Горячий старт - Васильев Владимир Николаевич

Бай усмехнулся. Прозвище было забавным – применительно к человеку, которому более всего подходила роль охранника или телохранителя. Исходя из внешности. Впрочем, лицо и особенно глаза Геродота несколько портили образ типичного громилы. Лицо Геродота выглядело лицом безоговорочного интеллигента, а глаза выдавали недюжинный ум. Кроме того, Бая очень порадовало отсутствие непременных атрибутов настоящих громил – цепей на шее, перстней, татуировок...

– Я – Бай, – представился Бай, отвлекаясь от размышлений.

– Знаю, – невозмутимо сказал Геродот. – Меня ведь за тобой откомандировали...

"Точно, с мозгами парень, – подумал Бай с уверенностью. – Обычный тупой охранник в этом случае непременно сказал бы не «откомандировали», а «послали».

Геродот лихо вписался в плавный изгиб перед объездной и заметно прибавил скорости. Минут черед десять объездная, описав очередную плавную дугу, воссоединилась с главной транспортной артерией этого мира. С перегоном. Практически прямой трансконтинентальной трассой протяженностью в миллион километров. Зеленодольск располагался несколько ближе к западному побережью, к Сити. Цель их с Геродотом – соседний городок, именуемый Таруса, отстоял от Зеленодольска на четыреста с лишним километров в глубь континента.

– Энди сказал, – не отрывая взгляда от трассы, спросил Геродот, – что ты родом из-за барьера. Это правда?

– Правда, – вздохнул Бай. – Из того самого мира, где когда-то жил настоящий Геродот.

– Ух ты! – обрадовался собеседник. – А он правда был историком?

– Правда. Жил, если я правильно помню, примерно две с половиной тысячи лет назад. В Греции. Древней, разумеется.

– И как там? В вашем мире, я имею в виду, а не в Древней Греции.

Бай неуверенно пожал плечами:

– Ну... Паршиво в общем-то. У вас больше свободы. Не зря же я решил тут остаться?

– Больше свободы? – не понял Геродот. – А поподробнее можешь объяснить?

– Попробую. – Бай вздохнул. – Понимаешь, наш мир гораздо меньше, а людей там живет намного больше. Соответственно всего на всех не хватает. Поэтому у нас есть горстка людей, у которых имеется все, а остальные люди делятся на две примерно равные части. У одной части имеется лишь кое-что, у второй ничего нет вообще. У нас можно всю жизнь горбатиться и не заработать даже на жилье. В общем... тускло там. И безнадежно. А тут ведь государства нет в обычном понимании. И воевать не с кем и не за что. И заработать куда легче, особенно если что-нибудь умеешь.

– А ты что-нибудь умеешь? Впрочем, что это я? Если ты нужен Энди, значит, ты компьютерщик. Причем не из плохих. Я угадал?

– Угадал.

– А не боязно снова возвращаться за барьер? Вдруг не получится вернуться?

Бай снова пожал плечами:

– Ну, боязно, конечно... Только меня туда все равно тянет. Знаешь, родина – это все-таки не пустой звук. Да и маму охота повидать, друзей... Я ведь оставался с мыслью, что буду иногда мотаться в Москву. Иначе вряд ли остался бы.

– Понятно, – кивнул Геродот. – Порулить не хочешь?

– А доверишь?

– Отчего же не доверить? – Геродот хмыкнул. – Садись...

Бай впервые оказался за рулем «Текрама». Странное это оказалось ощущение – скорость на этой машине чувствовалась совсем иначе, чем на колымагах вроде «Мицуми» или «БиТиСишек», на которых приходилось ездить Баю. Лучшим из автомобилей, которые Бай водил, оставался «Меморекс». Но куда ему было до «Текрама»! Бай только успел подумать: «А не дотянуть ли до двухсот?», мельком взглянул на спидометр и с некоторой оторопью обнаружил на жидкокристаллическом экранчике с данными цифру «230». И чувствовалось, что для «Текрама» это далеко не предел. Почти физически чувствовалась под колесами укатанная твердь перегона.

– Ыхх! – с восторгом сказал Бай и утопил до отказа педаль акселератора.

«Хоть бы встречных машин не было подольше...» – подумал он с надеждой.

Дорога с тихим шелестом уходила под колеса, и Баю показалось, что это поет сама Скорость.

Гудел неподалеку Зелёный рынок; Аурел оставил мотоцикл на стоянке, взял Тири за руку и повел к перекрестку. Они уложились в семнадцать с небольшим минут. Чтобы дойти до Сидоровича, двадцать семь, у них оставалось еще минуты две.

Некоторое время назад Аурел осознал: чтобы никуда не опаздывать, достаточно никогда не спешить. На первый взгляд парадоксальное и нехитрое правило до сих пор его не подводило. Сторонний наблюдатель вряд ли заподозрил бы, что у этой парочки нет ни единой свободной секунды.

Дом двадцать семь – вход, дверь с гидропружиной. Небольшой холл, пальмы в дощатых кадках у стен, стойки с указателями. Комната двенадцать – вниз и налево. На нулевом уровне.

Они спустились по лестнице, вылизанной буквально до блеска. Коридор, сначала комната десять, потом двенадцать. На двери – табличка: «Операторская».

Аурел постучал костяшками пальцев и повернул круглую дверную ручку.

За дверью обнаружился уютный кабинетик с непременной пальмой, письменным столом, на который умудрились втиснуть сразу два терминала, и плотной темно-зеленой занавесью от потолка до пола напротив стола. За занавесью что-то отчетливо гудело, словно там трудился старинный обмоточный трансформатор. У одного из терминалов клацал древней механической, с кликом, клавиатурой лохматый парень лет двадцати пяти. К карману его был пришпилен аккуратный бейдж с голограммкой, надписью «Ингресс-проект» и именем, а скорее – прозвищем: «КИПА». Все как и обещал Энди.

– Добрый день! – поздоровался Аурел.

Парень оторвал взгляд от голокуба; Тири ему просто кивнула. Колотить по клавиатуре парень не перестал. Аурел отметил, что мнемоюсты к терминалам не подключены – от двери хорошо виднелись все порты. Соответствующие разъемы вообще не были задействованы.

– Здрасте, – наконец поздоровался Кипа. – Минутку, я с Энди консультируюсь...

Аурел меланхолично притянул к себе Тири, прижался щекой к ее щеке и оцепенел.

Ждать так ждать. Всегда так бывает – сначала говорят, что за двадцать минут ты должен примчаться чуть ли не в другой конец Сити, а потом оказывается, что нужно подождать перед чьей-нибудь дверью или вот такой зеленой занавесью час-полтора. Ничего удивительного.

Однако Кипа управился подозрительно быстро. Буквально за пару минут.

– Так... – сказал он, отрываясь от терминала. – Так. Энди сказал, с мнемоюстами вы работаете свободно. Это правда?

– Правда, – подтвердил Аурел.

Собственно, что он, что Тири могли вообще обойтись без оных, но рассказывать об этом первому встречному-поперечному... Информация неполна, но правдива, как, собственно, чаще всего и бывает.

– Это хорошо. Все готово, связь стабильная, реципиенты по ту сторону барьера в зоне досягаемости. Можно начинать.

Кипа проворно вскочил и отодвинул правую половину занавеси.

– Прошу. – Второй рукой он сделал приглашающий жест.

За занавесью комната продолжалась. Разделена комната была примерно пополам, только по эту сторону располагался не стол с терминалами, а два кресла со знакомыми насадками, отдаленно похожие на стационарные фены в раздевалке любого бассейна. Еще имелась вертикальная стойка наподобие многопотокового хаба или концентратора.

– Садитесь, – пригласил Кипа.

– Минуточку. – Аурел машинально сжал ладонь Тири; они так и не разняли рук. – А в кого нас... э-э-э... подселяют?

– Не знаю, – беспечно отозвался Кипа. – Этим вопросом занимался Энди. Только для него барьер – всего лишь малозначащая условность. А я туда заглядывать не умею.

– Да какая разница, Ури, – тихо сказала девушка. – Мы ведь ненадолго.

– Разница... Есть разница, – проворчал Аурел и покорно опустился в кресло. Тири уселась в соседнее. Краем глаза Аурел увидел, что продолговатая, похожая на половинку яйца шапка «фена» медленно опустилась ей на голову. А потом край такого же «фена» перекрыл обзор – в поле зрения остались только гнутые хромированные тяги да пучок разноцветных проводков.