Михаил Соловьев - Апокалипсис on line
Пепельница с остатками папирос, источающих характерный запах, надежд не оставила.
Прямо из номера отзвонился Тае и рассказал о недельной командировке.
Просыпаться партнер даже не думал. Он откинул спинку, разлегся и теперь лишь
радостно гукал-хихикал на поворотах, рассматривая разукрашенные каннабисом сны.
В салоне звучала гитара. Наш иркутский международный лауреат Александр Сага
провожал стихийную экспедицию к границе области виртуозными пассажами. Под него
я и переварил подслушанный в «Стратосфере» разговор.
После того как проявилась основная суть, мелькнуло желание предупредить Олега о
последствиях сделок с адептом-вербовщиком, но рисковать не стал. Выйдя из сети,
я лишь попросил «Маму» показать, чем занимается сейчас Дима-Нока.
Ответ оказался неожиданным: «Любой просмотр вышестоящих адептов — ЗАПРЕЩЕН!»
Значит «Мама» не видит-таки наших операций с «Малышом» и свято полагает себя
неприкосновенной…
Покорно улыбнувшись прощальному смайлику с рожками, я сунул «Малыша» в футляр, и
мы минут тридцать обсуждали ситуацию.
Для тихого саботажа в работе с «Мамой» ситуация складывалась как нельзя лучше.
Мы имели возможность наблюдать и слушать адептов любой иерархии, сами оставаясь
невидимыми.
Поставил «Малышу» задачу отслеживать Диму-Нока и свалился в постель.
Полученные данные понемногу переваривались в голове: «Значит адепт-разработчик «обкладывает»
со всех сторон…»
Аппараты «Noka» – N8e уже вручались моим социально-значимым друзьям: компаньону
по одному из направлений в бизнесе; однокласснику, торгующему водкой; Мишке
Пятову; старшему администратору филармонии, «Белому» и т.д.
Сеть ширилась, охватывая все большее пространство, и «Мама» засасывала в себя
всю активную массу, мотивируя оберткой исключительности…
Новые адепты после эйфории первых дней — осознавали новую хозяйку, но не думаю,
что сильно огорчались.
В своем сочувствии человечеству я остановился, вспомнив болгарскую ясновидящую —
бабушку Вангу. За несколько лет перед смертью она рассказала русскому
корреспонденту, что приходящие к ней за советом спрашивали про одно и то же —
собственные земные дела…
Лишь двое из них поинтересовались: «Что будет с людьми и с землей?»
«Спасать некого, — понял я, — Разве что себя, близких да это чудо, пускающее
пузыри на заднем сиденье?»
Саня ответить на вопрос не мог. Он перевернулся на бок спиной ко мне и по-пацански
скукожился.
Итак, мы с ним один на один со всем миром — против своей сети и против вражеской.
Хотя у нас есть козырь. Верней козыришко, но как выяснилось — проходной: «Малыш»-то
целиком на нашей стороне. Вычисляет сейчас высокопоставленных адептов сети,
данные, про их замыслы собирает. Ищет центр. Выясняет, как далеко протянула свои
щупальца «Мамаша».
Сегодня задача проста: дойти по трассе до городка под названием Канск и
расположиться на ночлег. Следом, выскочить рано утром и к обеду прибыть в
Красноярск.
«Мама» до сих пор не выдала дополнительных инструкций. Меня это радовало. Я
почти избавился от синдрома планирования и радовался теперь каждой спокойной
минутке.
Предчувствия разнились: впереди полная неизвестность, явно насыщенная различными
событиями, причем не факт что хорошими.
Скоро начнется первое отсутствие асфальта, и я надеялся, что Рубан прекратит
свой затянувшийся «полет».
Так и вышло.
Хрюкнув после первой серьезной кочки, Саня уселся вертикально и открыл налитые
кровью глаза.
Выражение его лица выразило избитую мысль: «не дрова везешь»…
— Доброе утро. — Мне сильно хотелось услышать человеческий голос.
Саня молчал.
Цепко держала проглоченная отрава. Сейчас он походил на пособие для начинающего
сотрудника «Госнаркоконтроля».
«Пожалуй, рановато ему за руль», — рассудил я, когда Санины глаза стали
затягиваться какой-то «куриной» пленкой.
— Пожрать бы… — захрипело очнувшееся существо…
— Может, телку? — съехидничал я.
— Не мешало бы, — оживился партнер, — Знаешь, как с похмелья размножаться охота?
— ответа он не дождался и, помолчав, продолжил, — Как ксероксу… — После одиноко
засмеялся собственной шутке.
Не найдя поддержки, Саня попытался вернуться к разговору о еде, но усвоив, что
город Нижнеудинск будет лишь через сотню километров, нахохлился и затих.
Этот городок я любил. Он всегда был необычен.
В первый раз я проходил здесь военные сборы в восьмидесятых годах.
Мы бегали в самоволку на почту. Обходили многочисленные патрули. В то далекое
время здесь висел странный плакат: «Граждане Нижнеудинска, искореним
преступность в нашем городе». Потом, в конце девяностых, друзья заимели здесь
предприятие и мы несколько раз летали из местного аэропорта в далекую Тофаларию.
Здесь много интересного… Пивзавод, который романтик немец вез конной тягой в
1794 году для установки на Байкале, а разгрузил тут, якобы взяв пробы воды в
реке Уда. Часть привезенного оборудования, которому более двухсот лет — работает
до сих пор.
Именно здесь чехи пытались захватить золотой эшелон Александра Васильевича
Колчака. Отсюда он и взошел на Иркутский эшафот в 1920 году.
В городке причудливо смешались купеческие дореволюционные постройки,
беспорядочный частный сектор и разнокалиберные благоустроенные дома…
Цементировали эту беспорядочную индивидуальность промышленные предприятия и
запутанная колючей проволокой мотострелковая дивизия…
В планах у меня был обед в кафе «Алина». Принадлежала она когда-то крутому парню,
шагнувшему из ОБХСС прямо в уголовные авторитеты… Черкасу… Прожил он, как и
большинство персонажей этой профессии — красиво, ярко, но мало… Однако умудрился
оставить после себя несколько работающих заведений, одним из которых и была «Алина».
Порядки были как при старом хозяине даже секьюрити — спортивный парень на входе
стоял как в давние времена…
Разносортное меню и скоростные официантки.
Саня удивился:
— Здесь что по вечерам еще и дресс-код надо выдерживать? — встретился он с
доброжелательным, но цепким взглядом охранника.
— Да уж, бомжи не пройдут, — с легкой гордостью экскурсовода отозвался я, —
Хозяин покойничек толк в этом знал… Лет пять уж, нет его, а все как вчера.
Свободный столик остался только один. Нам снова везло.
Покопавшись в меню, Рубан набрал себе гору мясного и жирного.
Принесли быстро. Внешний вид и запахи радовали.
Неожиданно со стороны гардероба раздался легкий шум и громкие голоса.
Администратор выбежала и вернулась. С ней зашла симпатичная девчонка, одетая в
спортивную одежду с немаленьким рюкзаком…
— Вот видите, — повела распорядительница рукой по залу, — Мест нет.
— А подсесть? — обворожительным голосом интересовалась девушка.
— К кому?
— А к парням, — ткнула она в нашу сторону пальцем и крикнула безо всякого
перехода, — Красавцы приютите девчонку-автотуристку…
Я в принципе был не против. Автотуристы — народ разговорчивый. Основная плата за
проезд — развлекать водителя. Хотя кое-что насторожило. Была эта красавица какая-то
слишком харизматичная ну и… чистенькая, что ли. Не было на ней дорожного налета.
Будто спрыгнула минут пять назад с обложки журнала.
А Рубан оказался «в своей тарелке». Не спрашивая меня, он выскочил из-за стола,
и хищно перемещаясь, ухватил рюкзак.
— Давай помогу, тут раздеваться нужно и, наверное, с вещами нельзя, — с этими
словами он вопросительно глянул на администратора. — Хотя он как дорожная сумка.
Легкий, — и Саня неожиданно приподнял его одной рукой, — Давай раздевайся, —
командовал он девчонке и, не дожидаясь ответа, понес вещички к нашему столику.
Глава 18.
Так нас неожиданно стало трое.
Карина (именно так звали новую знакомую) оказалась хваткой дамочкой и с первых
минут за столом спутала все карты. Я успокаивал себя лишь тем, что «Мама» пока
молчит и не препятствует.
А Рубан цвел.
Первая фраза девушки о показательном уносе рюкзака казалась неподдельной и
взбудоражила кровь мачо. Я тоже оценил Санину хватку, помогая пристраивать груз
на стуле.
«Килограмм тридцать весит, — уважительно разглядывал я внешне небольшую фигурку
партнера, — Силен»,
— Наверняка настоящий мужчина силен и в остальном! — заявила девчушка.
