Терри Пратчетт - Патриот
— Эта сволочь отбивается, сержант!
Ахмед стоял спиной к колонне. У его ног уже лежал человек. Трое других пытались приблизиться к вали, одновременно стараясь не угодить в круг из сверкающей стали, созданный его мечом.
— Ахмед! Они на нашей стороне! — заорал Ваймс.
— Да? Тогда прошу прощения.
Ахмед опустил меч и вынул изо рта мундштук с сигарой. Кивнув одному из атаковавших, он поприветствовал того словами:
— Утро доброе, друг.
— Э-э, так ты тоже наш?
— Нет, я не ваш, я…
— Он со мной, — отрезал Ваймс. — Что ты здесь делаешь, Вилликинс? СЕРЖАНТ Вилликинс, как я посмотрю.
— Мы были в дозоре, сэр, и вдруг нас атаковали несколько клатчских господ. После нелицеприятного обмена мне…
— …Видели бы вы его, сэр. Одному из этих сволочей он откусил нос! — захлебываясь, сообщил солдат.
— Я никоим образом не должен был уронить доброе имя Анк-Морпорка, сэр. Одним словом, после…
— …А один мужик как пырнет его прямо в…
— Пожалуйста, рядовой Бурке, я как раз информирую сэра Сэмюеля о ходе событий, — сказал Вилликинс.
— Сержанту полагается медаль, сэр!
— Те немногие из нас, кто уцелел, двинулись обратно, сэр. Но, чтобы скрыться от других клатчских патрулей, мы решили залечь до рассвета и спрятаться в этом вот сооружении, а потом вдруг увидели вас, сэр, и вашего спутника.
Ахмед слушал, разинув рот.
— А какова была численность твоего противника, сержант? — поинтересовался он.
— Девятнадцать человек, сэр.
— На удивление точный подсчет, принимая во внимание, что сейчас ночь.
— Я пересчитывал их одного за другим, сэр.
— Ты хочешь сказать, вы их всех уложили?
— Да, сэр, — спокойно ответил Вилликинс. — Однако мы и сами потеряли пятерых, сэр. Не считая рядовых Гоббли и Уэбба, скончавшихся в результате нынешнего крайне досадного недоразумения. С вашего разрешения, сэр, мы их унесем.
— Бедняги, — произнес Ваймс, понимая, что этого недостаточно, но, с другой стороны, что еще можно было сказать или сделать?
— Превратности войны, сэр. Рядовому Гоббли, он же Имбирь, только-только исполнилось девятнадцать, и до недавнего времени он жил на Чашелейной улице, где занимался изготовлением шнурков. — Ухватив покойника за руки, Вилликинс потащил его за собой. — Он ухаживал за юной дамой по имени Грейс, чью фотографию со свойственным ему дружелюбием он и продемонстрировал мне вчера вечером. Насколько я понял, она служанка в доме леди Вентурии. Если вы будете столь любезны и передадите мне его голову, сэр, я немедленно приступлю к своим обязанностям — ЛЕНИВЫЙ БОЛВАН ЧЕГО ТЫ ТУТ РАССЕЛСЯ А НУ ПОДНИМАЙ СВОЙ ЗАД И ЗА ЛОПАТУ И ШЛЕМ СЫМИ ВЫКАЖИ ХОТЬ НЕМНОГО УВАЖЕНИЯ ПОКОЙНОМУ РЕЗВЕЕ РОЙ РЕЗВЕЕ!
Мимо уха Ваймса проплыло облачко сигарного дыма.
— Я догадываюсь о твоих мыслях, сэр Сэмюель, — произнес Ахмед. — Но это и есть война. Проснись и вдохни запах крови полной грудью.
— Но… в одну минуту человек жи…
— Твой друг понимает, как все тут работает. А ты — нет.
— Он обычный дворецкий!
— И что с того? Убей, или убьют тебя — это справедливо для всех, даже для дворецких. Ты просто не создан для войны, сэр Сэмюель.
Ваймс сунул ему под нос жезл.
— Да, я не прирожденный убийца! Ты вот это видел? Видел, что здесь написано? Моя обязанность — следить за соблюдением мира и спокойствия! Если ради достижения этой цели я стану убивать людей, значит, я прочел не ту инструкцию!
Беззвучно появился Вилликинс, взвалил на плечи еще один труп.
— Я удостоился чести близко познакомиться с этим молодым человеком, — произнес он, унося тело за камень. — Мы звали его Пауком, сэр, — продолжал Вилликинс, наклоняясь и снова распрямляясь. — Он играл на губной гармошке, иной раз подолгу, и часто вспоминал о доме. Вы будете чай, сэр? Рядовой Смит как раз его заваривает. Э-э… — Дворецкий вежливо кашлянул.
— Да, Вилликинс?
— Мне бы очень хотелось поднять один вопрос, сэр…
— Так поднимай!
— Не найдется ли у вас при себе… бисквита, сэр? Не должно подавать чай без бисквитов, а мы не ели два дня.
— Как же вы выживали?
— На подножном корму, сэр, — сказал Вилликинс и несколько смутился.
Ваймс почувствовал себя вконец растерянным.
— То есть Ржав даже не позаботился подождать провизию?
— О нет, сэр. Провизия была, но, как оказалось…
— Мы поняли, что что-то не так, когда бочонки с бараниной начали взрываться, — пробормотал рядовой Бурке. — Бисквиты тоже оказались довольно шустрыми. Эта сволочь Ржав накупил такой дряни, которой побрезгует даже нищий со свалки…
— А мы, д'рыги, едим все, — торжественно объявил Ахмед 71-й час.
— РЯДОВОЙ БУРКЕ ТЫ ПОЛНЫЙ ХАМ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ В ТАКОМ ТОНЕ О ВЫШЕСТОЯЩЕМ ОФИЦЕРЕ ДВА НАРЯДА ВНЕ ОЧЕРЕДИ — прошу прощения, сэр, но дисциплина несколько ослабла.
— И как я вижу, не только дисциплина, — усмехнулся Ахмед 71-й час.
— Ха-ха-ха, сэр, — откликнулся Вилликинс.
Ваймс вздохнул.
— Вилликинс… когда закончишь, бери своих людей — отправитесь со мной.
— Очень хорошо, сэр.
Ваймс кивнул Ахмеду.
— И ты тоже, — добавил он. — Нашла коса на камень.
Под горячим ветром хлопали знамена. На солнце сверкали копья. Лорд Ржав окинул взором армию и нашел, что она хороша. Только мала.
Он склонился к адъютанту.
— Не следует забывать, что даже генерал Тактикус столкнулся с численным превосходством противника, когда брал перевал Аль-Иби, — сказал он. — Противника было в десять раз больше, и все же генерал одержал блистательную победу.
— Да, сэр. Только все его люди, если не ошибаюсь, ехали на слонах, — ответил лейтенант Шершень. — И снабжение тоже было налажено, — многозначительно добавил он.
— Возможно, возможно. С другой стороны, кавалерия лорда Пинвоя отважно атаковала гигантскую армию Псевдополиса и прославилась в песнях и сказаниях.
— Но они все до единого погибли, сэр!
— Зато какая славная получилась атака. А еще каждому ребенку известна история о всего лишь сотне эфебцев, нанесших сокрушительное поражение цортской армии. Полная и окончательная победа, а? А?
— Да, сэр, — мрачно отозвался лейтенант.
— О, так ты признаешь, что я прав?
— Разумеется, сэр. Хотя, согласно мнению некоторых очевидцев, решающую роль в той победе сыграло вовремя случившееся землетрясение.
— Хорошо, но как насчет Семерых Героев Хергена? Которые наголову разбили во сто раз превосходящие силы большеногов? Их победу ты не будешь отрицать?
— Не буду. Но это детская сказка. На самом деле ничего такого не происходило.
— Так ты, юноша, обвиняешь мою престарелую няню во лжи?
— Никак нет, сэр, — поспешил сказать лейтенант Шершень.
— В таком случае ты согласишься и с тем, что барон Мямблядрон В ОДИНОЧКУ побил армию Страны Сливового Пудинга и съел их султаншу!
— Завидую ему, сэр. — Лейтенант вернулся к созерцанию войск. Люди изголодались, хотя лорд Ржав, вероятно, сказал бы, что, наоборот, теперь они выглядят подтянутыми и бодрыми. И все было бы куда хуже, если бы не счастливая случайность — ливень из вареных омаров. — Э-э, сэр… Осмелюсь заметить, в нашем распоряжении не слишком много времени, так, может, стоит определиться с расположением войск, сэр?
— Как по мне, они очень даже неплохо расположены. Храбрецы буквально рвутся в бой!
— Да, сэр. Но я хочу сказать… может… расположить их еще лучше, сэр?
— С ними и так все в порядке. Какие стройные ряды! Выше нос, лейтенант! Эта стена из клинков готова насквозь пронзить черное сердце клатчского агрессора!
— Конечно, сэр. И все же — разумеется, я отдаю себе отчет в НИЧТОЖНОЙ вероятности такого поворота событий… но что, если, пока мы пронзаем сердце клатчского агрессора…
— …Черное сердце… — поправил Ржав.
— …Черное сердце клатчского агрессора, руки клатчского агрессора, а именно вон те отряды, расположенные с левого и правого флангов, обойдут нас в классическом маневре и зажмут в клещи?
— Пронзающая стена из клинков прекрасно послужила нам во время второй войны с Щеботаном!
— Которую мы проиграли, сэр.
— Но победа была чертовски близка!
— И все равно мы ее проиграли.
— Чем ты занимался на гражданке, а, лейтенант?
— Служил землемером. И я умею читать по-клатчски. Именно по этим причинам вы произвели меня в офицеры.
— Значит, в сражениях ты ничего не смыслишь?
— Нет, только в расстояниях.
— Ха! В таком случае наберись мужества, парень! Впрочем, оно тебе вряд ли понадобится. У клатчского джонни кишка тонка для сражений. Как только он отведает нашей стали, сразу пустится наутек!
— Я, безусловно, понимаю, о чем вы, сэр, — отозвался адъютант.
