Ковыряла (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Честно сказать, высотка промов произвела на меня куда большее впечатление, чем знаменитая Башня Креона. Наверное, потому что в башне я был на технических ярусах, а тут зашёл через обычный холл и на лифте поднялся на жилой этаж. Что тут скажешь? Отвал башки. Дорого-богато. Шик-блеск. Никлай говорил, что «регулятивная система города не даёт формироваться страте влиятельных капиталистов». Не могу сказать, что понимаю сказанное, но вроде бы имелось в виду, что у богатства промов есть свои ограничения. Однако я этих ограничений не заметил. Хорошо, что на мне очки и фильтр-маска, а то выпученные глаза и отвисшая челюсть привлекли бы лишнее внимание. В общем, если представить что-то абсолютно противоположное низам, то я как раз сейчас на это смотрю. Боюсь даже представить себе, что творится в башнях владетелей, которые куда круче промов. Хотя, на самом деле, может, там и не так роскошно. Владетель может запросто снести прому башку мечом, и ничего ему за это не будет, никто даже не спросит «Нафига?». Захотелось ему так, вот и всё. Но токов у промов больше. У владетелей, как говорит Никлай, «немонетарные рычаги власти». Наверное, имеется в виду меч.

Полюбоваться интерьерами мне не дали. Лифт вверх — коридор — лифт вниз. Сильно вниз. Ехали заметно дольше, чем вверх. Если считать, что лифты идут с равной скоростью, то этот ушёл даже глубже низов. Куда-то в недра.

Двери раскрылись в коридор с каменными стенами без отделки. Свет — неоновые светильники на стойках, кабель просто лежит на земле. Странное ощущение от этого места.

— Тут уже недалеко, прогуляемся, — сказал молчавший всю дорогу Ередим.

— А почему кабель на полу валяется?

— В эти стены ничего нельзя закрепить. Их даже алмазный бур не берёт. И никакой клей не липнет.

— Ого! И как же их тогда построили?

— Их не строили. Они всегда были.

— Это как?

— Ты не знал? Комплекс заводов старше города. Башни Владетелей стоят на его крышах, как на фундаментах, благо они невероятно прочные.

— Но кто-то же когда-то их сделал?

— Говорят, что Ушедшие. Но на самом деле никто не знает, я думаю.

— Я думал, Ушедшие — это типа легенды…

— А я об этом не думаю. Поважнее дела есть.

— А это куда тоннель? — я показал на перпендикулярное ответвление.

— Без понятия. Тут до Креоновой жопы всего внизу. Но большая часть засыпана песком или залита водой из залива. Говорят, под Пустошью была целая сеть тоннелей, по которой можно якобы было добраться до второго города.

— Какого ещё «второго»? — не понял я. — Город же один.

— Сейчас один. А было, вроде бы, два. Но с тем что-то случилось, когда-то давно.

— До тумана?

— Ещё раньше. Типа совсем-совсем давно. В низовых школах вам не такого рассказывают?

— Нет.

— А нас вечно заставляли учить всякую муть, типа «величие Владетелей, основавших город, бла-бла-бла». Я сдал и забыл, нафиг оно надо.

— Неинтересно?

— Вот вообще. Какая разница, что там давно было? Жить-то сейчас надо.

Странно, вроде бы я тех же примерно взглядов придерживаюсь, а когда слышу от вершка, как-то коробит.

Огромное помещение в проекции как половинка горизонтального цилиндра. Большое настолько, что охватить взглядом не получается. От оборудования рябит в глазах, но я не могу узнать ни единого модуля. Совершенно ни на что не похоже. Ни кабелей, ни распределительных шкафов, ни сетевых хабов, и даже свет непонятно откуда — никаких светильников, ровно светится сам потолок. А ещё тут пусто и тихо.

— А где все? — спросил я.

— Кто?

— Ну, работники.

— Так не работает фабрика. Спецы в отпуске, кибы на хранении. Иначе как бы мы сюда попали? И как бы я вынес ту имплуху? Даже кибы-охрана в отключке.

— Не понял, — озадачился я. — А почему не работает?

— Затоваривание склада.

— Э… А что это значит?

— Что уже произведённую имплуху девать некуда. Экспорт накрылся, ренд-центр не забирает, склад забит… В общем, того, что мы утащили, никто в ближайшее время не хватится. Там ещё до Креоновой жопы осталось, кучами на полу лежит, стеллажи закончились.

— А как же молодь рендуется?

— Так у ренд-центров запас есть, а на перспективу они больше не выбирают, потому что нет её.

— Кого?

— Перспективы. Калидия, девка эта безумная, приказала сокращать ренд. Вроде как занять рендовых негде, потому что производство сдулось, город уменьшается и так далее.

— А как же молодь без ренда?

— Ну, тех, что уже есть, рендуют, куда деваться, а новых не будет. Калидия остановила интеры, слышал?

— Нет, откуда?

— Забыл, что ты низовой. А нас ренд-центр ставит в известность о лимитах на воспроизводство трудресурсов, чтобы мы производственные планы корректировали. Так вот, всё порезано до нуля. Носилок спишут в досрочный деренд, остальные доработают до выпуска последней молоди, и всё. Закроют интеры.

— И что дальше?

— Да я без понятия. Все без понятия. Ты думаешь, нафига я в Средочный бизнес лезу? От скуки, что ли? Креонова сперма, да промы остались без производств! Тут просто делать нечего! А Средка ещё поработает, пить-жрать-трахаться люди не перестанут. Так что тебе тут надо-то?

— Вот эта штука, — показал я в конец цеха. Узнал по описанию.

— Ну, делай, что ты там собирался.

— Угу, — сказал я, доставая из сумки комм-тестер и кабель-переходник. — Сейчас.

Список серийников Ширш мне прислал, не удержавшись от жалоб, как заморочно его было делать, так что должно сработать. Ну, я надеюсь. Девайс пискнул, подключаясь, неторопливо растёт полоса загрузки.

— А как тут вообще всё работает? — спросил я Ередима.

— А тебе зачем?

— Просто интересно.

— Я только в общих чертах в курсе. Вон там, видишь, бункер такой здоровенный?

— Это бункер?

— Не похож, знаю, но тут всё ни на что не похоже. Туда засыпается сырьё.

— Какое?

— Да чуть ли не любое, если я правильно помню. Хоть пустой песок лопатой грузи, но тогда энергии дофига уходит. Поэтому добавляют старую имплуху, которая из трупов.

— Из трупов?

— Ну да, с утилизации и из крематория. Шлоков потрошат перед тем, как в компост отправить или сжечь, органику отделяют от имплухи, то, что более-менее годится по остаточному ресурсу, отправляют во вторичку или сливают на чёрный рынок, но большая часть просто мусор, его сюда. Вонища стоит на загрузке, ты себе не представляешь! Хорошо, что кибы грузят, я как-то раз оказался рядом, так блевал дальше, чем видел. Имплуха, металлолом, старые горелые модули с Окраины, ну и песок, для объёма.

— А дальше что?

— А ничего. Ждут, пока не сформируется «протей».

— Что сформируется?

— «Протей». Это как бы человек, но полностью из имплов. Ни шкуры, ни мяса и пустая черепуха на месте башки. По мере формирования он продвигается от того бака к этому, в каждом синтезируется что-то новое. Несущее шасси, миогруппы, система питания и так далее. Вот здесь заканчивается процесс, открывается крышка, он лежит такой. Сам по себе ни на что не годен, так что на выходе его разбирают на имплы, упаковывают их, что-то там ещё делают, потом на склад.

— То есть не имплы отдельно, а потом собирают?

— Не, наоборот. Я сам удивился, когда узнал. Видишь, линий несколько? Это для разных типов: силовые сеты, технические, скрытые мап-сеты. Потом к ним, если надо, добавляют всякое — фильтры, оптику, обвес, декоративные крышки и так далее. Но это не у нас делают. Как у других промов фабрики устроены, я не в курсе.

— А это что за ворота? — показал я в конец зала. — За ними что?

— Ничего. Тупо ворота в никуда, скала за ними. Не знаю, не спрашивай. Этому цеху лет, может, тыща. Наверное, те, кто его строил, знали, зачем тут ворота, но мы — нет. Мы просто используем. Закончил?