Эдуард Пак - Измперение инкогнито
— Тревожная весть. Ах старый лис, что же он мог узреть такого, что заставило его строить столь грандиозное сооружение? — задумался эмир — на сколько я понимаю, стена предназначена для обороны, а не для нападения. Ведь мы же не собираемся на них нападать? Или я что-то пропустил?
— О нет, мой господин, у нас с ними довольно натянутые отношения, однако до сего момента они оставались стабильными, столкновений удавалось избегать.
— А что же говорят дипломаты? У нас ведь есть официальное посольство в Свалии?
— Было, мой господин, однако около месяца назад оно было выслано из страны под явно надуманным предлогом, ни кто даже не позаботился придать более менее разумное объяснения причинам депортации.
— Этот вопиющий факт неуважения говорит о том, что причины проявились внезапно. Не нравится мне все это.
Эмир задумчиво ходил по комнате.
— Какие еще «приятные» новости вы приготовили для меня?
— О мой господин тревожные вести идут со всех сторон — старик опустился на колени, склонив голову до самой земли, нервная дрожь охватила его плечи — Шендин и Вер заключили долговременный военный союз.
— Эти два извечных врага объединились? — удивленно приподнял бровь эмир — для этого должна быть довольно веская причина. Но ты не упомянул еще Вардан.
— О мой господин, Вардан строит ряд крепостей на самой границе.
— Крепости в самом центре бесплодной пустыни? — удивился в очередной раз эмир — воистину плохие вести. Кажется я вернулся вовремя.
— Мы вас очень ждали, мой господин.
— Каково же состояние нашей армии?
— Армия ожидает в полной боеготовности. Я осмелился отдать распоряжение на подготовку и дрессировку сорока драконьих мамонтов. Боевые маги отозваны, все миссии их свернуты.
— Ты все верно сделал, мой друг. Смутные времена настали, я чувствую, что в скором времени нам потребуется вся мощь нашей непобедимой армии. Но я привез из своего путешествия то, что надеюсь нам поможет.
— Осмелюсь ли я спросить, мой господин, удалась ли ваша экспедиция, о великий?
— Да, я нашел то, что искал.
Эмир взмахнул рукой. Черный лакированный столик материализовался прямо по среди комнаты.
Старик почти физически почувствовал мощнейшую магическую ауру, исходящую из ларца явно работы гномьих мастеров. Давление магии заставило прикрыть глаза длинным рукавом. Трепет благоговения вдруг охватил старика.
— Только не смей смотреть магическим взором на их ауру, не то ослепнешь — предупредил его эмир, бережно откидывая крышку.
На ложе из черного бархата покоились удлиненные, искусно ограненные кристаллы самой чистейшей воды. Словно маленькие звезды на ночном небе, они ярко отсвечивали голубовато-зеленым бликами. Было их ровно семь штук: два из них — величиной с мизинец, остальные — вдвое меньше и короче.
Впервые в жизни старому магу довелось увидеть магические артефакты столь невероятной и невообразимой мощи.
— Их называют слезы аллаха, хотя правильнее было бы назвать их его потом — проговорил эмир — книга мироздания гласит, что спустя седмицу, когда великий аллах сотворил последний из веера миров, он остановился на краю хаоса, с великим удовлетворением оглядывая свое творение. Он стер праведный пот с лица и стряхнул его в бездну хаоса, где они превратились в алмазы.
Вот эти два — Ханнон и Арраш — слетели с его правой руки, а эти — Мэкор, Фарик, Шамон, Харраф и Эльбарс — с левой.
Книга мироздания гласит, что упрямый хаос не принял сей дар, вытолкнул их в упорядоченный мир и они оказались притянутыми в последний из миров веера. Там я их и отыскал.
Старик не мог выговорить ни одного слова, спазм сжал его горло. Из его груди вырывались лишь хриплые звуки.
Наконец-то, кое как откашлявшись, старик смог едва слышно вымолвить: «Я знал, я верил, что вам это удастся».
— Ты просто не представляешь, на сколько могучими силами они обладают! — воодушевленно произнес эмир — какие возможности они открывают перед нами. Ах как же мне не терпится приступить к экспериментам.
Эмир вдруг зевнул, широко разинув рот.
— Извини, мой друг, я так устал с дороги. Я так спешил домой, что не сомкнул глаз целых семь суток и поддерживал свои силы лишь магией, но сейчас мне просто необходимо хоть немного поспать.
— О великий эмир, простите своего недостойного слугу. Как я сам не догадался? Я удаляюсь.
Старик склонился в глубоком поклоне и попятился, словно рак, к выходу, поддерживая рукой норовящую свалиться с головы чалму огромных размеров.
— Господин, я велю вас не беспокоить, пока вы сами не призовете меня, я приготовлю для вашей трапезы все самое лучшее — проговорил старик тихо затворяя двери опочивальни.
Но эмир уже не слышал слов старика — он мирно посапывал, тут же провалившись в глубокий сон.
Глава 5
— Что-то вы сегодня какой-то грустный, о мой первый визирь — произнес эмир, наблюдая, за старым магом.
Эмир развалился на мягком диване, любуясь игрой самоцветов в золотых перстнях на своих пухлых руках, при этом он искоса наблюдал, как старик производит последние приготовления.
Сегодня старик от чего-то был погружен в свои думы, рассеяность и неуклюжесть проскальзывали во всех его движениях. Все предметы, с которыми он имел дело, валились из его рук, зачастую он даже не слышал слов, обращенных к нему.
Прошло уже три недели со дня появления эмира. Наконец-то закончились бесконечные приветственные делегации и встречи. Праздничный пир по случаю приезда повелителя затянулся на трое суток и вымотал его до предела. Перед его взором до сих пор мелькали бесчисленные лица послов многочисленных государств, анклавов и конклавов, спешащих выразить свои верноподданнические чувства. Праздненства продолжались довольно продолжительное время, пока эмиру все это порядком не надоело. Тогда он просто велел разогнать все пестрое сборище послов и отправился отдыхать.
— Альхор! — резко выкрикнул эмир.
Старик от неожиданности вздрогнул.
— О мой повелитель, простите своего преданного слугу, вы изволили что-то сказать?
— Я спрашиваю, все ли у тебя в порядке? Что-то ты сегодня какой-то не такой. В такой ясный день, какие тяжкие думы тебя тревожат?
— О мой повелитель, все в порядке, не стоит беспокоиться — ответил визирь, неловко опрокидывая треножник с медной жертвенной чашей.
Эмир постарался не обращать внимания на рассеянность столь неуклюжего сегодня старика.
— Ну я же вижу. Меня не обманешь. Что случилось, Альхор?
Было видно, что старику очень неловко и он не знает с чего начать свой рассказ.
— О, мой повелитель, это не для ваших ушей. Я просто не осмеливаюсь рассказать вам, в чем дело.
— Но я приказываю тебе в конце концов. Что там у тебя стряслось?
— Старшая жена… — проблеял Альхор Борджи, неловко задевая старинное зеркало на подставке.
— Что, старшая жена? Ну, продолжай. — ответил эмир, подхватывая зеркало и ставя его на место.
— Опять она воюет с моей новой наложницей. Не поделили румяна, которые вы, великий, привезли в подарок, и передрались словно кошки. А вы знаете мою Бибишан, она же из провинции Куррият, а там у всех кровь горячая словно лава вулкана.
— У тебя опять новая наложница? — удивился эмир — ну ты и сластолюбец.
Эмир залился веселым смехом.
— Впредь буду осторожнее со своими подарками.
Альхор Борджи покраснел словно рак, попавший в крутой вар, щеки его пошли пунцовыми пятнами.
— Ну ладно, не буду тебя смущать. В своем гареме, со своими женщинами разбирайся сам, а то и мне достанется на орехи.
— Как это э-э-э… можно… — покраснел еще больше Альхор Борджи.
Приготовления наконец-то были закончены. Столик черного дерева вновь занял свое место, появившись словно бы из ниоткуда. Вновь, как и всегда у старика сбилось дыхание при виде божественных артефактов.
Уже неделю они экспериментировали с камнями, пытаясь найти им достойное применение. Камни были просто сверхнасыщенны божественной магической энергией.
Эмир и визирь, словно гости в незнакомом городе, продвигались в своих экспериментах на ощупь, очень осторожно, опасаясь слишком смело играть столь великими силами.
Им удалось установить, что при помощи кристаллов можно усилить в несколько раз практически любое заклинание. Целую неделю они тешились, словно дети, удовлетворяя свое безграничное любопытство, но на этот раз экспериментаторы решили пойти другим путем.
Во время одного эксперимента эмир рассматривал камни при помощи своего астрального двойника. Матрица его сознания самым краешком коснулась камня, но не отразилась от него, а словно бы провалилась насквозь, пропустив ее в некое подпространство, другое измерение. Тогда его это сильно напугало и он отпрянул, отозвав свою астральную сущность.
