Майкл Гаррисон - Нова Свинг
Поли де Раад снова вызвал Вика. Было похоже, что де Раад недоволен. В то же время голос его звучал как-то рассеянно и отстраненно. Он сказал, что хочет поболтать о купленном артефакте. Он сказал, что озадачен. Он сказал, что не уверен в покупке. Но каждый раз, когда Вик уточнял у Поли, что именно не так, внимание де Раада словно бы затуманивалось.
– Поли, с тобой что-то не в порядке? – спросил Вик. – Ты не притворяйся, нам нечего скрывать друг от друга.
– Слышь, Вик, не борзей, – сказал Поли. В конце концов он назначил Вику встречу в своем клубе «Семирамида». Поли считал, что так будет лучше. Он хотел Вику что-то показать. Чтобы Вик посмотрел собственными глазами.
– У меня дел полно, – возразил Вик.
– У тебя нет более важных дел, – заявил де Раад. – Вик, если будешь артачиться, я за тобой кого-нибудь пошлю.
– Не надо, – сказал Вик.
«Семирамида» лежала в самом центре города, подобно круизному кораблю, севшему палубой вниз, и привлекала как туристов, так и местных тусовщиков. Поли сам производил оценку их благонадежности и платежеспособности. В шесть тридцать вечера, когда Вик появился в клубе, там происходило следующее. Клуб опустел, если не считать обычных нукеров де Раада – десятка ганпанков плотного телосложения, которые сидели за столиками у дальней стены, азартно мерялись оружием и бросали кости. Кое-какая мебель оказалась перевернута, а пара обугленных дыр в стенах удостоверяла, что здесь недавно стреляли из реактивного пистолета. У ребят Поли был не такой залихватский видос, как обычно.
– Поли тебе не обрадуется, – сказала девчонка-ганпанк, когда Вик сунулся в офис.
– А мне начхать, – ответил Вик, глядя на нее сверху вниз.
Девчонку звали Элис Нейлон, было ей восемь лет, и она носила синий пластиковый дождевик, застегнутый на все кнопки до шеи. Еще до семилетнего возраста у Элис прогнили передние зубы от café électrique, что придало ее выговору своеобразный оттенок. Она обожала сладкую выпечку, заплывы в местном бассейне, а в свободное время изучала финансовое дело, надеясь стать крутой бизнес-леди.
– Вик, – сказала девчонка, – ты не поверишь, что у нас тут стряслось. Не, серьезно! На нас копы наехали. Прямо тут, в клубе «Семирамида»! – Она изумленно покачала головой – медленно, из стороны в сторону. – Эти лузеры из Полиции Зоны какого-то хрена о себе возомнили, они нас взяли в кольцо, расползлись вокруг, словно дешевое гало Тракта Кефаучи. А помнишь того чудика, что на Альберта Эйнштейна смахивает? Поли сказал его не трогать, чтобы все само устаканилось. Мы аж удила закусили, чесслово.
– Жаль, что я этого не видел, Элис, – вежливо ответил Вик.
Элис пожала плечами. Она была профессионалка. Ей было начхать.
– Мы бы их в котлету измолотили, Вик, но… – Она улыбнулась ему усталой гнилозубой улыбкой. – А ты как? Может, ты бы лучше тут подождал? Дождался Поли?
Вик согласился и занял один из пустующих столиков.
– Эй, Вик! – позвала Элис вдогонку. – Я нынче сама брауни испекла!
Вик ненавидел «Семирамиду».
Витрина ее бросала вызов здравому смыслу.
В стыковки это заведение тоже не годилось.
Стоило сюда войти, как становилось ясно, что источник доходов Поли де Раада где-то в другом месте. Столиков было сорок, каждый – с четырьмя креслами, и располагались они под высоким потолком в круглом помещении, первоначально принадлежавшем каким-то мошенникам под названием «ФУГА-Ортоген», которые пытались нажиться на чужацкой технологии. (Активы аферистов исчерпывались тремя комбайнами, припаркованными где-то в Радиозаливе над гамма-источником неизвестного происхождения. По самой консервативной оценке, комбайнам было свыше миллиона лет, и никто не понимал, как с ними работать. «Что эти жокеи намеревались там раскопать, мы так и не вкурили, – говорил Поли с тонкой усмешкой, – поэтому пришлось их отсюда выкурить».) Перебравшись сюда, Поли отбелил стены и подсветил их в нескольких сегментах ультрафиолета. Поли нравилось высокочастотное излучение, ибо оно напоминало ему о старых добрых деньках его славы. Голограммы носились в воздухе, сверкая рекламой; Моны сновали от столика к столику, приглашая клиентов расслабиться и перейти в дальний зал, где им явно будет удобнее. Клиенты Поли заказывали все подряд и играли в кости. У Поли был свой бэнд, так что любую музыку они тоже заказывали. Единственная прихоть Поли – дресс-код, но он и сам это признавал, без обиняков оговаривая, что охоч до красочных нарядов селебрити.
Вик заказал себе выпить.
Убивая время, он сложил разорванную визитку, которую получил от бывшей клиентки в баре «Белая кошка, черный кот». Его удивил выбор апартаментов: Хот-Уоллс – райончик недешевый, но недостаточно модный для человека из корпорации. Пробило семь, и в клубе прибавилось народу, в основном парочки, которые, заказав коктейль, куда-то улетучивались. В десять минут восьмого Вик удивился, высмотрев в толпе Антуана Месснера; толстяк юркнул в «Семирамиду» и торопливо занял один из дальних столиков.
– Антуан! – крикнул Вик, но толстяк ограничился кивком и не подошел. Вместо этого, Антуан предпочел присоединиться к ганпанкам и бросить кости.
– Ну и пошел ты, Толстяк Антуан! – сказал себе Вик. Тут распахнулась дверь офиса, и оттуда раздался голос Поли де Раада:
– Эй, Вик, мудак ты жопоголовый, ты где?
* * *Поли де Раад был моложе Вика Серотонина. На его лице выделялись острый нос и ударная волна платиново-белых волос, подчеркнутая армейским «мыском вдовы», – голограммы приключений Поли тех лет иногда выставлялись на всеобщее обозрение в центральном зале клуба «Семирамида».
В четырнадцать Поли оказался у Сердца Карла. Позднее он, в числе трех счастливчиков, уцелел при орбитальном столкновении «El Rayo X»[20] с тяжеловооруженным крейсером ужасников «Касаясь пустоты».[21] С тех пор Поли стал нервным, напряженным и заимел прическу торчком, а в минуты особенного душевного волнения кожа на его лице словно бы утончалась и подсвечивалась изнутри и кровь будто приливала к поверхности. Этим он был обязан радиационным ожогам и общему аблятивному истиранию кожи, от которого избавляться не стал и носил на манер армейской лычки. Поли никогда не останавливался. Ему все нравилось. Он старался захапать все, что плохо лежит. По крайней мере, такое впечатление производил он на собеседника. Но тут же становилось ясно, что план Поли довольно прост: выжить и преуспеть.
– Не хочешь взглянуть на эту хреномутину? – спросил Поли у Вика.
Он имел в виду свой офис. Офис выглядел куда хуже самого клуба. Тут пахло ионизацией и гарью, мебель была разворочена. Было ясно, что в офисе развернулась заварушка. Места для нее не хватало; тем хуже для Поли, потому что группа захвата Эшманна притащила с собой аппаратуру, способную отодвинуть теневых операторов с пути, словно шкафчик. Теперь операторы забились по углам под потолком, так тесно свернувшись, что их бы пришлось оттуда дни напролет выманивать. Они были в шоке. Их унизили. У них не осталось никаких тайн. Поли тоже выглядел скверно. Он сильно потел, а лицо его заострилось и приобрело мясной отлив.
– Ты в курсе, что здесь было?
Вик сказал, что не в курсе.
– Ну, блин, Вик, а кому, как не тебе?
Вик нашел стул, поднял с пола и сел. Поли де Раад тоже позволил себе сесть и утер пот с лица.
– Из Зоны какие-то новые артефакты поперли, – начал он, – по крайней мере, так Эшманн говорит. Он на нас батон крошит за них. – Поли засунул пальцы в рот, подержал, вынул и осмотрел. – Вик, загляни-ка мне в рот; мне кажется, у меня десны кровят.
– Да пошел ты, Поли!
Де Раад усмехнулся.
– А ты почти попался, Вик. Ты уже полупривстал.
Он вдруг резко успокоился и обрел привычный довольный вид. Он снова в полной мере наслаждался жизнью.
– Ты знаешь стыковку, ну, ту, что они кличут кафе «Прибой»?
– В жизни не слышал, – ответил Вик.
– Да ладно, Вик. Я твой друг, не скрытничай.
Если Вик переживает насчет нанокамер, сказал Поли, то бояться нечего. Аппаратура Полиции Зоны курам на смех. Она устарела лет на десять. И при этом дорогущая. Девяносто процентов времени глючит. Поли намекнул, что у него в любом случае прикрытие ЗВК.
– Пока ты со мной, ты невидимка.
Вик, который вплоть до этой минуты ни о чем особо не беспокоился, взглянул на Поли и пожал плечами.
– Ты поэтому меня сюда вызвал?
С лица Поли исчезло довольное выражение.
– Нет, не поэтому, – сказал он. – Я тебе хочу кое-что показать.
Он встал.
– Пошли, – позвал он. – Ты что, думаешь, я его здесь держал бы?
– А почем мне знать, Поли?
Де Раад вызвал свою рикшу и подмигнул Вику.
– Нам недалеко, но зачем пешком тащиться?
К вечеру похолодало. Ветер с моря задувал в центр, влага конденсировалась из воздуха на уличных предметах обстановки и сбруе рикши. Слышно было, как на военной верфи трудится какой-то тяжелый ремонтный механизм. То и дело взлетал K-рабль, устремляясь на парковочную орбиту со скоростью в сорок звуковых, озаряя все вокруг, от Стрэйнта до Корниша, резким светом хвостового факела, и в этом свете лицо Поли де Раада на секунду становилось почти прозрачным. Поли затормозил рикшу. Ему нравилось все военное.
