Кирилл Луковкин - Цитадель
Пока Париж рассказывал, они достигли балкона, выводившего на колодец Хорды, и подошли к лестнице, ступени которой двигались вверх сами. Рик скрыл удивление и запрыгнул на нее вслед за Председателем и Майей.
– Эскалатор доставит нас минут через пять, – пообещал Париж.
– Где вы берете пищу?
– О, у нас для этого имеется все! – улыбнулся Председатель. – Я с удовольствием проведу вас по каждому этажу всех четырех сегментов и покажу, как живет наш сектор. А потом, если пожелаете, мы будем подниматься, пока не достигнем крыши.
Рик смотрел на этого лысого человека и не знал, что думать. Париж искренне радовался им, словно давно ждал в гости и ему не терпелось похвастаться здешними достопримечательностями. Стоило взглянуть на какое-нибудь сооружение или уровень, как он перехватывал взгляд и принимался взахлеб рассказывать про них, пока внимание гостей не переключалось на что-то другое. Пару раз Рик пересекся глазами с Майей, но она хранила молчание.
Эскалатор диагональю змеился по внутренней стене Хорды. Рик посмотрел вниз, в пропасть, где притаилась его старая знакомая Мать-тьма. Снизу еле слышно доносился гул. Хорда превратилась в белый столб света, от созерцания которого начинали болеть глаза. Проницательный Париж сказал:
– Уже три дня, как ось ожила. Операторы отметили активацию внешнего контура – воздухозаборники закрылись, внешняя стена стала нагреваться. Вам что-нибудь известно об этом?
– Мы сами хотели бы это выяснить, – сказал Рик.
Париж кивнул:
– В таком случае мы займемся этой проблемой сразу же, как только завершим дела в архиве. Нам многое нужно рассказать друг другу.
Здесь Рик был с ним полностью согласен.
Эскалатор поднимал их все выше, и вот уже они минули жилые уровни Эпсилона. На смену экранированным окнами уровням пришли стены с овальными выпуклостями, разделенными на равные сегменты. Овалы мигали разноцветными огнями, разгораясь и затухая в сложном ритме. Рик посмотрел вверх: овалы превратили внутреннюю поверхность колодца в ожившую мозаику, фрагменты которой постоянно складывались в узоры и цветовые пятна.
– Центральный компьютер, – сказал Париж. – Мозг Термополиса. Обрабатывает всю поступающую извне информацию, архивирует ее и отдает команды. Вся автоматика лежит на нем.
Они слышали доносившееся из глубины стен потрескивание. Изредка между двумя соседними овалами пробегала молния.
– Элементы памяти под напряжением. Трогать их нельзя, иначе превратитесь в угли.
– А если машина сломается? – спросила Майя.
– Лучше об этом не думать, – сказал Париж. – На весь сектор найдется с десяток человек, которые знают, как он работает, но даже им потребуется половина жизни, чтобы отыскать поломку и устранить ее.
– Но машина не может работать вечно, – сказал Рик. – Любая машина имеет срок годности.
– Верно. – Париж как-то странно взглянул на него. – Но этот компьютер сделан так, чтобы исправлять самого себя. Он самодостаточен: там, внутри, работают маленькие машины, похожие на насекомых. Древние все предусмотрели. Кстати, потом я покажу вам обзорные окна, выходящие наружу. Хотите посмотреть на внешний мир?
– Это было бы великолепно, – сказала Майя.
– Решено!
Эскалатор доставил их в пункт назначения. Париж провел молодых людей под арку с иероглифом «Δ»[3] посередине, и они оказались в коридоре, стенами которому служили стеллажи высотой с несколько уровней, снизу доверху уставленные продолговатыми предметами, похожими на кирпич, разных форм и цветов. Париж подошел к ближайшей полке и вынул один такой предмет. Оказалось, что его можно раскрыть, и внутри были сшитые между собой листы бумаги, испещренные мелкими значками древнего шрифта.
– Это книги, – сказал он. – Древние записывали в них свои знания.
Майя провела пальцем по корешкам и прочитала вслух надпись с одного:
– «Овидий. Наука любви».
Они пошли дальше, разглядывая стеллажи, в которых теснились легионы книг. Казалось, им не будет конца. Стеллажи убегали в пространство влево и вправо, и легко можно было затеряться среди их лабиринта, если шагнуть в сторону от коридора. Наконец, они вышли на открытое пространство и очутились в зале, заставленном столами со светильниками. Здесь сидело в разных углах три человека. Все сгорбились за чтением книг. Только один поднял голову и задумчиво взглянул на пришельцев. Они прошли мимо к широкой лестнице, которая уводила на верхний застекленный уровень.
После подъема архитектура помещений изменилась. Стеллажи стали полукруглыми и меньших размеров, а громоздились на полках не книги, а коробочки с дисками. Но они шли дальше. Париж даже не думал останавливаться. Миновав стеклянную галерею, попали в вереницу белых комнат, соединенных одним маршевым коридором. Стены излучали мягкий белый свет, придавая синему полу глубокий оттенок. Комнаты имели порядковые номера и надписи. Рик прочел с левой стороны: «Астрономия», «Физика твердых тел», «Биохимия», «Бактериология». С правой стороны были надписи: «Социология», «Макроэкономика», «Статистика», «Философия». Париж приоткрыл одну такую дверь, и они увидели, что это не комната, а небольшой коридор, уставленный рядом кресел с небольшими экранами. Они прошагали еще немного, пока Председатель не остановился возле комнаты с табличкой «История».
– Что вы хотите знать?
Рик и Майя переглянулись.
– Все.
Париж рассмеялся.
– Примерно такой ответ я и ожидал услышать. Но «все» за сегодня узнать не получится.
– Да, мы понимаем, – сказал Рик. – Мы хотим знать, что такое Термополис. Всю правду.
– Хорошо.
Они зашли в терминал. Париж усадил их в кресла. Рик подумал, что они находятся полностью во власти этого человека. Париж дал им проглотить по фиолетовой пилюле и пояснил:
– Для улучшения мозговой активности. Это поможет вам лучше все понять. Сейчас я подсоединю к вашим вискам и лбу электроды, а на голову следует надеть шлем с очками, и вы увидите цветную живую картину. Это не больно. Правда, потом может возникнуть легкое головокружение. Смотрите: я набираю на панели «Термополис». Машина выдает список результатов: «Термополис. Технические данные», «Термополис. Демография», «История Термополиса» и многие другие. Нас интересует история. Выбираем. Сейчас фильм загрузится. Вам он может показаться долгим, но это из-за действия стимулятора. Я буду рядом. Приятного просмотра.
Париж ушел. Рик взглянул на Майю. Девушка облизывала губы от возбуждения. Щеки у нее зарделись. На экране появилась надпись: «Фильм загружен. Наденьте шлем».
Рик выполнил команду.
16
Человек был велик в своем могуществе. Он изменил мир, в котором жил: строил города, менял русла рек, возводил плотины, срывал горы до основания, насыпал в море острова и осушал водоемы, он засеивал пустыни оазисами и превращал в моря ледяные континенты.
Человек был велик, и все, к чему он прикасался, несло на себе его печать. Особенно человеческие города, иные из которых стояли тысячи лет с тех пор, как их бросили.
Когда человечество стало глобальной цивилизацией и заселило весь земной шар, творения рук человеческих достигли особого размаха. Человек шагнул к звездам, забрался на самые высокие горы, опустился в глубочайшие впадины Мирового океана, побывал на спутнике Земли и соседней красной планете.
В те времена жил один из самых великих архитекторов, главное творение которого сопоставимо с древними пирамидами Хеопса.
Звали его Архимед Спанидис.
Этот человек прослыл настоящим мастером своего дела, потому что умел возводить дома по любым заказам и в любой точке земного шара. Все его творения отличались оригинальностью и прочностью, и невозможно было спутать их ни с одним другим зданием. К строительству он подходил как к акту творчества – отдавался этому процессу целиком.
Еще с юности, бродя среди руин афинского Парфенона в своей родной Греции, он загорелся дерзкой идеей – переплюнуть все существующие достижения в области мировой архитектуры и построить такое здание, чтобы даже после уничтожения человечества оно стояло непоколебимо, бросая вызов самой вечности.
Шли годы. Юноша превратился в молодого человека, который быстро учился тонкостям архитектурного искусства. И постепенно, по мере накопления знаний и опыта, его план обретал все более четкие грани. Это была уже не зыбкая мечта, а проект, который оформлялся в виде разрозненных зарисовок, расчетов, схем. Рисунки становились более подробными, расчеты точными, а схемы множились, превращаясь во что-то единое.
Архимед Спанидис всю жизнь шел к реализации своей цели. Его проект получил название Термополис. Вдохновленный древнегреческими легендами об олимпийских богах и культурой жизни полисов, он решил создать искусственный, рукотворный Олимп – гигантское самодостаточное здание-город, совершенное в своем инженерном исполнении. Это была полая гора, начиненная всем, что необходимо человеку для нормальной жизни. Архимед лично работал над чертежами, продумывал и просчитывал каждую деталь, каждый элемент будущей постройки, от фундамента до шпиля башни.
