально разглядывал моё лицо до тех пор, пока у меня не загорелись щёки и я снова не отвернулась.
— Чтобы ты ни говорила, но я сам решу, что моё дело, а что нет. Понятно тебе?
— Молодые люди, мы вам не мешаем? — спросил «Кощей», прокашлявшись, обращаясь непосредственно к нам.
— Ах! Простите, профессор, — обаятельно улыбаясь, извинился Бальдерик Рэй. — Я так давно не видел сестрёнку и страшно по ней соскучился… Мы больше не будем, обещаем.
— Будьте так добры.
Я промолчала, уставившись в парту. Не устраивать же сцену на глазах у всей группы.
Нет. Драки не было. Не было никакого скандала. После окончания лекции Бальдерик Рэй попросил меня подождать возле раздевалки, а сам уверенной походкой направился к Вадиму. Во мне всё кипело от бессильного гнева. Я не могла его остановить, и это бесило меня. А ещё больше меня возмущало то, что он влез без спроса в мои личные дела, и, в общем… мне стало нехорошо. Я видела, как Вадим обернулся на его оклик, и они отошли в сторону. Я осталась угрюмо наблюдать за ними, спрятавшись за стендами.
Кто-то неуверенно тронул меня за руку. Оглянувшись, я увидела Андрея Певунова. Он выглядел несколько обеспокоенным.
— У тебя всё нормально? — спросил он, рассматривая бегающими глазками моё лицо.
— Относительно… — пространно ответила я.
— Если бы я знал, что ты… то не… — неловко начал он.
— У меня к тебе абсолютно нет никаких претензий, — сказала я, желая как можно быстрее оборвать ненужный и неприятный разговор.
— А этот… — он кивнул в сторону Бальдерика Рэя. — Он не из милиции?
— Почему ты так решил? — удивлённо посмотрела я на него.
— Да так… Просто…
— Нет, это мой двоюродный брат.
— Ясно. Ну и зачем ты ему разболтала, что это я продал тебе «дурь»?
