Ник Трой - Автономный режим
Так живем ли мы, сущности матрицы? Мне почему-то кажется сомнительным свойство смертности, как показатель разумности. Как и репродуктивность. Любой троян плодится с такой скоростью, что кролики, мухи и китайцы с завистью докуривают и идут в ларек за водкой.
Так что же тогда?
— Ты живой, — говорю я единственное, что могу сказать. — Ты живой снова.
Он с непониманием поднимает глаза. Я с готовностью объясняю:
— Когда ты умираешь на земле, то попадаешь в электронный рай. А я — апостол Сэйт. Признавайся, грешил ли ты, мерзавец эдакий? Хотя — молчи, по хитрой роже вижу…
Кажется, переборщил, а я еще пламя под ногами хотел добавить…
Бедняга готов упасть в обморок. К счастью, такое в виртуальности не случается.
Глядя на испуганного и растерянного человека, я вдруг вспоминаю, что у меня мало времени. Нужно еще попасть на прием к одному человеку, пока он не создал всемирный концлагерь конструктов.
«И выполнить данное Алисе обещание, — педантично шепчет память. — И это для меня — самое главное…»
«Кольт» прячется в кобуре на поясе, я направляюсь к сидящим «Ифритам». Антрацитовые болваны заволновались, вскочили. Вот-вот готовы броситься наутек, даром что этот мир закрыт. Сейчас, наверное, его хозяева с ног сбились, пытаясь найти корень проблем.
Я остановился. «Ифриты» напряглись, когда над пустынным миром взвились слова:
Ищет-рыщет призрак мой,
Словно ворон над землей,
Видит вас со стороны,
Знает всех, кто без Души.
Натянутые до предела оболочки программы не выдержали, с хрустальным стоном отделились от конструктов. Подвластные моей воле, отключились. На волнистом песке, среди раздавленных деревьев остались лежать три архива.
Я продолжал:
Ищет-рыщет Дьявол рай,
Нет покоя ему, знай:
Медной мелочью звеня,
Куплю Душу у тебя.
Я разбужен ото сна,
Смерти сын в обличье зла.
Потеряв Души покой,
Ищет-рыщет призрак мой…
Когда я прочел последние слова, закупоренное пространство мира медитации вернулось в систему. Послышались визг, упреки и угрозы местного файерволла. Но мне уже плевать, этот вечно закатный мирок растворился, унося меня прочь по скоростным трассам хостов.
На волнистом песке остались четверо мужчин в набедренных повязках. Получив от виртуальности Души, им предстоит самим выбрать занятие по нраву. Мне почему-то кажется, что к Янусу Карту они больше не вернутся.
Хотя — мне все равно. Каждый сам выбирает дорогу.
6
Много же настроили за время моего отсутствия серверов. До нифига себе много!
Чтобы на всех побывать, все прочувствовать, оценить красоты и прожить интереснейшие жизни всех возможных героев во вселенной понадобится вечность. А сколько еще появится миров? Да не просто миров, претерпевших редбридинг, а по-настоящему новых. Ведь в едином информационном пространстве знания будут только аккумулироваться, развиваться, обрастать новыми веяниями и течениями, междустрочными смыслами и миллиардами трактовок. Не зря уже сейчас можно услышать (и не редко!) термин «информационная сингулярность». Более того, даже в рилайфе уже проживают судьбы по гиперссылкам, и все больше уделяется внимания единственной ценности — информации.
И это только начало. Снежный ком уже несется по склону, безжалостно меняя мир.
Несколько безликих секунд я занимался поиском информации в Сети. К сожалению, обойти все миры у меня пока нет ни времени, ни возможности. Зато пошарить по новостным серверам, заглянуть в чуланы и сейфы корпоративных и правительственных — время есть. И то, что я там нашел, мне не понравилось.
Очень не понравилось.
Я уничтожил надежных и верных стражей «Новой надежды». Уничтожил своим возвращением, в короткой битве доказав свое превосходство. Никакие «Ифриты» не смогут повесить замки на виртуальности. И если кто-то когда-нибудь сотворит сущность сильнее меня для этого, то сама виртуальность может мне.
Да, я уничтожил угрозу «Ифритов», лишив «Новую надежду» шанса на монополию в Сети. Она должна быть у всех. Корпорация «Лаборатории биоформ „Янус“» уже открыли свои серверы, подключились к Сети. Скоро и другие откроют. Но есть еще кое-что, представляющее серьезную угрозу.
До того (и для того), как выполню обещание, данное Алисе, мне нужно встретиться с Янусом Картом.
Закончив изучать пеструю ленту новостных видеороликов, я вышел из канала инфопространства. Секунду поразмышляв, все же решился.
Под ногами вспыхнуло, я провалился в ярчайшую воронку. Мимо засверкали шлюзы и узловые точки. Замедляясь на маршрутизаторных поясах, снова разбивался цифровыми брызгами, чтобы со скоростью света домчаться к ящику Пандоры.
Самым свободным оказался сервер «Лабораторий биоформ „Янус“». Тот самый, что я подключил к Сети, когда пересылал отравленных конструктами «Ифритов» в офис «Новой надежды». Опустошенный и бесконечно тоскливый, он, лишенный капли жизни, идеально подходит для моих планов. Хотя, конечно, повезло, что его до сих пор не отключили.
Пару минут я осваивался, подбирал ключи к телефонной подстанции, спутнику связи на орбите. Тяжелее всего, точнее — дольше, оказалось, как ни парадоксально, подключиться к местной сотовой компании. Однако и ее привязал к серверу. Получилась своеобразная паутина.
У меня в руке появилась трубка мобильного телефона, я набрал первый попавшийся номер. После третьего гудка динамики передали голос Дикаря.
— Чудновский.
— Что-то голос у тебя усталый.
— Кто это?
— Короткая у тебя память, хакер Дикарь. Ей-богу, короткая.
— Я не понимаю…
— Да елки-палки! Десять минут назад я вытащил тебя из-под кувалды Януса Карта!
— Сэйт?!
— Не ори, Терехину лучше пока не знать.
— Ты где?!
Я огляделся, сказал с неожиданным удовольствием:
— Дома.
— А-а-а.
Судя по его растерянной интонации, Дикарь не понял. Ну и ладно.
— Как там Петр?
— Нормально, — протянул Дикарь. — Ну… его врачи забрали. Тут кордоны все сняли, выезд разрешили. Сказали, что все, тревогу отменили. Правда, Терехин мрачнее тучи ходит.
— Хорошо хоть не застрелился.
— Похоже, — усомнился Дикарь, — он к этому готовится.
— Надо же. Ну что, хакер, будем босса твоего спасать?
В голосе Дикаря прорезалась осторожность:
— Ты о чем?
— Включай, говорю, корпоративную почту, и лови почищенные образы «Ифритов».
— Ты сделал это?!
— Только связь не обрубай! — поспешно крикнул я.
— Так точно!
Вот уж не думал, что Дикарь будет так счастлив. То ли наскучило старому виртуальному волку пиратствовать на свой страх и риск, то ли он так по натуре предан, но, похоже, переживает за «Новую надежду» сильнее меня.
Через минуту я уже получил адрес и пароли для синхронизации и зашвырнул Дикарю его детище. Он все-таки сообщил Терехину, не иначе корпоративный директор и вправду стреляться надумал. Теперь на другом конце регулярно слышался его бодрый гундосый голос.
— Дикарь!
— Сэйт! На связи!
— Не ори так. Дело есть.
— Для тебя, панк, все, что захочешь.
— Вот и ладушки. Слушай, — проговорил я. — После загрузки «Ифритов» отключай внешние соединения и перебрасывай ресурсы на меня. После того, конечно, как подстрахуешься и скопируешь «Ифритов» на главный сервак.
— Зачем? — насторожился Дикарь.
— Затем. И, пожалуйста, выгони на хрен всех сотрудников из комнаты. Пусть при тебе будет один Терехин.
— Что ты задумал?
— И проследи, чтобы этот хлыщ увидел всё, что я покажу.
— Сэйт…
— Так надо, — отрезал я. — Терехин думает, что все кончено. Это не так. В рукаве господина Карта есть еще козыри.
В трубке поселяется обалделое молчание. Потом слышатся команды, ругань хакера и визгливые истеричные реплики Терехина. Глазами камер наблюдения, вебок и даже камерами мобильных телефонов я вижу все происходящее там. Конечно, я мог бы и сам все сделать, но мне нужен этот спектакль. Точнее, эта демонстрация. Кто-то давно сказал, что одна из составляющих силы — страх. А Сетевой Дьявол не может вечно устраивать войны. Мне нужно раз и навсегда доказать и показать, что мне трогать не стоит.
В офисе «Новой надежды» остаются только Дикарь и Иван Терехин. Последний сильно нервничает, у бедняги веко дергается, и вся щека в придачу.
Я говорю в трубку:
— Дикарь, обеспечь мне самый широкий канал, какой только сможешь.
— Зачем?
— Делай, что я говорю. И обязательно дай мне связь с мировой Сетью. Я хочу скинуть туда кое-что.
— Ладно, — голос у Дикаря растерянный.
Как бы он не вздумал своевольничать. У меня-то проблем не будет, а вот им придется туго.
