Валентин Холмогоров - Чужие миражи
Ты слишком часто убивала меня, Глубина, чтобы я мог поверить в реальность этих недостижимых звезд. Ты слишком часто убивала во мне меня, чтобы это смогло повториться вновь.
Я остановился на краю тротуара и, дождавшись, пока мимо промелькнет с десяток стремительных разноцветных легковушек, нашарил взглядом приближающийся с огромной скоростью грузовик, хищно сверкающий в вечернем полумраке лакированной сталью и серебристым хромом. Кто-то гнал большие массивы данных с одного сервера на другой – машина была неповоротливой и тяжелой, крытый брезентом шестиколесный прицеп едва не волочился брюхом по светло-серому асфальту под давлением неведомого мне груза. Пожалуй, такой не успеет затормозить, если неосторожный пешеход неожиданно вынырнет из толпы перед самым его носом.
Будем надеяться, что не успеет.
Когда до плоского, будто срезанного гигантским ножом рыла грузовика осталось каких-то несколько метров, я сделал шаг вперед. Пронзительно чихнула и зашипела встревоженной змеей гидравлика, заскрежетали заблокировавшие четыре пары колес мощные тормоза.
Поздно.
Глубокое, застывшее в бесконечном падении внутрь себя небо вспыхнуло миллионами ослепительных красок, свернувшихся в яркий, влекущий и затягивающий сознание водоворот. Мне показалось, что я уже слышу настойчивый шелест волн того бурного потока, который я пытался преодолеть всего лишь несколько секунд назад, растянувшихся теперь в вечность. В следующий миг калейдоскопическое небо свернулось в яркую точку, ослепившую меня. И я растворился в этой призрачной белизне, нырнул в нее с головой, в одно мгновение став ею.
А она стала мной.
Волны тихо разбивались о мокрый песок, податливо расступающийся под моей ногой, чайки с пронзительным плачем метались над волнами, едва касаясь крыльями белой пены на верхушках черных бурунов простирающейся за горизонт воды. Они камнем падали вниз и снова взмывали к небу, пахнущему свежестью и грозой, не в силах разбиться насмерть об острые, но зыбкие волны.
– Будет шторм, – сказал я, глядя на сгущающиеся вдали сине-черные облака, из-за которых уносились в бесконечность ровные лучи тонущего за краем земли солнца.
– Пусть будет, – отозвался тихий голос за моей спиной, и краем сознания я неожиданно ощутил чье-то теплое, отстраненное присутствие, охватывающее мой разум призрачной, туманной пеленой. – Ты правильно сделал, что пришел.
– Я хотел посмотреть на этот мираж, – пожал плечами я, – наверное, это один из самых красивых миражей, которые я видел в своей жизни.
– Весь наш мир соткан из миражей, – ответили торопливые волны, – из чужих миражей и твоих собственных грез, в которые ты сам так и не смог до конца поверить.
– Любые миражи рано или поздно рассеются, – осторожно возразил я, – они не могут существовать вечно.
– На их место придут другие, – улыбнулось предзакатное небо, – и так будет продолжаться всегда, до тех пор, пока есть те, для кого чужие миражи могут стать их собственной жизнью.
– Но ведь это неправильно, – упрямо произнес я, – такой мир не может не быть жестоким.
– Люди привыкли жить в миражах, – прошелестел ласкаемый волнами песок под ногами. – То, какими они будут, зависит лишь от самих людей. Не в чем упрекать твой собственный мир, глядя в одно из тысяч его отражений.
– Кажется, я понимаю тебя… – Кивнул я, бросив взгляд на показавшийся в узком просвете облаков золотистый солнечный диск. – Но это вряд ли способно что-то изменить.
– Да, – ответили чайки над волнами, – ты должен был понять. Теперь иди.
И солнечный свет расстелился вдоль границы прибоя жемчужной тропинкой, и я ступил на него, не боясь коснуться этих янтарных лучей, и красный мрамор закатного неба над головой готов был опрокинуться на черный мрамор беспокойного моря далеко внизу.
Я шел по улице Первых Дизайнеров, огибая фасад красивого, стилизованного под старину здания, на первом этаже которого некогда располагался офис фирмы «Нетлан», я двигался по пустынному тротуару, касаясь рукой стен обступивших его домов, и асфальт послушно стелился передо мной, а дома не пугались этого легкого и мимолетного прикосновения. Я шел по улице Первых Дизайнеров единственный и последний раз в своей жизни, навсегда унося ее с собой.
Набрав номер, я вдавил до упора кнопку вызова абонента. Пейджер замигал красной лампочкой соединения, дожидаясь, пока человек, который должен был ответить на мой звонок, получит сигнал о том, что кто-то разыскивает его по сети. Наконец мерцающий красный свет сменился ровным зеленым. «На связи» – возникла на экране короткая надпись. «Жду вас на площади Грейс Хоппер возле памятника через двадцать минут» – набрал я на портативной клавиатуре ответ. Пейджер долго молчал. «Для меня удобнее через полтора часа» – появилась наконец реплика моего невидимого собеседника. «Через двадцать минут», – снова отстучал я и отключил связь.
Купив в ближайшем супермаркете большой бумажный конверт, я бросил в него извлеченную из кармана ярко-красную пластмассовую дискету, и, надписав адрес, опустил письмо в расположенный возле выхода из магазина металлический почтовый ящик. Теперь оставалось только ждать.
Он появился в привычном сером деловом костюме с небольшим кожаным дипломатом в руках. Остановившись возле гранитного пьедестала, на котором высилась бронзовая фигура некогда знаменитой и безусловно талантливой программистки, чьим именем была названа эта площадь, он стал настороженно озираться по сторонам, время от времени украдкой поглядывая на часы.
– Сегодня без «кока-колы»? – Поинтересовался я, приближаясь к нему из-за постамента и протягивая руку для приветствия. При звуке моего голоса он слегка вздрогнул и резко повернулся в мою сторону.
– Вас совершенно невозможно узнать в этом теле. – Произнес в ответ он. – Здравствуйте… дайвер.
– Здравствуйте, мистер Спайлз. – Отозвался я. Вот теперь Роберт вздрогнул уже по-настоящему. Дежурная, но вполне приветливая улыбка исчезла с его лица, и я почти физически почувствовал его напряжение, проступившее за напускным внешним спокойствием. Один ноль в мою пользу. Я знаю его настоящее имя. Он мое – нет.
– Зачем вы назначили встречу, дайвер? – Сухо поинтересовался он, вроде бы с безразличием, но внимательно и встревожено обводя цепким взглядом окрестности. – Вам что-то удалось узнать?
– Да, – улыбаясь, сказал я, – но боюсь, что вы, равно как и ваши конкуренты, тянули пустышку. Не беспокойтесь, Роберт, сейчас за нами никто не следит.
– Вот как? – Он снова смерил меня холодным оценивающим взглядом. – Право же, дайвер, я поражаюсь вашим способностям. Честно говоря, я совершенно не верил в то, что вы сможете что-то выяснить.
– Как приятно сознавать, что вы ошибались, – ухмыльнулся я в ответ, и, достав из кармана другую дискету, протянул ему. – Посмотрите, это весьма познавательно. Однако хочу сразу предупредить, что копию этого диска я уже отправил вашим коллегам, с которыми вы столь усердно и самоотверженно сражались за пустоту и фантом. Надеюсь, это устранит все недоразумения.
С минуту Роберт Спайлз вертел дискету в руках, по-видимому, не только перекачивая хранящиеся там файлы на свой рабочий компьютер, но и прямо на ходу пытаясь оценить ценность их содержимого.
– Что же, спасибо, дайвер, – ответил наконец он, – вам, похоже, действительно удалось наткнуться на весьма любопытный феномен. Только, боюсь, он немного не по моей части.
– Продайте эти данные кому-нибудь из голливудских режиссеров, – посоветовал я, – они страшно любят подобные штучки. Кажется, между нами была какая-то договоренность?
Несколько мгновений Спайлз пристально смотрел мне в глаза. Затем, неохотно кивнув, он потянулся к внутреннему карману пиджака, извлек оттуда массивный золотой «паркер», что-то быстро нацарапал в небольшом светло-зеленом блокноте и, оторвав верхний листок, протянул его мне.
– Что же, будем играть честно, – натянуто улыбнулся он, – это чек на пятьсот тысяч за проделанную вами работу. Удачи вам в ваших начинаниях, дайвер.
С этими словами он сдержанно кивнул мне головой и зашагал прочь. Повертев несуществующий чек в руках, я с интересом заглянул на испещренный мелким зеленоватым узором бланк. Поле с указанием реквизитов получателя осталось пустым – Роберт не знал номера моего счета. Аккуратно заполнив недостающие графы чека, я сложил его пополам, и, разорвав на мелкие клочки, выбросил их в ближайшую урну – теперь необходимости в этом документе не было: узнав данные получателя, банковский компьютер уже отправил требуемую сумму на мой счет. Больше меня здесь ничего не держало.
Закрыв глаза, я мысленно досчитал до трех и торопливо выдернул тянущийся к моему виртуальному шлему шнур из разъема. Компьютер протестующе заверещал.
– Соединение оборвалось, – пояснил я испуганно подбежавшему ко мне администратору. – Еще раз спасибо, парень.
