Валентин Холмогоров - Чужие миражи
– Так это, значит, вы сервак конторы, что ту софтину писала, уронили?
– Не-а, это Толик, ну, Кластер, ты его знаешь. Толстый такой. Мы ему ящик пива выкатили… Он и порезвился.
Я улыбнулся, слушая болтовню сидящих неподалеку подростков. Молодость… Что с них возьмешь?
– А у нас, короче, один ламер недавно отвертку в лазерник уронил. Ну, звонит, и спрашивает: у меня тут, мол, какая-то полоса голимая по бумаге ползет, посмотри, что случилось… Так этот чайник неделю с отверткой документы печатал. Как принтер не загнулся, хрен его знает…
– Это все фигня. Тут одна ламерица с мамкиной работы жаловалась, что у нее дискетки в дисковод не пихаются. Я глянул, а у нее системник вверх ногами на полу стоит… Дискеты – ладно, а вот как она компакты в привод заталкивала?
Дружный хохот пацанов на мгновение заглушил доносящиеся из динамиков гитарные переливы старой баллады «отель калифорния». Может быть, права была Дикси? И эти невинные шутки малолетних обормотов рано или поздно и впрямь перерастут в гражданскую войну?
Чепуха. Ничего не случится. И пареньки, повзрослев, найдут себе нормальную работу, женятся, остепенятся, и станут по вечерам заглядывать в Диптаун, помогая в свободное время своим сыновьям делать домашние задания по информатике. Я верю, что так и будет.
По крайней мере, мне очень хочется в это верить.
– Эй, хакер!
Это сисадмин призывно машет мне рукой у входа.
– Свободно!
Провожаемый направленными мне в спину заинтересованными взглядами молодежи за столиками и бармена за стойкой, я зашагал в игровой зал.
Выбрав для себя нечто среднее между колоритным грузчиком-тяжелоатлетом и болезненного вида мужичком в неприметном сером костюме из имеющегося здесь скудного ассортимента стандартных личностей, я напялил на голову дешевый виртуальный шлем и привычно проверил разъем. Эх, не зря опытный бармен намекал мне насчет сортира, стоило бы заглянуть. Да вот не успел. Ладно, будем надеяться, что не опозоримся перед бесстрашными борцами с демонами и отважными победителями монстров. Пальцы охотно легли на податливую клавиатуру.
Deep.
Ввод.
07
Здравствуй, Глубина. Кажется, ты звала меня? Я пришел. Я вернулся к тебе, заранее зная, что ты примешь меня, как ты принимаешь всех, кто однажды по неосторожности попал в твои цепкие сети. И я рад, что это так. По крайней мере теперь я твердо знаю, зачем я пришел сюда. И я не уйду, пока не добьюсь своего.
Выход в Диптаун был организован прямо с сервера игрового клуба. Тоже мне, анонимность, – вычислить вошедшего в Глубину через местный гейт пользователя было делом нескольких минут. Однако иными возможностями я сейчас все равно не располагаю, так что хочу я этого, или нет, мне придется довольствоваться малым.
Белые, светящиеся изнутри стены, красный мрамор на полу, черный мрамор на потолке. Гладкие, блестящие мертвым восковым глянцем мраморные плиты явно взяты из какой-то коллекции бесплатных красивостей, рассчитанной на не слишком искушенных пространственных дизайнеров, не желающих или не умеющих создавать собственные трехмерные текстурные картинки. В последнее время такие коллекции во множестве расплодились в Глубине: многочисленные декоративные каменные плиты, кафель, светильники, колонны и даже поддерживающие пустоту атланты, не слишком аккуратно срисованные с гипсовых оригиналов, долго кочевали с сервера на сервер, периодически появляясь то на продающихся в местах торговли нелицензионным софтом компакт-дисках с «клипартом», то в качестве дополнительных бонусов к соответствующему программному обеспечению. Гулкое, пустынное здание, похожее изнутри на адскую смесь из музейной экспозиции, размещающейся в ухоженном дворце конца восемнадцатого века, и выставки скульпторов-авангардистов, приютившейся в исполненном в стиле индустриального модерна павильоне, производит странное впечатление. Похоже, сервер рисовали сами подростки, постоянные посетители игрового клуба. Причем рисовали увлеченно, с душой, в творческом азарте отпихивая приятелей от монитора и поочередно отбирая друг у друга мышку. Поддерживающие тускло освещенный свод колонны были с истинно юношеским максимализмом дополнены таким количеством лепных украшений, что те давно уже должны были упасть под действием собственного веса на голову незадачливому архитектору, готические стрельчатые окна с детской непосредственностью соседствовали с узкими пластиковыми жалюзи. Тем не менее, что-то во всем этом определенно было. Красный мрамор на полу, черный мрамор на потолке. Ты идешь по этому черно-красному коридору, и желтоватый свет льется тебе под ноги из-за полупрозрачных стен, и звук твоих шагов пугливым эхом прячется за далекой колоннадой, и кажется, что весь мир перевернулся с ног на голову, а черный пол над твоей головой вот-вот стремительно рухнет вверх, оставив неразличимый на этом багровом граните след когда-то существовавшего человека…
Такси «дип-проводника» остановилось почти мгновенно, стоило только протянуть руку навстречу мчащемуся вдоль узких тротуаров плотному потоку машин. Опустошив свой расчетный счет, я откинулся на мягкое кожаное сиденье желтого «крайслера» и прикрыл глаза. Время есть, меня пока еще не ищут. И это хорошо, у меня определенно имеется фора в четыре-пять часов. В очередной раз воспользовавшись анонимным счетом в «Коверн-Лэйт Банк» и прокатившись на такси, я однозначно оставлю нежелательный след, но когда этот след обнаружат, будет уже слишком поздно. В любом случае, в первую очередь меня станут искать там, куда я направляюсь сейчас. Только бы я приехал вовремя… Только бы они оказались на месте…
Они оказались на месте. Лорд, смесясь и сдержанно жестикулируя, что-то увлеченно рассказывал Юлии, она улыбалась в ответ, ковыряя ложкой разноцветное мороженое в блестящем металлическом блюдце. Несколько посетителей о чем-то мирно беседовали с Гленом, протирающим вафельным полотенцем высокие хрустальный бокалы. Стараясь двигаться неторопливо и спокойно, я направился к столику моих старых знакомых.
– Привет, Эдгар, – бросил я, присаживаясь без приглашения на свободный стул.
– Здравствуйте, – поднял бровь он. Черт, у меня совсем вылетел из головы тот факт, что сейчас я вошел в Глубину не в своем стандартном теле, и потому был для окружающих неузнаваем. В этой суматохе можно упустить из виду еще и не такое…
– Вампиры не беспокоят? – Улыбнувшись, поинтересовался я. – А то устраним. Из полицейского револьвера, или посредством падающих балконов…
– Влад? – Изумился он. – Какими судьбами? Да еще в таком виде… Что-то случилось?
– Точно в цель. – Кивнул я. – Что-то определенно случилось. Приз – в студию! Эдик, мне нужна твоя помощь.
– Говори. – Он сразу стал необыкновенно серьезным и собранным.
– У тебя есть хорошие знакомые в Петербурге? Такие, у которых можно было бы приютиться на несколько дней? Деньги пока есть, так что если нужно…
Лорд ненадолго задумался, постукивая тонкими длинными пальцами по блестящей полировке стола.
– Это настолько серьезно?
– Очень. – Кивнул я. – Эдик, прости, но у меня не слишком много времени… Мне неудобно тебя беспокоить, но… Ты можешь чем-нибудь помочь?
Он снова замолчал, пристально и изучающе глядя на меня.
– У меня есть знакомые в Петербурге… – Наконец произнес Лорд. – Я сам живу в Питере… Только вот…
– Ладно, я понимаю, – тяжело вздохнул я, поднимаясь на ноги, – еще раз извини за беспокойство. Не буду вам мешать.
– Пойми, если от решения твоих проблем зависит очень многое, я был бы рад помочь, однако… Есть определенные нюансы… – Эдгар с сожалением развел руками.
– Не стоит беспокойства, Эдик, – кивнул ему на прощание я, – от этого не так уж много и зависит. Всего лишь, возможно, моя жизнь.
Махнув рукой, я развернулся, направляясь к выходу.
– Влад! – Окрикнул меня Эдгар и поднялся из-за стола вслед за мной, легко опираясь на свою извечную трость. – Записывай адрес.
– Мальчики, а вы не будете возражать, если я тоже приеду? – Неожиданно подала голос Юля. Эдгар вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами.
– Конечно, приезжай, – вздохнул Лорд, – ты же знаешь, что я всегда рад тебя видеть. Благо, в последнее время ты заглядываешь ко мне вне Глубины крайне редко…
Улицы были привычно полны людьми, куда-то торопящимися по своим делам и просто прогуливающимися вдоль стеклянных аквариумов огромных пестрых витрин. Я шел навстречу человеческому потоку, и мне казалось, что сквозь движущуюся массу тел иду лишь я один, что я бреду, едва касаясь ступнями зыбкого дна, через стремительное течение живой реки, наперекор бьющим наотмашь в лицо волнам, готовым смыть, подхватить меня своей неумолимой силой, закружить в быстротечном водовороте. Я шел им навстречу. Я заглядывал в лица. Кто-то приветливо улыбался мне в ответ, кто-то прятал глаза. И я искал чьи-то взгляды, пытаясь осознать, понять, почувствовать, живые ли они, есть ли в них то, чем дышит этот мир, то, благодаря чему под нарисованным небом все еще бьются нарисованные сердца, способные радоваться и любить, грустить и ненавидеть, сердца, способные разбиваться на тысячи блестящих осколков, тускло мерцающих нарисованными звездами с ненастоящего неба.
