Джефф Нун - Пыльца
Перед этим я открыла им свой секрет. Показала сына. Моего зомби. Зеро деланно возмущался, но на самом деле они отнеслись к этому нормально. Все мы трое уже далеко ушли от правил копов, что тут значит еще один зомби-нелегал?
– Это серьезное вирт-происшествие, Сивилла, – говорил Томми Голубь. Эта аллергия… – Он положил кусочек мяса в рот, немного пожевал. – Аллергию послал Джон Берликорн. Он настоящий дьявол.
– Расскажи мне об этом Джоне Берликорне, – попросила я. Все, что я могла вспомнить из своего путешествия, я уже рассказала. Зеро замкнулся и ушел в алкогольный ступор, Голубь погрузился в вязкую депрессию.
– Он – тот змей, что укусил тебя в саду, – ответил Голубь. – Он появляется во множестве разных форм. Все они ужасны.
– Давай разберемся. Он просто существо из Вирта, так? Персонаж из сказки. Из мифа, который придумали мы, люди. Как он может причинить нам вред?
– По-моему, ты не понимаешь природу Вирта. Благодаря мисс Хобарт сказки ожили.
– Благодаря создателю Вирта? – Первооткрывателю Вирта. Пойми. Вирт был всегда и только ждал, пока мы его обнаружим. Джон Берликорн – одна из наиболее старых и известных сказок. Одна из лучших. Поэтому у него много имен. Зеленый человечек. Плодородие. Болотное чудище. Рогатый демон. Его языческий образ был украден христианами и превращен в рогатого дьявола, Сатану, змея, Люцифера. В древнегреческих мифах его называли Гадесом. Его изгнали в подземный мир. Из-за этого Джон Берликорн до сих пор ненавидит нас.
– Но он просто часть Вирта, так? Он нереален. Я не понимаю.
– Вирт хочет стать реальностью. Он – живая система. Он существует даже тогда, когда мы возвращаемся из снов. Таким его сделала мисс Хобарт. Джон Берликорн живет внутри пера с названием Пьяный Можжевельник. Это райское перо. Загробный мир. Место, куда попадают наши воспоминания после смерти. Поэтому мы можем жить после смерти в Вирте. Туда могут попасть только мертвые.
– Я смогла.
– Да. На несколько секунд. Тень – это след смерти в живых. А еще у тебя иммунитет к цветам. Они ничего не могут тебе сделать даже там, Сивилла, и я думаю, теперь это им известно.
– Пыльца – это Персефона? Жена Берликорна? Она вызывает аллергию?
– Верно. Богиня по имени Деметра – мать Персефоны. Она – существо смешанной природы: проводит половину жизни в Реале, половину в Вирте. Мне кажется, она хочет, чтобы Персефона могла жить в реальном мире, в Манчестере. Она хочет, чтобы у ее дочери был собственный мир.
– Естественно.
– Деметра хочет создать империю своей дочери, а мир только и ждет, чтобы его взяли, особенно с тех пор, как стал так изменчив, Я думаю, Джон Берликорн согласился на обмен и теперь использует свою жену, чтобы пробраться в реальный мир. Он хочет начать жить за пределами мифа. Новая карта, которую создает Колумб, может быть для него точкой входа.
– Это же бред.
– Конечно. Но так и происходит. Вирт прорывается наружу. Если у них получится…
– То что?
– То сны захватят мир.
– Видение, которое Колумб показал моей дочери?
– Колумб – тоже смешанное существо. Он живет частично в Вирте, частично в реальном мире. На грани. Он племянник Берликорна. Колумб играет ту же роль, что Гермес в мифах. Он посланник, бог путешествий. Судя по тому, что ты мне сказала, он – путь, которым приходит аллергия.
– Аллергия – новая карта?
– Каждая пылинка – новая улица. Если карта будет окончена, город уже не освободить. Город изменится, чтобы соответствовать карте. Реальность будет подчинена сну, а не наоборот. Мы перестанем понимать, где мы. Вот дом твоего друга в двух минутах ходьбы. Миг – и до него десять километров. Хаотическая карта. По этой новой карте перейдут сны. Сны захватят нас. Мы станем как заблудившиеся дети.
– Не знаю… новый мир был очень красив.
– Конечно.
– Белинда выстрелила в Колумба. Она ранила его. Пыльца немного рассеялась.
– Если бы не Колумб, пылинки не знали бы, куда им лететь.
– Значит, если мы убьем Колумба…
– Да, возможно. Но теперь он будет защищаться. Использует несколько доступных ему способов. Он сделает кремовым Черный Меркурий, который твоя дочь использовала, чтобы найти его, а потом спрячется в самой дальней части карты. Колумб неуловим: он создает карту, а значит, лучше всех знает, как на ней можно спрятаться.
– А Крекер?
– Слабое звено. Подозреваю, что он заключил какую-то сделку с Колумбом. Вспомни, Крекер помешан на власти и на сексе. В нем внутри сидит «Казанова». Думаю, начальник понимает, что он уже залез слишком далеко. Его работа заключалась в том, чтобы доставить Персефону в город и охранять ее. И убрать всех свидетелей. Вот он и хотел убрать вас с Белиндой. Вы слишком много знаете. Поэтому он отчаянно пытается повесить на вас должностное преступление. Крекер провалился, и теперь он страшится наказания Персефоны.
– Как ты думаешь, где Персефона?
– Не знаю. В безопасном месте. Уж об этом Крекер позаботился.
– Я ничего не понимаю, Том. Это слишком. Фантазии захватывают реальность? Какая-то бессмыслица.
– Население Вирта не ищет никакого смысла. Они – существа сна, запомни. Они ищут действия. Сначала дело, потом слова.
– Они хотят убить мою дочь. Боже!
– Она стала основной угрозой. Особенно после того, как вырвалась с новой карты.
– Нужно найти ее, Голубь… Клегг… Слышите?! Мы должны найти Белинду раньше, чем существа из Вирта. Нужно узнать, где ее держит Гамбо Йо-Йо.
Клегг наконец поднял голову и посмотрел на меня мутным взглядом.
– Это, наверное, уже без меня, Дымка. Мне очень хреново.
– Зеро, ты сейчас можешь делать все, что хочешь. Крекер больше не может приказывать.
После моих слов Клегг умолк и уткнулся глазами в стакан вина.
Тут я увидела, как на него обрушились все беды последних дней. Всю жизнь он был: верен хозяину настолько, что готов был убивать невинных людей. Его последняя попытка ослушаться Крекера привела к очередной неудаче и окончательно сломила его. Теперь, оказавшись в одиночестве, Зеро не знал, как поступить.
– Как твои расследования насчет Гамбо? – спросила я. – Узнал что-нибудь?
– Ничего.
– Да ну! Ты что, забыл, как быть копом?
– Когда я им был?
– Зеро!
– Ладно, ладно. Я подал заявку на получение спецразрешения.
– Какого?
– Доступ в Карцер.
– Зачем?
– Помнишь Бенни Маски?
– Напомни.
– Его послали в Карцер два года назад по обвинению в убийстве. Четыре пожизненных подряд. Мы всегда знали, что Бенни был компаньоном Гамбо Йо-Йо, но пока шел процесс, он все время скрывал сознание за этой непробиваемой кондом-маской. Мы пробовали все разрешенные методы получения показаний через перо-свидетель, но ты же знаешь, как власти относятся к этой пытке?
– Никак?
– Вот именно.
– Но ты все-таки надеешься туда попасть?
– Уже нет. Я говорил с властями.
– И что? Никакого ответа?
– Еще хуже.
К заключенному разуму из Карцерного пера не мог получить доступ никто. Несколько лет назад были приняты новые законы о личной свободе; поскольку вирт-тюрьмы создавались исключительно для борьбы с переполненностью мест заключения и насилием, являвшихся прямым следствием недостаточного финансирования со стороны правительства, специальным предписанием было установлено, что все заключенные имеют право на мирный и, более того, приятный сон в Вирте Его Величества. «Пугающие или необычные видения, – гласил закон, – не должны посещать разум заключенного, отбывающего наказание сном». Далее было оговорено, что никто не может получить доступ к сознанию заключенного во время отбывания срока, «даже с целью предупреждения правонарушений или охраны национальной безопасности».
– Ничего не получится, – сказал Зеро. – Для этого надо сломать Карцер.
Время шло, все молчали. Зеро оторвался от стакана.
– Какие у нас шансы, Том? – протянул он. – Как избавиться от аллергии? От этой новой карты?
– Думаю, никак. Для этого нужно добраться до Джона Берликорна.
– И как до него добраться? – спросила я.
– Да никак. Пьяный Можжевельник хорошо защищен. Чтобы попасть в райское перо, тебе пришлось бы умереть. Такой ритуал, Сивилла; Как со Святым Георгом английским. Нужно умереть, а потом родиться заново в Вирте.
– Хочешь сказать, у нас уже ничего не получится? – спросил Зеро.
– Не только. Я боюсь за Манчестер, за весь мир. Всю реальность. Боюсь, что реальный мир обречен.
– Чего?
Это Зеро.
– Я не вижу никакого выхода. Дверь закрыта.
В 16:00 нам позвонил Джей Лигаль из Манчестерского университета. Что-то у него там такое, на что нам стоит посмотреть. Я решила пойти, Томми тоже. Зеро, однако, заявил, что у него есть более важные дела.
Итак, Том и я поехали на встречу с Лигалем в университете. Вирт и Тень. Ехать было просто – после того, как Гамбо и Белинде не удалось уничтожить источник аллергии, улицы опять обезлюдели. Лигаль взволнованно бегал туда-сюда по корпусу, ни на секунду не оставляя респиратор. На его пути повсюду раскрывались странно перекрученные цветы.
