Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)
За это время штаны успели вобрать в себя немалое количество пыли и грязи пополам с раствором и ржавчиной, жилеты поменяли свой цвет с оранжевого на… хм, хрен знает какой, даже ботинки почистить как следует не удается – не знаю, что скажем мы с Шуриком Володе Шамраю, когда тот вернется с «картошки» и придет пора возвращать нагло позаимствованную у него обувь. Причем, что странно, спецовки Иваныча, мастера и других «старожилов» никаких особых изменений не претерпели. Остались такими же, какими мы их видели в понедельник – относительно чистыми и где-то даже ухоженными. Видимо, опыт сказался, не лезли «профессионалы» туда, куда лезть не положено. В отличие от новичков-студентов, не привыкших еще держать «ухо востро» рядом с разгружающим раствор самосвалом, пышущей жаром битумоваркой или «плюющейся» во все стороны штукатурной станцией…
Позавчера лили бетон в подготовку фундаментов стилобатной части. Потом всей бригадой гоняли пса – Бузун, как и положено, не смог удержаться, чтобы не «опробовать» лапами свежеуложенное основание. Затем, матерясь, по-новой ровняли поверхность, затирая собачьи следы лопатами и посаженной на черенок доской. На следующий день таскали туда-сюда арматуру (кран опять не работал), покрывали праймером «схватившуюся» подготовку и катали по ней изоляцию. В смысле, клеили на нее дефицитнейший по нынешним временам гидроизол… В общем, было довольно весело.
Одна радость, что ни в среду, ни в четверг Лена на объекте не появлялась и потому никак не могла узреть мою перемазанную мастикой физиономию и разорванные на жо… э-э… с тыла портки. Их, кстати, пришлось потом зашивать. Тем же вечером. А после, едва ли не до полуночи, оттирать «униформу» от битумных пятен бензином, водой и выпрошенным у Иваныча растворителем.
В итоге сегодня на работу я вышел во всеоружии. Облаченный в почищенные от грязи штаны, благоухающий ароматами отечественных нефтепродуктов, готовый к любым «неожиданностям»: еще в среду сбегал во время обеда в ближайшую к стройке аптеку с целью приобрести там «изделия № 2» («первым номером» в советском резинотехническом производстве всегда считался противогаз), как воздух необходимые мне для дальнейших свиданий с Леной. Еле дождавшись своей очереди и отыскав на прилавке продукцию Баковского завода, я чуть прокашлялся и с нарочитой небрежностью в голосе потребовал себе сразу пятьдесят упаковок («А чего мелочиться? Запас, как известно, карман не тянет»).
– Что, на всю бригаду берешь? – с иронией поинтересовалась аптекарша.
– Э-э… для опытов… химических, – нашелся я через пару секунд, покраснев под пристальными взглядами стоящих в очереди бабулек.
– Ну, если для опытов, тогда конечно, – язвительно усмехнулась дама в халате и принялась отсчитывать упаковки. Не спеша. Прямо-таки наслаждаясь процессом. – Пять… двенадцать… двадцать четыре… сорок… Хм, а тебе пятидесяти хватит? А то сам знаешь. Опыты, они такие, не успеешь оглянуться – и все. Кончились. Придется опять покупать.
– На месяц хватит, – пробурчал я, рассовывая по карманам покупки. – А не хватит, еще раз зайду.
– Это правильно, – хохотнула аптекарша. – Как кончатся, так сразу и заходи. ОПЫТЫ нельзя прерывать…
* * *Увы, сегодня Лена тоже не появилась. К великому моему сожалению. Вместо нее на объект прибыл благообразный дедушка в кирзовых сапогах и армейском бушлате. Слава богу, его мне «охмурять» не потребовалось (гы-гы-гы) – пришел он, как выяснилось, вовсе не по мою душу, а к мастеру и оказался еще одним геодезистом из того же, что и Лена, стройуправления.
Я, кстати, едва не заржал, услышав, какими словами встретил «дедушку» дядя Коля:
– Так вот оно че! Миха-а-алыч! Вот оно че!
– Оно, Коля. Оно самое, – добродушно усмехнулся новоприбывший, оглаживая белую, почти как у Деда Мороза (точнее, как у Санта-Клауса, поскольку короткая) бороду. – Вот, прислали посмотреть, что тут у вас да как. Съемку по этажам провести, отметки пробить, геометрию там… местами проверить.
– А че ее проверять? С геометрией у нас все путем, – радостно оскалился Барабаш. – Пойдем лучше с Петровичем поздоровкаемся. Он там тебя третий день ждет-пождет, заждался совсем.
– А он это… нормальный сегодня? – живо поинтересовался «дед», наклонив голову и щелкнув пальцем по горлу.
– Как стеклышко, – ухмыльнулся Иваныч.
– Ну тогда ладно. Тогда пойдем, поспрошаю его заодно, чего он на Ленку нашу так разобиделся.
Я моментально навострил уши. Однако геодезист с Иванычем скрылись в вагончике и выяснить что-то конкретное мне так и не удалось.
Из прорабской они выбрались через двадцать минут. Заметив меня, дядя Коля тут же скомандовал:
– Эй, Дюха! А ну, двигай сюда по-быстрому.
Я подошел.
– Вот, будешь сегодня Михалычу помогать, – объявил Барабаш и, ничего больше не говоря, убежал в сторону котлована. Видимо, задание важное от мастера получил. Или втык, что, в принципе, то же самое.
– Добрый день, – вежливо поздоровался я с бородатым геодезистом.
– Добрый, – откликнулся он, с любопытством уставившись на меня. – Звать-то тебя, паря, как? Вроде Андрей, да?
– Андрей.
– Ну надо же! – всплеснул руками «дедуля». – Прямо как внука моего меньшего. Он у меня тоже Андрюшка, только помладше, в шестом классе учится, в пятой школе.
– В пятой? Это напротив «Новинки»?
– Она самая, – подтвердил мой новый начальник. – А я, выходит, Василий Михайлович буду. Василий Михайлович Кошкин. Старший геодезист управления. Прошу, так сказать, любить и жаловать.
– Обязательно, – улыбнулся я, вспомнив, что в нашем «Макстрое» геодезиста тоже звали Василием. Плюс фамилия у него была… ну очень похожая. Собакин.
* * *Дедом товарищ Кошкин оказался весьма говорливым. Все шесть часов, пока мы с ним бродили по этажам, точнее, работали, рот у него практически не закрывался. Сначала Василий Михайлович рассказывал про свою семейную жизнь, про сыновей, про внуков, про то, как через год выйдет на пенсию и окончательно переедет в деревню. Потом травил анекдоты, такие же бородатые как и он сам, потом вспомнил о том, что завтра суббота и надо обязательно съездить на дачу, а на его «Москвиче» опять зажигание барахлит и «пальцы начинают стучать», как только газу поддашь… Автомобильную тему я поддержал, вследствие чего мы довольно долго трепались об особенностях установки углов зажигания на трамблере, о лысой резине, о поршневых кольцах, зазорах, амортизаторах, кривом стартере и отсутствии в стране нормальных дорог. Самое смешное, что на чрезмерную для семнадцатилетнего пацана «информированность» Михалыч особого внимания не обратил.
После автомобилей мы плавно перешли на погоду. Мой собеседник считал, что предстоящая зима будет холодной и снежной, я же, основываясь на послезнании, с его прогнозами не соглашался. В итоге, сошлись на том, что, в любом случае, «синоптикам верить нельзя – наврут обязательно».
Затем старший геодезист принялся вспоминать свою молодость. Где родился, где жил, как в колхозе работал, как в школе учился, а потом в вузе, как его на фронт в 44-м призвали. Как присвоили на ускоренных курсах мамлея и стал Кошкин Василий военным топографом… Честно скажу, я раньше и знать не знал, что в армии подобная служба имеется. А оказалось, есть, причем, весьма и весьма уважаемая. Василий Михайлович, как выяснилось, в основном, на «боге войны» специализировался. Геодезические привязки артиллеристам давал, чтобы, как говорится, реже промахивались. Сам он, правда, по его же словам, за всю войну всего два раза стрельнул. И не из орудия, а из пистолета. Первый – когда перед одной связисткой форсил, второй – на радостях, когда Победу праздновали. Тем не менее свою награду он получил. Даже две: орден Красной Звезды и будущую супругу – ту самую связистку, что его «стрелковую подготовку» оценивала…
В общем, много о чем мы успели поговорить во время работы, но до самого главного (для меня главного) добрались лишь в самом конце. Уже укладывая в футляр рабочий теодолит, Василий Михайлович внезапно вздохнул и посетовал на текущие сложности:
– Тридцать лет я в этой конторе работаю, на пенсию скоро, а смену себе, увы, так и не подготовил.
– Что, не идет никто в строительную геодезию? – осторожно поинтересовался я, боясь «спугнуть» разговор.
– Ну почему не идет? К нам много народу приходит. Некоторые очень даже способные.
– Тогда в чем проблема?
– В чем, в чем. В текучке, конечно, – пожал плечами «начальник». – Мужики, они у нас, как правило, за квартиру работают, а как только получат, сразу же увольняются. Или на более денежные и спокойные должности переводятся.
– А женщины?
– С женщинами сложнее. На стройке, сам понимаешь, не всякая приживется. Им легче где-нибудь в отделе сидеть. Чтобы цветочки на окнах, радио на стене, чайничек на комоде. И чтобы рядом такие же как они змеюки сидели, чтобы было с кем косточки коллегам перемывать, лясы точить, кто когда в отпуск пойдет да отчего у Марьи Ивановны премия на десять рублей больше.
