Уильям Гибсон - Нейромант (сборник)
– У тебя что, Кейс, и вправду крыша едет?
Голос неторопливый, знакомый.
На стеклянной стене балкона снова появилось изображение Дезидерата-стрит, затем оно дернулось, поплыло – и вот он, пустой интерьер «Жарр де Тэ» в Тибе, красный неон множится в исцарапанной бесконечности зеркальных стен.
Он, конечно же, Лонни Зоун – длинный и кадаврообразный; во всех движениях – плавная грация застарелого кокаиниста. Держа руки в карманах серых слаксов, он остановился среди квадратных столиков:
– Да, приятель, видок у тебя, мягко говоря, задумчивый.
Голос из брауновских динамиков.
– Уинтермьют, – сказал Кейс.
Сутенер безразлично пожал плечами и улыбнулся.
– Где Молли?
– Да какая там, на фиг, Молли! Ты же гробишь сегодняшнюю операцию. Флэтлайн устроил шухер на весь Фрисайд. Вот уж не думал, что ты отколешь такой номер. В прямом противоречии с профилем.
– Так скажи мне, где она, и я отзову Флэтлайна.
Зоун покачал головой:
– Ты плохо следишь за своими женщинами, Кейс. Теряешь их одну за другой тем или иным способом.
– Операция, говоришь? – нехорошо усмехнулся Кейс. – Я тебе такую операцию устрою – на всю жизнь запомнишь.
– Да нет. Не такой ты человек. Я знаю. Хочешь, Кейс, я что-то тебе скажу? Я вот тут сообразил, что ты уже сообразил, будто это я посоветовал Дину шлепнуть твою бабенку в Тибе.
– Нет, – вздрогнул Кейс, делая невольный шаг к окну.
– Так вот, ничего я не советовал. Хотя чего ты, собственно, так всполошился? Неужели это так важно для мистера Кейса? Не дури сам себя. Я же знаю твою Линду. Я знаю всех Линд на свете. Я сталкиваюсь с этими Линдами по сто раз на дню по роду моей деятельности. Знаешь, почему она решила тебя кинуть? Любовь. Ты перестал ее замечать. Любовь? Хочешь, поговорим о любви? Она тебя любила. Я знаю. Кем бы она ни была, она тебя любила. А ты не мог понять. Теперь ее нет.
Кулак Кейса скользнул по стеклу.
– Побереги пальчики. Скоро тебе стучать по деке.
Зоун исчез, вместо него появился ночной Фрисайд и огни кондоминиумов. «Браун» замолчал.
Телефон звонил не переставая.
– Кейс, – Флэтлайн, кто же еще, – ты что там, оглох? Кое-что я узнал, но не много. – Конструкт продиктовал адрес. – Ночной клуб, но только слишком уж хитрый у них лед. Вот, собственно, и все, что я смог раскопать, не оставляя визитной карточки.
– Ладно, – ответил Кейс. – Передай «Хосаке», пусть Мэлком отсоединяет модем. Спасибо, Дикси.
– Рад стараться.
Кейс сидел на кровати, сидел очень долго и упивался новым чувством.
Яростью.
* * *– Привет, Люпус. Слышь, Кэт, тут Люпус пришел. – Голый, с расширенными зрачками, Брюс стоял в дверях, с него капала вода. – Только мы тут душ принимаем. Подождешь? А может, примешь душ?
– Нет. Спасибо. Мне нужна помощь. – Кейс оттолкнул руку Брюса и вошел в комнату.
– Подожди, друг, мы же…
– Вы мне поможете. И очень рады меня видеть. Ведь мы друзья? Верно?
Брюс растерянно моргал:
– Конечно.
Кейс прочитал адрес, который ему дал Флэтлайн.
– Я знала, что он гангстер! – весело закричала Кэт из душа.
– У меня есть «хонда» с коляской, – сказал Брюс и безмятежно ухмыльнулся.
– Поехали! – скомандовал Кейс.
* * *– На этом уровне одни кабинеты, – сказал Брюс, когда Кейс в восьмой раз повторил ему адрес, и опять вскарабкался на сиденье «хонды»; красное фибергласовое шасси закачалось на хромированных рессорах, из выхлопа водородных батарей закапал конденсат. – Ты надолго?
– Не знаю, – ответил Кейс. – Но обязательно подожди.
– Ладно, мы подождем. – Брюс поскреб обнаженную грудь. – Последние цифры – это точно клетушка. Номер сорок три.
– А ты условился о визите? – перегнулась через плечо Брюса Кэт; волосы ее уже высохли.
– Вообще-то, нет, – ответил Кейс. – А это имеет значение?
– Отправляйся на нижний этаж и найди кабинет своей подружки. Если тебя пустят – прекрасно. А если нет… – Девушка пожала плечами.
Кейс повернулся и пошел вниз по железной винтовой лестнице. Через шесть витков он достиг ночного клуба. Он остановился, зажег «ехэюанину» и осмотрел столики. Внезапно Кейс понял, что такое Фрисайд. Бизнес. Он буквально слышал в воздухе деловое, трудолюбивое гудение. Здесь было подлинное лицо Фрисайда. Не блестящие фасады рю Жюль Верн, а такие вот ночные клубы. Коммерция. Смешанная толпа состояла наполовину из туристов с Земли, наполовину из жителей орбитального архипелага.
– Вниз, – обратился Кейс к проходившему официанту, демонстрируя фрисайдский кредитный чип, – мне нужно вниз.
Официант указал вглубь клуба.
Проходя мимо столиков, Кейс слышал обрывки разговоров на шести европейских языках.
– Мне нужен кабинет, – обратился он к девушке, которая сидела с терминалом на коленях за низеньким столиком. – В нижнем уровне. – Он вручил ей свой кредитный чип.
– Предпочитаемый пол? – Девушка провела чипом по стеклянному окошку терминала.
– Женский, – машинально ответил Кейс.
– Номер тридцать пять. Будут претензии – звоните. Если желаете, можете вначале посмотреть выставку наших особых услуг. – Девушка улыбнулась. Вернула ему чип.
За ее спиной открылись двери лифта.
Коридор с голубыми лампами.
Кейс вышел из лифта и двинулся наугад. Нумерованные двери. Тишина, как в дорогой больнице.
Он нашел свой кабинет. А ведь нужно было искать Молли. Не совсем понимая, для чего он это делает, Кейс приложил чип к темному сенсору, вмонтированному под табличкой с номером.
Щелкнули магнитные запоры. Звук напомнил ему «Дешевый отель».
Лежавшая на кровати девушка села и сказала что-то по-немецки.
Спокойные немигающие глаза. С этой все ясно, на автопилоте. Нервная система отключена. Кейс попятился и закрыл дверь.
Дверь с номером сорок три не отличалась от остальных. Кейс остановился. Тишина в коридоре говорила о звуконепроницаемости стен. Пытаться открыть дверь чипом бесполезно. Кейс постучал костяшками пальцев по покрытому эмалью металлу. Никакого результата. Казалось, дверь поглощала звук.
Он приложил чип к черной пластинке.
Запоры щелкнули.
Похоже, она ударила еще до того, как полностью открылась дверь. Кейс стоял на коленях, спиной к стальной двери, и лезвия больших пальцев девушки дрожали в нескольких сантиметрах от его глаз…
– Господи Исусе… – Молли отвесила ему болезненную оплеуху и выпрямилась. – Это ж надо быть таким идиотом. За каким хреном ты сюда полез? И как ты открыл замок? Кейс? Да ты как, в порядке?
Молли снова наклонилась.
– Кредитным чипом, – силясь вздохнуть, прохрипел Кейс.
Боль шла откуда-то из нижней части груди. Молли помогла ему встать и затолкнула в кабинет:
– Ты что, подкупил там этих, наверху?
Кейс покачал головой и рухнул поперек кровати.
– Вдохни. Считай. Один, два, три, четыре. Задержи дыхание. Теперь выдохни. Опять считай.
Кейс схватился за живот.
– Ты ударила меня ногой в живот, – выдавил он.
– Скажи спасибо, что не пониже. Сейчас я не нуждаюсь в обществе. Я медитирую, ясно? – Молли присела рядом. – И получаю инструкции. – Она указала на небольшой монитор, встроенный в стену напротив кровати. – Уинтермьют рассказывает мне о «Блуждающем огоньке».
– А где живая кукла?
– Здесь нет. В чем и состоит самое дорогое спецобслуживание.
Молли поднялась. На ней были кожаные джинсы и свободная темная рубаха.
– Работаем завтра, так сказал Уинтермьют.
– Что произошло в ресторане? Почему ты убежала?
– Если бы я осталась, то могла бы замочить Ривьеру.
– За что?
– За то, что он сделал со мной. За это шоу.
– Не понимаю.
– Это стоит дорого, – сказала девушка и вытянула правую руку, как будто держала невидимый плод; пять лезвий выскользнули из-под ногтей и снова спрятались. – Дорого поехать в Тибу, дорого сделать операцию, дорого платить за перестройку нервной системы – чтобы получить рефлексы, соответствующие такому оборудованию… Знаешь, где я зарабатывала на все это деньги? Здесь. Не прямо здесь, но в похожем месте в Муравейнике. Сперва кажется, что все это ерунда, ведь тебе вставляют блокирующий психику чип, и деньги достаются вроде как ни за что. Ну, болит там утром в каком-нибудь месте, но что поделаешь. Ты же сдаешь тело напрокат. Когда все происходит, тебя как будто бы и нет при этом. В заведении есть программы, которые обеспечат исполнение любых желаний клиента… – Молли хрустнула костяшками пальцев. – Все шло прекрасно. Я зарабатывала свои деньги. Но потом выяснилось, что блокировка и управляющие цепи, установленные мне в Тибе, несовместимы. Я могла вспомнить, чем занималась в рабочее время… Но это были просто дурные сны – да не всегда, кстати, и дурные. – Молли улыбнулась. – Затем все пошло как-то странно. – Она выудила из его кармана сигареты и закурила. – Хозяева узнали, на что я трачу деньги. Мне уже вставили лезвия, но тонкая нейрохирургия требовала еще три операции. Бросить работу я не могла. – Она затянулась, выпустила тонкую струю дыма и нанизала на нее три идеальных кольца. – Как потом выяснилось, ублюдок, который содержал бордель, заказал ради такого случая специальную программу. Берлин – самое сучье место, огромный базар, где можно найти любую, самую злую штуку. Я так и не узнала, кто написал программу, которая мной управляла, но она основывалась на классике «снаффа».
