Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Заступая на службу в девять утра, если не было чего-либо неотложного, я первым делом засылал «Красотку», электронного мотылька, чтобы тот следил за Коди. Стояло лето, конец июня, кондиционеры заняли свое место на окнах моей квартиры, противоборствуя более чем тридцатиградусной жаре, характерной для округа Колумбия. Но стыки вокруг этих установок имели дефекты, и не представляло большого труда внедрить в квартиру это крошечное насекомое с электронной начинкой. Имея внутри дома «Красотку», я направлял ее на облет всех комнат, проверяя, не замышляет ли мое имущество заговор против меня и нет ли угрозы для женщины, которую я люблю.
Как правило, наблюдение показывало, что Коди мирно спит примерно до полудня. Вид этого спокойного, безмятежного лица заставлял сильнее биться мое сердце и в то же время настраивал на еще большую бдительность. Ни за что на свете я не позволю, чтобы с ней повторилась история, случившаяся с моими родителями. С полудня до конца своей смены я наблюдал урывками, как Коди, проснувшись, занималась обычными домашними делами. Накрашивала ногти, ела бутерброд, смотрела сериал, писала письмо матери, которая в тот момент находилась в Италии. Там она работала в сфере услуг, заключив договор, восполняя тем самым постоянную и острую нехватку рабочей силы в этой стране.
Но время от времени я замечал то, что беспокоило меня. Однажды утром я увидел, что Коди слегка прихрамывает, передвигаясь по дому. Я знал, что у нее на пятке появилась шпора и она никак не соберется удалить ее. Я наблюдал через «Красотку», которая прилипла к потолку (компьютерная программа переводила в нормальный вид перевернутую картинку), как Коди проковыляла к стенному шкафу и достала ЖизнеГрей, который я купил, когда у меня была травма поясницы. Не снимая наушники своего уЗвука, засунутого в карман, она отнесла это лечебное приспособление в мой бывший кабинет, где и устроилась в кресле Аэрон.
Кресло мгновенно отреагировало на ее присутствие, подлаживая себя для поддержки всех участков ее тела, словно люлька космонавта, искусно устраняя в самом зачатке любое мускульное напряжение. Коди набросила ЖизнеГрей на ноги, и сообразительное одеяло сразу же укутало ее до пояса. Отослав команду через уЗвук, Коди заставила его выполнять функции массажера. Она вздохнула блаженно и откинулась в кресле, которое подстроилось под ее лежачее положение. Коди включила свою музыку и закрыла глаза.
В углу комнаты зашевелился пылесос. Его шланг приподнялся на несколько сантиметров и кончиком насадки втянул в себя воздух.
У меня все поплыло перед глазами. Но что я мог сделать? «Красотка» не может издавать звуковых сигналов, но даже если бы и могла, я, подняв тревогу, выдам себя, и Коди узнает, что я шпионю за ней. Я чуть было не заставил мотылька спикировать на Коди, чтобы она по крайней мере открыла глаза и увидела, что прямо у нее под носом формируется зловещий нарост. Но в эту секунду шланг снова скрутился вокруг барабана и пылесос вернулся в неподвижное состояние.
Еще минут пятнадцать я наблюдал, ожидая со страхом, что кресло, плеер, одеяло и пылесос состыкуются в одно мгновение, порождая нарост. Но ничего не произошло, и вскоре Коди отключила ЖизнеГрей, встала и занялась своими делами.
Тем временем уже сразу пять окон служебной связи на моем ВидоФоне пульсировали и подвывали, настойчиво привлекая мое внимание. Я нехотя приступил к своей работе.
Вернувшись домой, я еще не знал, как уговаривать Коди, чтобы она больше никогда не собирала в одном месте такую мощную армию машин с искусственным интеллектом. Только я заведу об этом разговор, она насторожится и спросит, с чего это я забеспокоился. Нельзя, чтобы ей в голову пришла мысль о том, будто я веду за ней наблюдение по каналам «Анти». Хотя на самом деле я именно этим и занимался.
В конце концов я намекнул осторожно, что надо выбросить или продать Аэрон, поскольку я больше не пользуюсь им. Но Коди не согласилась:
— Ни в коем случае. Это такая полезная вещь, что после нее ты как будто с курорта вернулся.
Я не решился привести доводы, в которых с нормальной точки зрения отсутствовала логика. Как ни преподноси это дело, все равно будет выглядеть так, как будто я страдаю психозом и страстью к подглядыванию.
Мне ничего не оставалось, как успокаивать себя мыслью, что блок из четырех аппаратов, которые Коди собрала в одном месте, не обладал критической массой, необходимой для возникновения нароста.
И все бы верно, и с Коди ничего бы не случилось, если бы не этот чертов Кулинарт.
Теперь, когда не нужно было сидеть в конторе или следить за Коди, я шел бродить по городу: я начал выискивать наросты, чтобы понять их природу и узнать, можно ли предупредить их появление. Это бессмысленное занятие утомляло меня и сильно действовало на нервы, и я уже не мог быть так ласков и внимателен с Коди, когда мы оказывались наедине в свободное время.
— Что это значит, Котик, ты опять куда-то собрался? У меня остается всего час до работы. Я думала, мы посмотрим вместе тот сериал, о котором я тебе говорила. Там о разных приключениях — «Зона недолговечной свободы».
— Потом как-нибудь. Сейчас мне… нужно пройтись.
— Можно, и я с тобой?
— Нет, в другой раз…
Коди ничего не могла понять, упрашивала, иногда плакала, но я был как будто одержимый.
Теперь я то и дело наталкивался на какой-нибудь нарост, но не успокаивался на этом, меня гнало дальше то, что, как я понимаю сейчас, было своего рода помешательством.
И при этом помешательством одиночки! Похоже, всем остальным нет никакого дела до случайно возникающих роботов. Никакой службы по борьбе с наростами, никаких охотников-добровольцев, которые только и ждут, чтобы прижучить телефонный аппарат, ударившийся в бега под руководством конторского принтера. (Однажды мне встретился такой тандем.) Похоже, что все, включая Коди, испытывали благодушное безразличие к этим сбежавшим штуковинам. Все, кроме меня.
Иногда я наблюдал, как соприкосновение товаров, выставленных в витрине, вело к случайному появлению нароста. Электробритва спаивалась с цифровой камерой и массажной щеткой, превращаясь в нечто похожее на фантастическую пушку. Десяток кухонных щипцов становились многочисленными ножками для пароварки, внутри которой восседала кофемолка. Игрушечный грузовик в универмаге Шварца едва виднелся сквозь панцирь из плотно сросшихся деталей детского конструктора и выглядел неуклюжим ящером на колесах.
В других витринах владельцы магазинов намеренно создавали наросты в погоне за экстравагантностью и ничуть не заботились о последствиях, рискуя поплатиться всем выставленным товаром. В универмаге Нордстрома в одной из рекламных композиций несколько манекенов были увешаны таким количеством запрограммированных костюмов и аксессуаров — ожерельями, галстуками и шарфами от ведущих модельеров, — что вся витрина шевелилась от бесчисленных движений, напоминая колыхание подводных водорослей.
Иногда прямо на улице на моем пути оказывался сбежавший откуда-то нарост. Однажды вечером на 15-й улице, около Министерства финансов, я увидел дамскую сумочку, которая катилась на ролике. Нарост, развив приличную скорость, гнал к площади Лафайета, и я поспешил следом за ним. В парке он ушел от меня, нырнув в кусты. Опустившись на колени, я заглянул в лиственную темень. С десяток наростов буравило меня оттуда враждебно разноцветными глазками-индикаторами; я ойкнул и отскочил назад.
И как раз перед тем, как в нашем доме все перевернулось вверх дном, я узнал, что есть боевые наросты.
Я бродил по улицам в юго-западной части города; эти кварталы имели дурную репутацию, и попытки «Анти» установить надзор за этим районом зачастую наталкивались на противодействие, иногда увенчивающееся успехом: кто-то маскировался, другой наводил на ложный след, третий выводил из строя наши датчики. На углу мальчишка раздавал билетики, и я взял один такой квадратик бумаги. На нем имелись адрес и следующий текст:
«Рубка на Ринге!!!
В этой схватке твой нарост может оказаться самым стойким!!!
Победителю тысяча долларов. Ждем в полночь!!!»
Ринг находился на заброшенном заводе, за вход брали по десять долларов. В цехе, где повсюду валялись ржавые биореакторы, были сооружены на скорую руку трибуны, забитые теперь зрителями. Кого там только не было — пижонов в дорогих костюмах и бродяг в обносках, дамочек в брюках и юбках, молодых и старых.
Пластмассовые продуктовые ящики, составленные по кругу штабелем — по пять штук и больше, были скреплены стержнями, которые уходили в отверстия, просверленные в цементном полу; в центре образовалась арена, освещенная переносными прожекторами на треногах. Запах пота выдавал напряженное ожидание. В тени, у выхода на арену, участники со своими машинами дожидались начала схватки.
