Сергей Извольский - Седьмой Круг
К океану «Мураш», повинуясь указаниям Охотника, выплыл через левый, самый широкий рукав реки.
– Нам нужно выбраться на берег, – сказал Охотник и следовать вдоль него. Поселение гойтов не у самой реки, оно дальше.
– Далеко? – спросил Капитан.
– Не очень. Около семи километров, наверное. Там вроде как небольшая бухта, и в этой бухте они живут.
– Под водой?
– Корабль их под водой, но не очень глубоко. А на берегу, в лесу – несколько хижин. Склады, временное жилье и прочее.
– Корабль под водой, – вздохнул Оружейник. – Надо же. Прямо как у нас.
Бухта гойтов открылась во всей красе и сразу, как только они перевалили через длинный, поросший густым кустарником, отрог прибрежного холма. И даже не холма, а, наверное, почти горы. Образуя собой чуть ли не на три четверти замкнутый круг, бухта как раз и лежала между двумя, уходящими в океан отрогами этой горы. Словно блюдо с водой в руках великана.
Механик, лавируя между скальных выходов, спустился к самой кромке прибоя, и поехал на малой скорости в глубь бухты по узкой кромке плотного белого песка.
– Где-то здесь, – сказал Охотник.
– Понял, – Механик остановил «Мураш» в тени подступающих к самой воде деревьев. – Что дальше?
– Я думаю, – сказал Капитан, – что первым, чтобы избежать всяческих недоразумений, следует идти Охотнику. Гойты его знают.
– Я и сам так думаю, – блеснул зубами Охотник. – Разрешите идти?
– У тебя что, в наставниках потомки военных были? – поинтересовался Капитан. – Иди. Мы за тобой отсюда понаблюдаем.
– И, ежели что, прикроем, – добавил Оружейник.
– Я пошёл, – кивнул Охотник, и, открыв люк над головой, исчез.
Они сидели на дощатом полу в большой, искусно сплетённой из лиан и гибких ветвей кустарника, круглой хижине и разговаривали. Шестеро гойтов, люди и лируллийка Вишня (Умник остался снаружи с маловразумительным приказом смотреть в оба).
Сначала переводчиком был Охотник, но потом достаточно мощный для таких дел компьютер «Мураша» разобрался, что к чему, и беседа через переносной ретранслятор потекла быстрей.
Гойты несомненно являлись представителями гуманоидной расы.
Достаточно было одним взглядом окинуть их гибкие и стройные невысокие тела с двумя руками (по пять пальцев на каждой со слабым подобием перепонок между ними), двумя ногами и одной безволосой головой, на которой, опять же, имелось два больших кругловатых глаза, один нос и рот с вполне человеческими, разве что чуть более заострёнными, зубами, чтобы вполне в этом убедиться. И одеты они были вполне, с точки зрения людей, цивилизованно – в гладкие, матово отсвечивающие комбинезоны, чем-то напоминающие земные гидрокостюмы. А их способность дышать и жить под водой… так мало ли у кого какие способности! Древние земные йоги, как известно, надолго могли останавливать и запускать по собственному желанию сердце и вообще не дышать, что ж их теперь не считать за людей?
Разговор, как это и принято между всеми разумными расами, начался с личного знакомства и рассказа о том, кто здесь и откуда. Начали гойты, у которых было так принято, что хозяева первыми рассказывают о себе.
Выяснилось, что раса гойтов совсем недавно овладела принципом гиперперехода сквозь невообразимые пространства галактики и ничего не знает пока ни о Галактическом Сообществе, ни о Слепом Мешке. Точнее, они, гойты, которые сидят здесь, об этом уже знают. Но только лишь потому, что в Слепой Мешок попали сами, а о Галактическом Сообществе им рассказали люди, сородичи Охотника. Цивилизация же гойтов в целом – там, за пределами Слепого Мешка, на их родной планете и на немногих колониях, до сих пор может лишь предполагать, что она не одинока во вселенной. Поскольку ни разу не встречалась с представителями иного разума. Не считая, как уже упоминалось, присутствующих.
– Впрочем, – закончил свой недолгий рассказ высокий (относительно своих товарищей) гойт по имени Няса, чей ранг соответствовал рангу Капитана. – Мы здесь уже пять местных лет. За это время что-то могло измениться.
– Вряд ли, – сказал Капитан. – Мы, люди, входим в Галактическое Собщество. Входят туда и лируллийцы, прекрасная представительница которых находится среди нас. Мало того – лируллийцы являются одной из четырёх рас-основательниц Галактического Сообщества, а госпожа Вишня – чрезвычайный полномочный посол Лируллы на Земле и по роду службы знает практически обо всех известных разумных расах галактики. Во всяком случае о тех, кто сумел овладеть принципом гиперперехода – точно. Таких, кстати, не так уж и много. Раньше мы ничего не слышали о гойтах и теперь благодарим судьбу за то, что она дала людям и лируллийцам возможность обрести новых замечательных братьев по разуму.
И тут гойт Няса, а затем и остальные гойты весело рассмеялись. Во всяком случае те звуки, которые они издавали и мимику их лиц нельзя было истолковать никак иначе.
– Извините, – с явным трудом подавил смех Няса, блестящими круглыми глазами оглядывая несколько сбитый с толку экипаж «Пахаря» и внешне невозмутимых Охотника и Вишню. – Не смог удержаться. Вы, наверное, сами не заметили, но вы разговаривали со мной так, как в …э-э… плохих исторических романах более, как они считают, просвещённые и цивилизовпанные пришельцы говорят с менее цивилизованными аборигенами. Ещё раз прошу прощения.
Механик засмеялся.
– Ничего, – смутился Капитан, озадаченно почесал в затылке и улыбнулся. – Я действительно не заметил. Извините и вы меня, если так. А разве у вас тоже есть плохие исторические романы?
– А как же. У нас есть художественная литература. А раз есть литература, то, значит, есть и плохие романы. В том числе исторические.
– А кино у вас есть? – спросил Оружейник.
– Что такое кино?
Пришлось объяснить гойтам, что такое кино. Немедленно выяснилось, что подобный род искусства есть и у них. После обмена мнениями о литературе и кино присутствующие ощутили себя как-то раскованнее и свободней – всегда приятно найти нечто общее и одинаково любимое всеми.
– Хочу вас спросить как врач, – сказал Доктор, почувствовав, что наступил подходящий момент. – Подходит ли вам наша пища?
– Вполне, – ответил Няса. – Разве Охотник вам не говорил? Мы спокойно едим то же, что и люди. И наоборот.
– Хорошо, – кивнул Доктор. – А как насчёт напитков?
– Каких именно? – чуть улыбнулся Няса.
– Спиртосодержащих, – пошёл напрямик Капитан. – Вы употребляете хмельное? Оно вам не вредно?
– Разумеется. Мы умеем делать и пьём вино. И нечто вроде пива тоже. Известен нам с древних времён и спирт. А что?
– Э-э… дело в том, что у нас, людей, принято в знак дружбы и уважения… В общем, наш корабельный робот Умник готовит совершенно изумительный коктейль под названием «Милый Джон», и мы хотели бы вам предложить выпить за знакомство.
Все это Капитан выпалил одним духом, вытер пот со лба и выжидательно посмотрел на Нясу.
– С удовольствием, – сказал тот. – С удовольствием и одним условием.
– Каким? – насторожился Капитан.
– Вы тоже отведаете наш фирменный гойтский коктейль. Кстати, и время обеда как раз подошло.
– Условие принимается, – широко улыбнулся Капитан.
Эпизод шестой
Лекарство для мальчика Кости я достал.
Моего скверного английского, неистребимого репортёрского нахальства, мужского обаяния, а также известного количества американских денежных знаков вполне хватило, чтобы, познакомившись в ближайшей к фармацевтическому центру закусочной с хорошенькой лаборанткой, назначить ей свидание, а потом… В общем, это длинная и только мне интересная история. Не обошлось без применения Нуль-т и некоторых издержек морального характера, но достаточно сказать, что уже через двадцать часов после Машиного звонка я был в Москве с необходимым количеством ампул нужного препарата.
В Москве было три часа дня, за окном светило тёплое сентябрьское солнце, и меня, после всех приключений последних суток изрядно пошатывало. Но нужно было торопиться – отпущенное время сокращалось быстро, и я, хлебнув в качестве допинга, чудом оставшегося в доме коньяка, позвонил Маше.
Мы встретились у больницы: я, Маша и отец мальчика Кости, который приехал туда на чудовищных размеров джипе «Паджеро» чёрного цвета. Он вылез из него в сопровождении двух охранников, чем-то неуловимо напоминающих этот самый джип, в котором они только что сидели. Мы с Машей уже ждали у крыльца около пяти минут и, помнится, я удивился тому, что, вот, мы пришли вовремя, а он, отец, который, казалось бы, должен быть самой заинтересованной стороной, опаздывает.
– Я извиняюсь – пробки, – буркнул он, подходя к нам. – Меня зовут Михаил.
– Леонид, – представился я.
Руки Михаил не протянул. Стоял напротив, разглядывая меня некоторое время прозрачным внимательным взглядом.
И я от нечего делать тоже его разглядывал.
