Уильям Гибсон - Нулевое досье
– Вы не отдадите им Милгрима, – сказала Холлис.
– Не сочтите за обиду, мистер Уилсон, но мне нужно знать подробности вашего плана, прежде чем я на него соглашусь. – Бигенд принялся вилкой нагребать бобы на хлеб.
– Бог в деталях, как говорят архитекторы. Но у вас тут более серьезная проблема. Контекстуально.
– Вы имеете в виду неуместную готовность Холлис сдать меня газетчикам?
– Грейси, – ответил Гаррет. – Полагаю, он затеял это все, поскольку решил, что вы успешно прищемили ему яйца. Он потребовал денег?
– Нет.
– Хочет ли денег ваш крот?
– Нимало в этом не сомневаюсь, – сказал Бигенд, – но вряд ли он может повлиять на этих людей. Полагаю, он искал контекст, в котором сумеет выгодно меня продать, и тут они сами на него вышли. Скорее всего, он их боится, и скорее всего, небезосновательно.
– Если вы отдадите им Милгрима и получите назад Бобби в целости и сохранности, они вернутся. Потому что у вас много денег. Майор, возможно, еще не думает в таких терминах, но ваш крот думает точно.
На лице Бигенда проступила нехарактерная задумчивость.
– Но если вы сделаете то, что хочу сделать я, – продолжал Гаррет, – то вы очень конкретно прищемите им яйца. И они придут уже не за деньгами, а по вашу душу.
– Тогда почему вы это предлагаете?
– Потому что отдать Милгрима – не вариант, – вставила Холлис.
– Дело в том, – сказал Гаррет, – что надо одновременно прищемить им яйца и вывести их из игры, причем всерьез и надолго.
Бигенд чуть подался вперед:
– И как вы намерены это сделать?
– Я не готов сейчас вам сказать, – ответил Гаррет.
– Вы не предлагаете уголовщину?
– В том смысле, какой вы вкладываете в это слово, нет.
– Я не представляю, что можно организовать нечто столь сложное за такое короткое время.
– Придется воспользоваться домашней заготовкой.
– Домашней заготовкой?
Но Гаррет уже вновь принялся за еду.
– Холлис, давно ли вы знакомы с мистером Уилсоном? – осведомился Бигенд тоном джейн-остиновской тетушки.
– Мы познакомились в Ванкувере.
– Вот как? У вас там было время на светскую жизнь?
– Мы встретились незадолго до моего отъезда.
– И вы уверены в его способности осуществить то, что он предлагает?
– Да. Но я связана словом, поэтому ничего больше сказать не могу.
– Люди, приписывающие себе такого рода способности, чаще всего – патологические лжецы. Впрочем, самое удивительное, по моему опыту, что хотя почти в каждом американском баре пьяный вам расскажет, что служил «морским котиком», иногда встречаются и бывшие «морские котики», в тех же самых барах, пьяные.
– Гаррет не «морской котик», Губерт. Я не знаю, как объяснить, кто он. В этом смысле он – как вы. Единственный в своем роде. Если он говорит вам: я считаю, что смогу вытащить Бобби и нейтрализовать угрозу для вас…
– Да?
– Значит он считает, что сможет.
– И что я должен буду сделать, если приму вашу помощь? – спросил Бигенд у Гаррета.
– Мне нужно знать, какие тактические ресурсы у вас остались в Лондоне, если остались. Мне нужен открытый бюджет. Мне придется нанять специалистов. Расходы.
– А сколько вы хотите для себя лично, мистер Уилсон?
– В деньгах – нисколько, – ответил Гаррет. – Если я добьюсь результата, который меня устроит, а, полагаю, в таком случае он устроит и вас, то вы отпустите Холлис. Освободите от того, что она для вас делает, заплатите столько, сколько, она скажет, вы ей должны, и оставите ее в покое. А если вы не согласны, советую обратиться за помощью к кому-нибудь другому.
Бигенд, подняв брови, перевел взгляд с Гаррета на Холлис:
– Вы с этим согласны?
– Для меня это предложение – абсолютная новость. – Она налила себе кофе, выгадывая время. – Вообще-то, я выдвину дополнительное условие.
Гаррет и Бигенд разом уставились на нее.
– Модельер «хаундсов», – сказала она. – Вы оставите ее в покое. Полностью. Перестанете ее искать. Отмените все поиски. Навсегда.
Бигенд закусил губу.
– И, – продолжала Холлис, – вы найдете Мередит ее туфли. И отдадите их ей.
Наступила тишина. Бигенд смотрел в тарелку, уголки его губ были опущены.
– Ладно, – сказал он наконец, поднимая глаза. – Признаюсь, ничто из названного не показалось бы мне заманчивым до семи тридцати сегодняшнего утра, но теперь мы имеем, что имеем, не правда ли?
58
Похабень
Войтек на что-то очень досадовал, возможно, на то, от чего у него под глазом был большой разноцветный фингал. По большей части он злился на Чомбо, смурного молодого человека, которого Милгрим видел в магазине «Бирошек и сын», хотя трудно было вообразить, что Чомбо на кого-то поднял руку. Милгрим бы сказал, что ему зад поднять от стула и то непомерный труд.
Милгрим предпочел бы ехать на переднем сиденье рядом с Фионой, но она велела им с Войтеком сесть на полу в багажном отсеке микроавтобуса «субару». Отсек, площадью примерно с две стиральные машины, был частично занят черными пластмассовыми ящиками. У каждого на крышке было написано «ПЕЛИКАН», что явно означало марку производителя, а не содержимое. Войтек был в серых спортивных штанах с крупной надписью «B.U.M. EQUIPMENT»[41] через всю задницу и замызганными коленями, в толстых серых носках, серых фетровых тапках, которые Милгрим видел на нем прошлый раз, и голубой, очень старой и засаленной куртке с логотипом «Амстрад» на спине; буквы потрескались и облупились.
В «субару» имелись шторы, серые, на всех окнах, кроме лобового и передних боковых. Все задернутые, что радовало, поскольку значительная часть автомобиля была прозрачной, включая потолок, через который Милгрим видел верхние окна проносящихся домов. Он не знал, где они, в какую сторону свернули от «Танки & Тодзё» и куда едут. На встречу с Бигендом, наверное. Встречи с Бигендом стали постоянной частью его жизни: как анализы мочи, только чаще.
– Я не для того ехать в эту страну, чтобы меня терроризировали спецслужбы, – хрипло объявил Войтек. – Я не ехать в эту страну за жопой. Но жопа ждет. Всегда. Полицейское государство. Охранка. Оруэлл. Вы читали Оруэлла?
Милгрим, изо всех сил стараясь сохранять нейтральное выражение, кивнул. Колени новых габардиновых брюк упирались ему в подбородок. Он надеялся, что не растянет их.
– Оруэлловский сапог на лице – вечно[42], – произнес Войтек с глубокой торжественной горечью.
– Чего он тебя туда отправил? Не верит, что там чисто? – спросила Фиона, как будто речь идет об уборке офиса. Левой рукой она переключала передачу.
– Руки у него чешутся занять меня делом, – с отвращением произнес Войтек. – Пока он пьет кровь трудового народа.
Последняя фраза ностальгически тронула Милгрима, и он повторил ее по-русски, мысленно перенесшись в университетскую аудиторию, где впервые ее услышал.
– Русский, – сказал Войтек, сузив глаза, как другой сказал бы «триппер».
– Извините, – машинально ответил Милгрим.
Войтек умолк, но было видно, что он кипит негодованием. Они ехали по прямому отрезку дороги, и Милгрим, подняв глаза, увидел, что зданий вокруг нет. Мост, решил он. Машина замедлилась, повернула. Снова замелькали здания, невысокие, обшарпанные. «Субару» подпрыгнула, переезжая через что-то, и остановилась. Фиона заглушила мотор и вылезла. Милгрим, отодвинув занавеску, увидел мотоциклетный двор Бенни. Тот как раз шел к машине. Фиона открыла заднюю дверь и взялась за пеликановский ящик Войтека.
– Осторожно, – сказал Войтек. – Хрупкий груз.
– Знаю, – ответила Фиона, передавая ящик Бенни.
Бенни сунул голову в машину, глянул на Войтека:
– Разногласия в рядах?
Войтек сурово глянул на Милгрима:
– Пьет мою кровь.
– Псих ненормальный, – заметил Бенни, взял второй ящик и пошел прочь.
Войтек проехался по ковровому покрытию надписью «B.U.M. EQUIPMENT», вылез из машины, взял два оставшихся ящика и пошел следом за Бенни.
Милгрим встал на негнущиеся после неудобной позы ноги, огляделся. Рядом никого не было.
– Как-то тихо, – заметил он.
– Перерыв, – сказала Фиона. – Это из магазина?
– Да, – ответил Милгрим.
– Даже и не стремно, – сказала она одобрительно, хоть и не без удивления. – Ты сумел обойтись без похабени.
– Правда?
– Ты бы не стал ходить с борсеткой. Или носить их шляпу.
– Это похабень?
– Выпендреж, – сказала Фиона, закрывая заднюю дверцу минивэна. – Нам понадобится твоя одежда.
Она обошла машину, открыла боковую дверцу, достала Милгриму его сумку, пакет из «Танки & Тодзё» с одеждой, которая была на нем вчера (без куртки «Сонни»), и утолканный в сосиску спальный мешок. Вытащила заново свернутый и заклеенный лентой поролон и черный мусорный пакет.
– Здесь твои вещи из гостиницы.
Милгрим вслед за ней пошел в захламленный гараж.
Когда они подходили к лас-вегасовскому кубу Бигенда, появился Бенни. Фиона протянула ему ключи от «субару».
