Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу
Я, как робот, собирала вещи. Чёрная блузка, чёрная юбка, платок… В полной прострации я села в кресло прямо на телевизионный пульт, и телевизор, словно специально, включился на мрачном эпизоде какого-то музыкального видеоклипа. «Ты никому не нужна. Тебя никто не любит. Твой любимый умер…» — ответил жестокий голос девушке из телефонной трубки. Я выключила телевизор и ещё долго сидела в темноте с закрытыми глазами.
Из-за Вадима и своей безумной любви к нему, я совсем потеряла счёт времени. Я ни разу за всё лето не навестила бабушку. Узнай я раньше о её плохом состоянии, сейчас она, возможно, была бы жива.
Мой взгляд нечаянно упал на зеркало трюмо, и я содрогнулась: мне показалось, что вместо моего отражения в нём появилось лицо Лауры, — она по-волчьи улыбнулась, обнажив длинные острые клыки.
С трудом добредя до кровати, я упала на неё без сил и тут же провалилась в тяжёлый сон, оказавшийся очередным воспоминанием.
Это случилось, когда мне было четыре года. Чёрные тучи, собравшись воедино и погрузив небо во мглу, кружили над городом. В тот день, словно небесная кара, на головы людей обрушился настоящий электрический дождь. Тогда молниями были убиты 99 человек; многие из тех, кто находился на полях под открытым небом, погибли мгновенной смертью. И я тоже была среди них. На моих глазах многовольтный разряд настиг бегущего старика, убив его на месте. Но кому-то повезло остаться в живых. Молнии словно выбирали себе жертв.
Огромный розовый шар появился из-за леса и стремительно стал снижаться, двигаясь по направлению ко мне, но неожиданно замедлил своё движение и остановился в нескольких метрах от меня.
Я стояла посреди поля и в ужасе глядела на огненный шар, который то приближался, то удалялся от меня, а потом застыл на одном месте.
— Стой! Не шевелись! — кричали мне прячущиеся в лесу люди. — Не беги!
От их криков мне стало ещё страшнее. Я заплакала и побежала вниз к реке. Я видела свои босые белые ноги, бегущие по траве, и чувствовала неумолимо надвигающийся жар за спиной. А потом ЭТО обрушилось на меня…
Я проснулась посреди ночи, тяжело дыша; волосы были мокрыми, пот градом катился по моему лицу.
Вот оно — то самое воспоминание, которое выпало из моей памяти на целых шестнадцать лет. Оно всё-таки сумело прорваться ко мне сквозь сон…
Почему же бабушка не рассказала мне об этом, хотя и упоминала однажды о необычном трагическом катаклизме, произошедшем в нашем городке? Или она что-то ещё от меня скрывала? Что-то неудобное, страшное, чего она стеснялась сказать, или боялась…
Выбежав на улицу, я села в машину и гнала по пустынным ночным улицам со скоростью 170 километров в час, заклиная: только бы сегодня было его дежурство… По дороге со всех рекламных растяжек и щитов мне без конца бросались в глаза странные депрессивные надписи, усиливающие чувство моей безысходности: «НА ГРАНИ», «СПАСЕНИЯ НЕТ», «НЕКУДА БЕЖАТЬ», «ТЫ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ…»
— Доброе утро. Два часа ночи, — хмуро заметил Певунов, с любопытством разглядывая мою пижаму под расстёгнутым плащом и шлёпанцы на босу ногу.
— Бессонница замучила. Есть что-нибудь… понадёжнее?
— А говорила, что не понадоблюсь… — самодовольно усмехнулся он.
— Ближе к делу, — оборвала его я.
— Сколько? — улыбка сошла с его губ.
— Три.
— Заходи. Есть у меня одно проверенное средство. Улетишь ровно через минуту.
Он куда-то ушёл и вернулся, держа на ладони три капсулы.
— Ты не понял.
— В смысле?
— Три. Три упаковки.
— Зачем тебе столько? — изумился он.
— Про запас, — я протянула ему убедительную пачку денег — и больше лишних вопросов у него не возникло.
— О, кей…
Внутри что-то оборвалось, — какая-то ниточка, связывавшая с жизнью. Смысл жизни был безвозвратно утерян. Ангел покинул несчастное дрожащее тело, бывшее когда-то человеком, и холодно взирал на него, стоя в стороне и ожидая печальной развязки.
Человек бежал к краю пропасти, моля, чтобы небо спасло его, но небо оставалось безмолвным…
Иногда любовь бывает такой подлой, предательской, что хочется разорвать её, растерзать в клочья, сжечь в адском огне, освободиться, словно от пут, мешающих жить и дышать. А если не получится, то…
Я отключила все телефоны.
Господи, я тебя ненавижу! За то, что ты предлагаешь мне подслащённую воду вместо терпкого вина; за то, что не даёшь мне того, что я у тебя прошу; за то, что сделал меня такой… Почему я должна довольствоваться этой нелепой, навязанной мне ролью, — быть несвободной, жалкой марионеткой в руках своей жестокой судьбы? Пришла пора положить этому конец…
«Кто я? КТО? — кричала я молча в пустоту. — ДЛЯ ЧЕГО ВСЁ ЭТО?»
Я сидела за столом, сжав руками голову. В голове была одна вата. Во мне нет больше ничего. Даже слёз нет. Все выплаканы.
Зачем мне ехать на похороны? Что это изменит? Я уже ничем не смогу помочь бабушке. Всё пропало…
Таблетки уже лежали на столе.
Господи! Какая же я дура! Как это получилось? И теперь всё так глупо закончится? Такой позорный и бесславный конец. Но выхода нет…
Сибилла Вейн — девушка из романа Оскара Уайльда, покончившая жизнь самоубийством из-за несчастной любви… Это просто какая-то насмешка. Зачем они мне дали её имя? Может быть, Маги уже тогда знали, что я закончу свою жизнь именно таким образом?
Я приняла ванну и надела шёлковую белую сорочку. Я хочу умереть красиво. Надо было ещё купить лилий и сделать из них венок на голову, чтобы тем, кто будет меня хоронить, не пришлось тратиться на цветы.
Трясущейся рукой я взяла горсть таблеток, едва не рассыпав их. Руки тряслись так, что я с трудом смогла положить в рот несколько капсул… Одна, две, три, четыре, пять…
Ещё чуть-чуть — и я сольюсь с вечностью, уйдёт из сердца всепоглощающая тоска, исчезнет изнуряющая боль, растворится, перемелется в жерновах Вселенной вместе со мной… Я больше не могу существовать в этом мире. Мне нет места в нём. Я слишком устала, чтобы продолжать бороться… Звезда горела адским огнём в моей груди.
Я снова глотнула таблеток и запила их водой из бутылки. Надеюсь, будет не очень больно…
Я села в кресло и включила телевизор — там показывали фигурное катание. Неожиданно, слёзы прорвались и потекли по щекам нескончаемыми солёными потоками.
Вначале ничего не происходило. Потом что-то сдвинулось и поплыло, комнату заволокло туманом, предметы двоились и троились в глазах, язык распух и стал тяжёлым, а в голову словно насыпали камней. Я попыталась встать, но мои ноги, став ужасно слабыми, едва слушались меня. Мне стало плохо, сработал инстинкт самосохранения, и, дойдя до ванной на подкашивающихся ногах, я рухнула на пол, чувствуя жгучую боль в руке и как по моему лбу потекло что-то горячее. В дверь кто-то настойчиво звонил, но я уже не могла доползти до неё.
Всё закружилось в быстром темпе. Всё быстрее и быстрее. Меня выбросило за какие-то пределы, ограничивающие моё сознание. Кувыркаясь, я полетела в глубокий чёрный колодец. Потом всё вдруг замедлилось, я обрела невесомость и, кажется, я наконец научилась летать. Стало почти легко. Я парила в кромешной темноте, ощущая непривычную лёгкость и свободу. Здесь так тихо и спокойно, но как-то слишком одиноко… Страшно… Неужели теперь так будет всегда? Вот эта вот пустота — и всё. Но ведь я же не этого хотела! Я рванулась обратно, наверх, но у меня ничего не вышло. С ужасом я поняла, что возврата отсюда НЕТ. И вдруг я услышала голос, зовущий меня откуда-то издалека. Мне показалось, что это был голос Бальдерика Рэя. Он кричал: «Вернись!» Что-то сдавило моё лицо, ледяная жидкость полилась мне в рот и заполнила мои лёгкие. Боже мой, я же сейчас захлебнусь! Я попыталась вырваться, но не смогла. Скорее бы всё кончилось! Боже, как это мучительно! Я увидела молнию, несущуюся прямо на меня, — она превратилась в огненный шар, который, приблизившись ко мне… вошёл внутрь меня.
Часть третья КАЧЕЛИ ДЛЯ ДВОИХ
Глава первая БЕЗ НАЗВАНИЯ
Когда я очнулась, то узнала о том, что произошло. Бальдерик Рэй искал меня, но не найдя, страшно разволновался, и, как мне рассказала Велеста, он вёл себя словно сумасшедший: ворвался в приёмную, поднял всех на уши, потом кинулся ко мне домой… Только чудо могло спасти меня. Он звонил и стучал в мою дверь, но я уже не слышала его; тогда он, до смерти напугав жильцов дома, по балконам вскарабкался на третий этаж и разбил окно…
Он нашёл меня лежащей на холодном кафельном полу в ванной: мне оставалось жить, быть может, ещё минут пять…
Говорят, я долго не могла проснуться, хотя мне сделали промывание желудка по всем правилам официальной медицины и поставили очищающую капельницу.
У меня была сломана кисть руки и разбита голова. Когда я падала, то ударилась лбом о край шкафа.
