Андрей Льгов - Непобедимый Олаф
Торкланд и вправду почувствовал легкую усталость, но не столько от беспрерывной работы клинком, сколько от безрезультатности своих атак. В этот момент слева от него что-то промелькнуло. Боковым зрением Торкланд успел уловить, как Серый, вытянувшись, словно стрела, взвился в воздух и вонзил свои клыки в горло одного из противников. Оба они рухнули на землю. На какое-то мгновение враги замялись, и Торкланд, ни на миг не расслабляющийся, снес голову скотту, шире всех отвесившему челюсть.
Тем временем Серый все дальше вгрызался в горло поверженному противнику. Из разорванных артерий фонтаном била ярко-красная кровь, собираясь в лужу вокруг содрогающегося в конвульсиях человека. Скотт уперся руками в горло зверя, силясь оторвать его от себя, но с каждым мигом тело человека слабело, силы покидали. Подоспевший сзади товарищ опустил свой меч на голову волка.
Торкланд вскрикнул от боли, будто острый клинок рассек не лохматую серую голову, а его, Олафа, череп.
"Как жаль, что волки не попадают в Валгаллу, он погиб как герой, я хотел бы с ним когда-нибудь встретиться в Асгарде",- подумал Торкланд.
- Уууйййаа! -взревел великий воин, и комья земли посыпались с края обрыва, нависающего над полем битвы.
Неудержимая ненависть проснулась в Торкланде, принеся с собой новый прилив сил. Конунг яростно устремился в атаку, нанося страшные удары своим противникам, но и скотты, потеряв сразу двух товарищей, озверели и рубились как сумасшедшие.
Торкланд получил несколько не очень опасных ран, хотя даже не заметил этого. Однако полученные царапины были дурным знаком, они говорили о том, что викинг стал уставать. Но тут на помощь подоспел Хэймлет.
Видя затруднительное положение Торкланда, датчанин каким-то чудом умудрился соскользнуть вниз по почти отвесной скале и при этом не сломать себе шею. Вскочив на ноги, Хэймлет лихо выхватил свой необычный меч и встал рядом с другом.
Рослые плечистые скотты сперва не придали значения новому противнику, датчанин был на голову ниже самого маленького из них, но блеснул на солнце словно бритва отточенный клинок, и мягко срезанная с плеч голова, удивленно выпучив глаза, покатилась по земле.
После появления Хэймлета Торкланду стало значительно легче, и он тут же прикончил еще одного противника, меч викинга сломал ключицу и, по касательной войдя в тело, почти надвое расчленил скотта.
Конунг услышал за спиной боевой клич своих хирдманов, Счастливчик Свейн и ярл Сигурд, видимо, перебили всех пиктов, вставших у них на пути, и теперь спешили на помощь своему королю. Перевес явно склонялся на сторону викингов, и на лица оставшихся в живых скоттов легла тень смерти. Они были обречены и знали это, но продолжали сражаться столь же яростно и отважно, будто ничего не случилось.
Хэймлет, наверно, пощадил бы их, если, конечно, они приняли бы милость из его рук. Но разъяренного Олафа невозможно было остановить. Он зарубил еще двоих и теперь направил свой кроваво-красный взгляд в сторону последнего противника. Вдруг огромная глыба известняка свалилась конунгу на голову. Легкий римский шлем лопнул по швам, но голова выдержала. Камень, встретившись с мощным нордическим черепом, переломился надвое, и обе половинки упали на землю. Однако Торкланд все-таки получил кое-какую контузию. Он не упал на землю, но прислонился спиной к нависшей скале и непонимающе заморгал глазами, взгляд его на некоторое время из кроваво-красного превратился в небесно-голубой.
Хэймлет посмотрел наверх и заметил уродливую морду, расплывшуюся в довольной улыбке. Это пикт, улучив момент, когда какой-либо из викингов подойдет поближе к скале, скинул из своей норы булыжник.
"Хорошо еще, что это был Торкланд. Окажись на его месте кто-нибудь более тонкокостный, позвоночник ссыпался бы в штаны",- подумал Хэймлет.
Датчанин неожиданно подпрыгнул высоко в воздух и взмахнул своим мечом-катаной, голова пикта безвольно повисла на обмякшей шее, а из ловко перерезанного горла брызнула темная пиктская кровь.
В это время Сигурд со Свейном наседали на могучего скотта, и надо отдать должное горцу, он достойно оборонялся, нанеся викингам несколько ран, но и сам незнакомец уже истекал кровью.
Хэймлет уловил короткую передышку в схватке, когда противники на мгновение разошлись, чтобы вдохнуть-выдохнуть и снова сойтись в смертельной схватке. Он вскочил между бьющимися сторонами с опущенным мечом.
- Эй, незнакомец, понимаешь ли ты мою речь? - спросил он скотта.
Тот тоже опустил меч и утвердительно кивнул.
- Плоко, но понимать,- произнес он.
- Я хочу сохранить тебе жизнь, ты храбро сражался, воин, я думаю, что нам нечего делить на этом свете,- сказал Хэймлет.
- Я буду делать с тобой войну, мне нечем давать плату за мой выкуп,кое-как сложил датские слова скотт.
- Тебе не надо платить выкупа за свою жизнь или свободу. Я не стану даже отбирать у тебя оружие, чтобы не затмить позором проявленное тобой мужество, горец.
- Тогда ты мой друг.- Скотт красноречиво воткнул свой меч в землю и подал викингу открытую ладонь.
Хэймлету жест не был знаком, но он понял, что это какой-то символ дружбы или заключения союза, и подал руку незнакомцу, отвечая на его рукопожатие.
Свейн с Сигурдом скорчили недовольные мины. Получив множество мелких ран, они жаждали расквитаться с упрямым скоттом, но, на счастье, оба были гораздо отходчивее, чем их конунг.
Торкланду же, видимо, требовалась серьезная помощь. То ли камень оказался тверже, чем все предыдущие, неоднократно сыпавшиеся на его череп, то ли его кости начали стареть, хотя последнюю версию Хэймлет сразу же отринул: после того как, спасаясь от старухи Хель, они с Олафом разделили молодильное яблоко из светлого Ирий-сада, старость вообще не касалась ни одного, ни другого, и смерть могла прийти только извне.
- Эй, Кабни! Скажи пиктам, пусть тащат своего верескового эля, и побольше, конунгу плохо! - прокричал Хэймлет еврею, так и не успевшему исполнить приказание конунга и покинуть место сражения.
Кабни передал все вождю пиктов, которого исправно продолжал придерживать за тунику. Чипи перевела, и пикт, вдоволь напуганный сегодняшними событиями, согласно закивал головой.
- Эй, парни, Сигурд, давайте оттащим Олафа от этой стены, пока какой-нибудь уродец не вздумал еще что-нибудь сбросить на его многострадальную голову,- сказал Хэймлет товарищам.
Он сам попытался подставить свои плечи под могучую руку Торкланда, но Свейн настоял, чтобы Хэймлет уступил место ему.
- Мне будет удобнее, я повыше,- аргументировал он.
Торкланд, оказавшись на месте Хэймлета, наверное бы возмутился, что кто-то говорит о своем превосходстве перед ним, но датчанин никогда не противился, если кто предлагал сделать за него тяжелую работу.
Дан попытался вынуть у Олафа из безвольной руки его большой меч. Но кулак крепко сжимал клинок из небесной стали, и Хэймлет оставил тщетные попытки.
Викинги несли своего конунга, взвалив его огромное тело себе на плечи, а меч, зажатый в руке, чертил извилистую линию, волочась по земле.
Тем временем пикты справляли праздник победы. Причем, к великому удивлению людей, веселились в равной степени и побежденные и победители.
Пикты племени дики вытащили на середину ущелья одного из своих сородичей, судя по висевшему на нем тряпью, своего вождя, и буквально разорвали его на куски. Даже суровые викинги, вдоволь повидавшие на своем веку, сами не раз принимавшие участие в жестоком линчевании, отвернулись от этого ужасного зрелища. Только вождь победивших пиктов, находясь под неусыпной опекой Кабни, улыбаясь во весь свой кривой рот, смотрел на это безобразие, самодовольно задрав подбородок.
- Спроси его, Чипи, что происходит? - обратился к девушке Хэймлет.
Пикт услышал вопрос и радостно заквакал. Это продолжалось так долго, что датчанин уже пожалел о том, что спросил. Чипи, заметив смену настроения у Хэймлета, прервала рассказчика и коротко перевела:
- После нашей победы племя дики перестало существовать. Все пикты этого рода добровольно стали членами племени победителей. Они публично убили своего бывшего вождя, как бы показывая свое символическое участие в битве на стороне хиги. Вот и все. Ну, а остальной длинный рассказ - это перечисление его личных подвигов,- добавила Чипи, поймав вопросительный взгляд Хэймлета.
- Каких подвигов? - удивился датчанин.- Он в течение всего сражения простоял под защитой Кабни, и тот крепко держал его за шиворот.
- Видишь ли, у пиктов холмов вождь, он же старейшина рода,- это единственное полноценное существо племени, все остальные являются как бы его придатками. Поэтому, когда кто-то из рядовых воинов гибнет, считается, что большая часть страданий приходится на долю вождя. Если кто-то из простых членов племени совершает подвиг, то также считается, что вождь принял вэтом деле главное участие. У народа, среди которого я жила, будучи пиктом, все по-другому. Болотные пикты живут поодиночке или семьями. Их гораздо меньше, чем пиктов холмов. Они никогда не сбиваются в племена и не воюют между собой. Даже обычные раздоры среди мужчин редки, потому что они необщительны, и зачастую два незнакомых пикта, встретившись, делают вид, что не заметили друг друга, и расходятся каждый по своим делам.
