Роберт Голдсборо - Серебряный шпиль
— Не согласен, и вам не советую верить в это. Самое время припомнить то, что я слышал много лет назад в воскресной школе о прощении грехов. Откуда вы знаете Маккея?
— Дерек был барменом в Кэтскиллсе, когда я там пела. Он все время клеился ко мне, но безрезультатно. Даже тогда, почти десять лет назад, он крепко пил.
— Вот как. С той поры он, видимо, не исправился. Приходилось ли вам встречать других из той прошлой жизни?
— Никогда. Это первый случай после моего замужества. Надеюсь, что и последний.
Я тронул скулу салфеткой: щека вздулась, но кровотечение прекратилось.
— Вернемся к Миду. Как вы полагаете, почему он это сказал?
— Не имею понятия. Когда появился Дерек, я как раз начала говорить, что Рой не был приятным человеком, но вам это уже известно из разговора с Сэмом и мной.
— Помнится мне, что в этой связи были употреблены слова «низкий» и «мелочный». Не могли Мид сказать что-то мистеру Ризу о вас и Вилкинсоне?
Внимательно изучив свои ногти, она задумчиво произнесла:
— Не думаю. Сэм рассказал бы мне.
— Но вы-то с ним не поделились?
— Нет.
— Хотя и были уверены, что он не усомнится в вас?
На глазах Каролы выступили слезы, и ее начала бить дрожь.
— Я испугалась. Я хочу сказать, что он знает... о моем прошлом. Так же как все остальные в «кружке веры». Я рассказывала, и все, кроме Роя, проявили понимание и морально поддержали меня. Но я по-прежнему стыжусь тех лет и считаю, что я хуже, чем все остальные.
— Почему вы выбрали именно меня, чтобы рассказать о мерзкой выходке Мида?
Она вытерла слезы очередной бумажной салфеткой.
— Наверное, потому, что вы можете узнать об этом от кого-нибудь другого.
— Следовательно, вы подозреваете, что он говорил и с остальными о вас и Вилкинсоне.
Она вздохнула, и из ее нефритовых глаз выкатились две слезинки.
— Думаю, что да. Но это еще не все.
— Слушаю.
— Много лет назад у меня был ребенок. Я была не замужем, но отец, естественно, имелся. Он совершенно не интересовался ни мной, ни младенцем, но был готов платить за мое молчание. Я не захотела брать деньги — он был отвратительным типом, Арчи. Правда, я тоже была далеко не золото. — Сделав паузу, чтобы вздохнуть и глотнуть давно остывшего кофе, Карола продолжила: — Так или иначе, но я отдала младенца — это была девочка — для удочерения. Не имею представления, где она теперь. Ей исполнится пятнадцать. Об этом эпизоде моей жизни я не говорила в Серебряном Шпиле никому, даже Сэму. У меня не хватило мужества сделать это. Но Рою Миду удалось пронюхать и о ребенке.
— Каким образом?
— Этот год для меня — год так называемых старых друзей. Я сказала, что никого не встречала, но это не совсем так. Дерек — второй. Отец моего ребенка вылез из какой-то норы недель шесть назад. Он увидел мою фотографию и статью о церковном хоре в одной из местных газет. Теперь он не женат, нуждается в средствах и...
— И он стал шантажировать вас?
Карола с трудом сглотнула и сказала:
— Он прислал письмо в храм, адресованное «Старшему пастору — лично». Получилось так, что его распечатал Рой. Барни в это время сочетал приятное с полезным, отдыхая и выступая с проповедями в Австралии, поэтому вся почта шла через Роя.
— Готов держать пари — Миду эта корреспонденция очень понравилась, — заметил я.
— Конечно, — мрачно согласилась Карола. — Он примчался ко мне с письмом в руке. Автор требовал пятьсот долларов за «обещание помалкивать о том, что могло бы поставить Храм с Золотым Шпилем в неловкое положение». Эта скотина — его зовут Кайл — даже не мог назвать правильно цвет шпиля. Я уж не говорю о том, что ни один человек в здравом рассудке не станет шантажировать церковь. Меня — да, но не церковь же.
— Похоже, этот Кайл — настоящая лапочка. Что сказал Мид, показывая вам письмо?
— Рой с трудом скрывал свой восторг. Он с большой помпой заявил о том, что мог бы показать послание всем остальным, но делать этого не станет. Сказал, что разберется с Кайлом сам. При этом все время кривился и фыркал. Затем — Господи, как я ненавидела Роя Мида — он произнес: «Пусть, Карола, это послужит вам уроком. Я, конечно, исповедую всепрощение, как учит нас Господь, но все же должен сказать, мне трудно поверить в то, что вы отреклись от своих прошлых прегрешений. Один неверный шаг с вашей стороны, и я буду вынужден решать, как мне следует поступить с этим письмом». Рой Мид не понимал одного, Арчи. Никто, включая Сэма, не знал до конца о том, что происходило в те годы. Если бы Рой имел более полное представление об этом, он превратил бы мою жизнь в сущий ад.
— Вы не знаете, как Мид «разобрался» с Кайлом?
Она покачала головой и, опустив взгляд, ответила:
— Думаю, Рой просто запугал его. Как я сказала, Кайл — настоящая скотина. Во всяком случае, был таковым в то время, когда я его знала. Судя по письму, он с тех пор к лучшему не изменился. В основе своей он трус, и Рой сумел припугнуть его. Я не стала спрашивать. Письмо, которое он, очевидно, сохранил, страшно беспокоило меня. Но еще больше беспокоило меня то, что Рой Мид в некотором роде держал меня в своих руках.
— Но какая ему от этого могла быть польза? — спросил я.
— Честно говоря, не знаю. Больше он с этим ко мне не подходил, — с горечью произнесла Карола. — Он обожал манипулировать людьми. Стремился всех держать под контролем.
— Это вы убили Мида? — поинтересовался я, выдерживая тон обычной беседы.
Она дернулась; взмахнув руками и опрокинув чашку, в которой еще оставался добрый глоток кофе.
— Конечно, нет! — прошипела Карола. — Иначе бы я вам всего этого не рассказывала. — Она посмотрела на меня с таким видом, словно я отвесил ей пощечину.
— Иногда виновные бывают весьма разговорчивыми, — ответил я. — Может быть, потому, что хотят пустить кого-то по ложному следу...
— Значит, вы мне не верите? — Карола забыла про осторожность, и мы вновь оказались в центре внимания всех присутствующих. Она заплакала и попыталась выскользнуть из кабинки.
— Я не говорил, что не верю, — успокоил я ее, поднимая ладонь. — Было ли найдено среди вещей Мида письмо Кайла?
Она вновь опустила взгляд и начала наманиюоренным ногтем указательного пальца рисовать круги на пластмассовой столешнице. Когда она открыла рот, ее «нет» было едва слышно.
— Наверное, было непросто его найти?
Она тяжело подняла голову и посмотрела на меня. На сей раз в ее взгляде я не увидел тепла.
— Что вы хотите этим сказать?
— Пусть мой юный вид не вводит вас в заблуждение, — ухмыльнувшись, произнес я. — Хотя я и кажусь пареньком, который недавно снял значок скаута, но, признаюсь, мне уже приходилось несколько раз заходить в незнакомые кварталы не только для того, чтобы помочь пожилым леди перейти через дорогу... Письмо Кайла вы нашли в ящике стола Мида. Разве не так?
Кароле явно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно, но только не здесь. Надо все же сказать, что она достойно приняла удар. Повертев некоторое время в пальцах чашку, она откинула со лба непокорную прядь и подняла на меня свои прекрасные зеленые, вновь наполнившиеся теплом глаза.
— Да, оно оказалось в его письменном столе. Я подождала, пока полиция не закончит осмотр кабинета. Надо сказать, они не очень старались, роясь в его вещах. Видимо, были уверены, что уже нашли виновного.
— Похоже на то. И много времени вам потребовалось, чтобы найти письмо?
Она залилась краской. Никому не хочется выглядеть человеком, сующим нос в чужие дела, каковы бы ни были мотивы.
— Нет, не много. Я решила, что оно должно находиться в одном из ящиков стола, а не в шкафах с бумагами, и оказалась права. Через два дня после убийства Роя я рано утром пришла в храм. Сэму я сказала, что хочу прорепетировать соло. Письмо я нашла меньше чем за пятнадцать минут. Оно оказалось среди других бумаг на разные темы.
— Где оно сейчас?
Она улыбнулась, но в улыбке не было радости.
— Где оно может быть? Я уничтожила гнусное послание, порвала в мелкие кусочки и развеяла с парома по заливу.
— Следовало бы арестовать вас за умышленное загрязнение гавани города Нью-Йорка, — сказал я, — но я воздержусь от этого. Теперь, когда письма нет, какой смысл рассказывать мне о нем? Похоже, что тайна сохранится, если Кайл не наберется храбрости и не состряпает еще одно.
— А если Рой сделал копию? — хрипло сказала она.
— Не исключено, — согласился я. — Но зачем все-таки рассказывать?
Карола нервно провела рукой по волосам.
— Да потому, что мне надо было рассказать кому-нибудь просто для того, чтобы не свихнуться. А если не ошибаюсь, вы привыкли выслушивать секреты и умеете их хранить. Кроме того, вы не похожи на человека, который бегает по соседям, осуждая ближних своих.
— Боюсь, мне придется взять плату за получасовой сеанс психотерапии, — улыбнулся он. — О’кей, что теперь, после того как вы облегчили свою душу?
