Горячий старт - Васильев Владимир Николаевич

«Елы-палы, – отрешенно подумал Аурел. – Во что я снова ввязался?» И тут же мысленно поправился:

«Не я, мы. Нас ведь двое теперь. Я и Тири».

С некоторых пор он находил эту поправку очень важной.

~#CONDITION: IMAGE COPYING

~#MODE: START

Голос Кипы долетел откуда-то издалека:

– Начинаем!

И началось.

Это было похоже на вход в Сеть, как умели Аурел и Тири, без мнемоюстов. Мимолетное ощущение потери тела, когда Сеть впитывает тебя. Когда чувства начинают воспринимать потоки данных. Когда монтируешься к шине и общаешься с машиной напрямую, в двоичном коде. Сознание и подсознание, конечно, подсовывают тысячи знакомых образов и ощущений, но какая-то часть тебя все равно знает, что происходит всего лишь быстрый обмен замысловатыми последовательностями нулей и единиц.

И не более.

Вот и сейчас Аурел ощутил себя в виртуальности – в гигантском трехмерном мегаполисе. Свет, полно света. Светятся и кубы серверов, и свечи роутеров, и пятна чужих холдов. Светятся подвижные пользователи, светятся передаваемые пакеты... Целое море света.

Аурела и Тири влекло куда-то вверх. Только здесь, в виртуальности, можно было насладиться полетом – реальный мир этого не позволял. Хотя Аурел знал: там, куда они направляются, с тяготением все обстоит совсем иначе, там люди активно строят многоэтажные здания без всяких компенсаторов и вовсю пользуются рукотворными летательными аппаратами. Похожими на обыкновенные автомобили, только размерами, как правило, побольше.

Мгла на некоторое время заволокла сознание, пришло ощущение короткого падения; а затем – с отчетливо отдавшимся в ушах щелчком Сеть выплюнула их.

~#CONDITION: IMAGE COPYING

~#MODE: FINISH

@comment: COMPLETED SUCCESSFULLY

Сначала Аурелу показалось, что в глазах двоится. Что он видит сразу две картинки. Одна – все та же перегороженная зеленой занавесью комната на Сидоровича, двадцать семь, с двумя креслами и хлопочущим у аппаратуры Кипой. Вторая – низкое сумрачное помещение, похожее на подвал, где вместо одной стены сплошная вязь не то газовых, не то водопроводных труб, а вместо противоположной – стойки с жидкокристаллическими девятнадцатидюймовыми экранами. В основном экраны были мертвы. Кроме того, в комнате имелись уже знакомые кресла, только их было гораздо больше, чем два. Больше даже полутора десятков.

«Фены» количеством два поднялись с головы Аурела. Аурел осмотрелся.

И понял, что его сознание продолжает вмещать чувства Аурела, который остался на Сидоровича, двадцать семь, но и начало улавливать все, что видит, слышит, обоняет и осязает еще один человек. Тот, кто находится в данный момент в незнакомом подвале. Надо полагать, где-то в Москве.

«Черт! – встревожился Аурел. – Что-то явно прошло не так, как намечали... Где-то сбой...» Он попытался встать; одновременно двумя телами. Одно (старое) оказалось пристегнуто к креслу и поэтому сумело лишь слегка приподняться, прежде чем приникнуть назад к широкой спинке. Второе неуклюже встало на ноги и тотчас рухнуло на пол, не сделав даже единственного шага.

Странно было ощущать боль лишь половиной сознания. Боль получилась мощная, полновесная – попробуйте с размаху впечататься в бетонный пол. Аурел-московский разбил нос, ушиб плечо и оцарапал ладони. Аурел-из-Сити, цел-целехонек, продолжал сидеть в кресле и недоумевать.

На соседнем кресле в Сити неподвижно полулежала Тири. Кажется, она была без сознания.

В Москве из соседних кресел по очереди встали четверо мужчин. Потом, через некоторое время, – пятый.

Аурел все это время пытался подняться, но ничего у него не получалось. Мешало первое тело, зафиксированное в кресле.

«Так, – скомандовал себе Аурел, когда легкую панику постепенно сменила здоровая злость. – А ну взял себя в руки! Сосредоточился, сконцентрировался на этой части ощущений!» Он внутренне напрягся, и – о чудо! – краски комнаты на Сидоровича, двадцать семь, вдруг поблекли, а ощущения сидящего в кресле заметно ослабли. Аурел отрешился, совсем как на тренировке, от ненужных мыслей, концентрируя внимание на чем-то одном.

И дела сразу пошли на лад – ему удалось сесть вторым телом, нашарить в кармане джинсов носовой платок и утереть разбитый нос.

При этом Аурел-один не исчез окончательно, он сместился на периферию восприятия и удивленно оттуда взирал на действия Аурела-два.

– Эй, с тобой что-то не так? – спросил один из уже пришедших в себя после перехода спутников. Понятно, Аурел не узнал никого из пятерых, потому что никогда доселе не встречался с телами москвичей и не видел их лиц.

– Этот без сознания, – сказали из-за спины.

– Сейчас разберемся, – пообещал кто-то еще, тоже невидимый.

Теперь, когда Аурел знал, что и как делать, стало гораздо легче. Он еще надежнее заблокировал моторику Аурела-один и в качестве Аурела-два наконец-то встал во весь рост.

Тело Аурела-два оказалось примерно одного роста с родным; но весил москвич-реципиент на добрых пятнадцать килограммов меньше. Соответственно был более худощавым. К этому предстояло привыкнуть.

«Привыкну», – пообещал себе Аурел.

– Ты кто? – спросил самый заботливый из спутников. Тот самый, который первым обеспокоился состоянием Аурела.

– Аурел, – признался Аурел.

– Я – Злыдень, – назвался заботливый.

В этом мире Злыдень не был толстым. А был он крепеньким, как молодой гриб боровик, светловолосым пареньком лет двадцати.

– А я – Жмур, – не без уныния признался следующий.

Этот тоже мало напоминал настоящего Жмура, даром что носил бороду. Более всего прежний обладатель этого тела походил на еврея-проповедника. Рост – под два метра, черная, совсем не такая, как у настоящего Жмура, борода, старомодные очки с толстыми стеклами, черные костюм, шляпа и штиблеты и даже футляр от скрипки под мышкой.

– РусТех, – сказали из-за спины. Оттуда же, откуда и раньше.

Аурел обернулся.

РусТех-два напоминал не то бандита, не то боксера, не то спецагента в штатском. Невыразительное, совершенно незапоминающееся лицо; чуть свернутый набок нос. Рыжеватая прическа-ежик. Спортивный костюм, кроссовки. Не хватало только полного рта жвачки, но вполне возможно, что ее РусТех выплюнул по прибытии.

– Бай, – зло сказал следующий. – Причем в теле Семецкого!!!

Невысокий лысоватый человечек с печальным взглядом. Похож на одного из погибших в баре Волицка ТПшников.

– А мне повезло, – сказал пятый. – Я в свое тело попал. Чен я. Во всех возможных смыслах...

«А Тири? – подумал Аурел с возрастающей тревогой. – Что с ней?» – Подружка твоя, кажись, без сознания, – сообщил РусТех.

Фраза его звучала так, словно он плохо прожевывал слова.

Аурел уже почти без усилий повернулся, взглянул и обмер.

В ближайшем кресле, чуть приоткрыв рот и закатив глаза, полулежал полноватый парень, небритый и непричесанный, в заношенных спортивных штанах когда-то зеленого цвета и дешевой клетчатой рубашке с закатанными до локтей рукавами. На ногах его «красовались» потертые чешки.

– Знакомьтесь, – буркнул из-за плеча Аурела Бай-Семецкий. – Это туловище у нас звалось Тигром. А теперь, насколько я понял, туда подселили подружку Аурела. Чем дальше, тем интереснее...

В этот момент Тири-Тигр шевельнулась (шевельнулся?) и встретилась взглядом с окружающими. Потом Тири посмотрела на торчащие из рукавов волосатые локти, мощные мужские кулачищи, судорожно сглотнула и снова отключилась.

– Беда-а... – протянул Злыдень. – Девку воткнули в тело мужика. Беда-а...

Аурел, забывший на какое-то время о собственных проблемах, с трудом подавил желание длинно и грязно выругаться.

Аурел набросился на Энди, едва тот локализовался в пределах условленного холда. Точнее, не на холде даже, а на откупленном ко времени операции виртуальном чате. Чат имел статус инвайтного, то есть первый попавшийся пользователь присоединиться к нему не мог, а на промежуточных точках отследить их общение было трудно в силу того, что все пользовались кодировкой из родного, оставшегося теперь за барьером мира. На всякий случай Энди загодя написал и прикрепил к каждому кодировщику чат-клиента наспех слепленного демона, дабы попытку перекодирования отслеживать тут же.