Сергей Кочетов - Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)
— Я как-то об этом не подумал, — поскреб голову великан. — Придется теперь исключить людей из своего рациона. А ведь так хотелось нормального человеческого питания! Но все равно спасибо, что открыл мне глаза. Меня зовут Шанто.
— А меня Ленон, — обрадовался юноша, что нашел в такой глуши единомышленника, пусть и в таком удивительном обличии, и пожал протянутый палец. Но его радость быстро испарилась, уступив место недавним тревогам:
— Ой, Шанто. Там позади человек в опасности остался. Ты не мог бы помочь мне выручить его?
— Он тоже вегетарианец? — удивился Шанто.
— Он мой друг, — твердо произнес Ленон, не решаясь соврать в подобной ситуации.
— Тогда придется помочь, — вздохнул Шанто.
— Я покажу дорогу. Беги за мной, — крикнул Ленон и повернулся в обратную сторону.
Когда юноша выскочил на поляну, он увидел, что один бандит зажал руками голову Гаузена, а другой пытается выжечь ему глаз углем. Но, увидев Ленона, присутствующие резко обернулись, на время оставив свои изуверства.
— Я же говорил, что он вернется. Сейчас я его… — закричал уже знакомый храмовник, который недавно сжег паспорт Ленона, и бросился ему навстречу. Но наметившимся планам не было суждено сбыться, так как подоспевший великан схватил его за шиворот и выкинул подальше в кусты. Следом отправился и помощник незадачливого служителя Катапака, который, не отличаясь особой храбростью, предпочел сделать это собственным ходом.
В руках Шанто держал бревно, которое он успел подобрать по дороге. Кловиад отпустил голову Гаузена и попытался вместе с Зубочистом противостоять внезапной атаке, но недавние ранения и напор нападавшего исполина вынудили разбойников отступить вслед за Арсином, потеряв при этом саблю Гаузена.
Гаузен, пораженный лихостью происходящего, пожалел, что его руки связаны, и он не может поучаствовать в сражении. Но долго ему ждать не пришлось — Ленон подошел поближе и начал разрезать веревки, связывающие его друга.
— Гаузен, что они с тобой сделали?! — воскликнул юноша, испуганно взирая на лицо Гаузена, покрытое синяками и кровавыми подтеками. — Если бы я только не убежал…
— Если бы не ты, Ленон, они бы ослепили меня. А потом мне бы перерезали горло, — содрогнувшись, поведал Гаузен. — Я снова твой должник.
— Ты ничего не должен мне, Гаузен. Ты ведь мой друг. Тем более не мне ты должен быть благодарен в первую очередь.
Тут Ленон показал на великана Шанто, который, опустив бревно, скромно стоял в сторонке.
— Матушка моя гусыня! Бежим, Ленон! Это же погром! — освободившись, закричал Гаузен, все еще не веря своим глазам.
— Не бойся, он тебя не съест, — успокоил друга Ленон. — Шанто — это Гаузен. Гаузен — это Шанто.
Но Гаузен не спешил пожимать руку своему спасителю. Он знал не понаслышке о свирепом нраве погромов и в обычное время готов был встретить их разве что в виде чучела.
— Смотри, какой он симпатяга! Давай возьмем его с собой, — предложил Ленон Гаузену. Шанто, похоже, не возражал.
— Спасибо за доверие, друзья вы мои… сытные, — сказал погром. Услышав последнее слово, Гаузен настороженно положил руку на плечо Ленона, готовясь в любой момент дать сигнал к бегству.
— Ситные, надо говорить, ситные, — укорил Ленон погрома. Тот стыдливо опустил глаза.
Гаузен, хотя и понимал, что был обязан жизнью погрому, тем не менее, совсем не горел желанием оказаться в обществе такого великана. Нелюдям он не доверял по жизни, да и подобная компания не способствовала тихому и незаметному перемещению по просторам Велитии, в то время как враги не дремлют.
— Он и мухи не обидит, — продолжил уговаривать друга Ленон, у которого, похоже, начисто вылетели из головы недавние события.
— Конечно! Муху нельзя обидеть! Она такая примитивная, что и чувств-то у нее нет никаких, чтобы обижаться. Вот убить — да! — возмутился Гаузен очевидному несоответствию в логике своего друга. — А вдруг он по ночам лунатит? Если ему в темноте захочется поесть, и он встанет во сне, кого из нас, Ленон, он невзначай съест?
— Вообще-то я не боец и даже не лунатик, — робко подал голос Шанто. — Я на торговца учился.
— Вы только посмотрите! Торговец — погром! — не выдержав, прыснул Гаузен. — То-то он в одежде. А бревно зачем? Ты еще скажи, что проходил мимо и просто пытался продать дрова. Всех клиентов распугал! — пошутил Гаузен.
Тут ему стало совестно за подобное отношение к своим спасителям. Вспомнив, что ему недавно угрожало, у него на глазах чуть снова не навернулись слезы, и Гаузен с трудом смог сдержать горестный порыв:
— Вы меня простите… Если бы вы знали, что они хотели со мной сделать…
Ленон и Шанто сочувственно покачали головой, считая бестактным обращаться за подробностями.
— Нет, я взаправду торговец, — пытался убедить друзей погром. — У меня даже дело было. Пропускал людей по мосту за деньги. Правда, потом речка пересохла, и все стали перебираться вброд. Некоторые люди даже стали прямо под мостом ходить.
— Чего же ты их не хватал? — удивился Гаузен.
— Ну, я же только за мост отвечал. Я погром честный, — смутился Шанто и добавил. — Но у меня есть идея получше. Вы мне даже сможете помочь в этом.
— Помочь в чем? — поинтересовался Гаузен. Вообще-то он хотел объяснить погрому, что они торопятся, и им не до сомнительных предприятий, но любопытство одержало верх.
— Можно сколотить ансамбль. Один будет петь, другой танцевать, третий играть на инструменте. Я долго думал и понял, что если по мосту пройдет не каждый, то музыку услышат все вокруг. И всякий проходящий мимо обязан будет заплатить за удовольствие.
— Тоже мне удовольствие, — фыркнул Гаузен и спросил:
— А если глухой попадется?
— Глухих придется бесплатно отпускать, — пояснил Шанто. — Я ведь честный погром.
— Так в скором времени каждый будет утверждать, что он глухой, дуралей ты набитый! — не выдержал Гаузен. — Не удивлюсь, если рядом с тобой табличку поставят: «Говорите погрому, что ничего не слышите».
— Ну тогда… Тогда я не знаю, что делать дальше… — расстроился незадачливый коммерсант. — Все планы насмарку.
— Смотри, как ты расстроил человека… то есть Шанто, — возмутился суровой критикой Гаузена Ленон. — Ты заставил его чувствовать себя ужасно! И это твоя благодарность?
— Этот твой Филимон, — пришло в голову Гаузену. — Людоед еще тот, и тоже был коммерсантом.
— Он же исправился! — напомнил Ленон.
— А надолго ли? — усомнился Гаузен.
— А я ведь не просто погром! Я ученый. Точнее, недоученный, — продолжал сокрушаться Шанто.
— Ну и что? — пожал плечами Гаузен, который не считал ученость за достоинство. — Я тоже выпускник многих монастырей и школ. Иногда выпускали пинком под зад. Иногда сам сбегал… А один раз даже ушел от того, что школа сгорела. Что ты так смотришь? — обратился Гаузен к Ленону, который сделал испуганные глаза. — Я тут ни при чем! Я в своей жизни ничего крупнее пары поленьев не поджигал. Но не скажу, что все были плохие… — продолжил вспоминать учебные заведения велит. — В Хаслинии, например, неплохо учили бою на мечах, да и вообще разным боевым искусствам…
— Вы такие умные, — восхищенно прервал Гаузена погром. — Если бы я был таким умным! Мое обучение кончилось тем, что я никак не мог понять, почему в трехэтажном доме этажа три, а лестницы — две.
Услышав это, Гаузен чуть было не покатился от смеха.
— Ну, как же такое не понять?! Это проще простого! Вот… значит… потому… что… кхм… гм… — пытаясь разобраться, Гаузен начал было загибать то один, то другой палец, но скоро сдался и решил передать очередь Ленону, который за это время успел подумать как следует.
— Все дело в том, что лестница на каждом конце имеет по этажу, — начал объяснять Ленон.
— Но тогда их должно было быть… — Шанто тоже начал загибать пальцы на своих огромных ручищах. — Раз… два… три… четыре!
— Не совсем! — поправил юноша. — Один этаж — общий.
Тут Ленон начал перечислять очередность постройки:
Этаж-лестница-этаж-лестница-этаж. Они чередуются! А лестниц в небо не бывает!
— Я, конечно, не совсем все понял, но мне кажется… — благодарно отозвался погром. — Если бы у меня был такой умный учитель…
— Не все еще потеряно, — попытался успокоить Шанто Ленон и сочувствующе протянул руку, чтобы погладить его.
— Если бы у меня был такой учитель, — повторил погром. — То я ни за что бы его не съел!
Услышав это признание, Ленон отшатнулся в испуге.
— Вот это и есть причина того, что я такой неученый погром, — грустно продолжил Шанто. — Мой учитель был поганцем. Хоть он и был ученым, но природу не спрятать, поэтому он постоянно ругался и дрался. А после того, как я не смог понять, почему этажей три, а лестниц всего две, он совсем озверел от злости. А я от страха съел его. Да и поганец он был скверный не только характером, но и нутром. Как он меня с трудом переваривал, так и я его еле проглотил. Одним словом, тогда я желудок и испортил окончательно. Но с тех пор мне очень стыдно, и я не ем ни зверей, ни поганцев, ни прочих нелюдей. Вот если бы я учился в школе, где есть лестницы, я бы скорее разобрался. Но у меня пещерное образование… Пещерное неоконченное. А мог бы дотянуть до магистра пещерных наук, если бы был чуть более терпеливым.
