Л. Хаббард - Обречённая планета
— Спасибо, сынок, — причем продолжала смотреть на меня не отрываясь. Потом из дома вышла женщина с вазой с конфетами — у нее тоже были зеленые глаза и соломенного цвета локоны. Пратия снова поблагодарила: — Спасибо, дочка, — и, в ту же секунду забыв о ее существовании, продопжала, как ни в чем ни бывало, болтать со мной.
Через какое-то время в воротах появилась женщина в возрасте во вдовьих одеждах, держа под руку пожилого блондинистого мужчину с ярко-зелеными глазами — они направились к маленькому госпиталю. Пратия, на долю секунды перестав сверлить меня восторженным взглядом, поздоровалась:
— Добрый день, леди Тиг, добрый день, сын.
Когда сын Пратии распахнул дверь госпиталя перед леди Тиг, я увидел с внутренней стороны двери вывеску: «Цитологическая клиника красоты». Я не успел больше ничего прочитать, так как как раз в этот момент у дома приземлился спортивный аэроспидстер, из которого вышли двое мужчин. Посмотрев на них, я решил про себя, что в этом доме, кажется, можно было встретить только зеленоглазых и соломенноволосых людей. Эти двое сразу же направились к нам, и Пратия, на минуту отвернувшись от меня — я вздохнул с облегчением — обратилась к ним:
— Мальчики, знакомьтесь: это Монти Пеннвэлл. писатель. Вы наверняка слышали о его семье. Монти — мои внуки Джеттеро и Бис. — Пожав мне руку, молодые люди удалились в дом, а я возобновил наш разговор, пытаясь направить его в нужное мне русло.
— Небеса, — воскликнул я. — Неужели это все ваши дети?
— О, только некоторые из них, — ответила Пратия, гордо посмотрев в сторону особняка, где только что скрылись молодые люди. — Почти все уже выросли, женились или повыходят замуж. Я познакомлю вас с моими внуками!
— Они что, все. блондины с зелеными глазами?
— О, да, — с такой же гордостью ответила Пратия. — Не правда ли, они все такие красивые? У меня даже есть уже трое пра-правнуков, и у них тоже светлые волосы и зеленые глаза! Я их обожаю. Да, я спрашивала вас, нет ли у вас тетушки по имени Бит? Помнится, когда я ходила в школу…
В это время в дверях дома появилась какая-то, не побоюсь этого слова, старая карга, и шатающейся походкой направилась к нам. Даже не поздоровавшись и не обращая на меня ровно никакого внимания, она резким окриком оборвала оживленную болтовню Пратии и бесцеремонно спросила:
— Что, этот гость остается на ужин?
Пратия ответила:
— Да, уверена, что он не откажет нам в этом, Мили. Приготовь что-нибудь вкусненькое. И приготовь ему на ночь…
— Нет, нет, — поспешил вмешаться я. — По правде говоря, мне нужно быть дома к ужину, но… но… — Я повернулся к старухе: — Я слышал, вас назвали Мили. Вы случайно не… ну… вы бывшая хозяйка…
— Этого (…)? — напрямик спросила Мили. — Ха! — презрительно крякнула она и без дальнейших разговоров удалилась.
— Мне очень жаль, что вы не можете у нас переночевать, — проговорила Пратия. — У нас такие мягкие перины.
Вы видите, какие неприятности постоянно сопутствуют работе расследующего журналиста, мои дорогие читатели! Надеюсь, вы по достоинству оцените мой самоотверженный труд.
Решив, что настал подходящий момент, чтобы перейти к цели моего визита, я быстро сказал:
— Я приехал, чтобы узнать у вас о судьбе Острова Успокоения.
Вдруг замолчав, она посмотрела на меня круглыми от ужаса глазами.
Я поспешил объяснить:
— Я слышал, вам кое-что известно об этом. Знаете ли, его больше не существует…
Засунув в рот карамельку, она принялась задумчиво ее посасывать. Наконец она сказала:
— Прахду не понравится, если я расскажу вам об этом.
— Прахду? — переспросил я. — Прахд Биттелсфендер?
— А что, есть другие Прахды? Он все еще занимает должность личного лечащего врача Его Величества, но когда он у него нет дел во Дворцовом городе, он ведет дела в этой клинике красоты. — Вдруг она встрепенулась и громко позвала: — Ски!
Из дома сразу же вышел человек в костюме дворецкого.
— Служанка сказала, вы звали меня, госпожа. Сам я не слышал — совсем глухой стал.
— Ски? — спросил я. — Вы случайно раньше не работали водителем у…?
— Этого (…)? — закончил Ски. — Должен вам сказать, что я старый, почтенный человек. Я работаю в этом доме уже много лет, с тех пор, как умер старый Бавч.
— Баеч? — снова переспросил я. — Главный клерк в офисе…
Пратия прервала меня:
— Ски, Прахд не появится здесь сегодня, не так ли?
Ски отрицательно помотал головой и вернулся в дом исполнять свои обязанности.
— О, все в порядке, — воскликнула Пратия. — Сегодня его не будет в клинике, и он не узнает о нашем разговоре! В конце концов, а почему бы мне вам и не рассказать?
В волнении, я сел на самый край моего стула.
— Значит, решено, — сказала Пратия Я ждал.
— Ну? — в нетерпении сказал я. — Ну?
— Ох, Монти, — кокетливо прощебетала она. — Разве вы не знаете, что у девушек развязывается язык только в постели?
Я с испугом посмотрел на ее морщинистое лицо.
— Не пугайся, — сказала она. — Это длинная история. Я, наверное, не успею вам ее рассказать и за целую ночь.
Успокоившись, я улыбнулся и согласно кивнул, поняв, что мне нечего бояться посягательства на мою честь со стороны стапятидесяти- или сташестидесятилетней дамы. И кроме того, я просто ДОЛЖЕН узнать, что же все-таки произошло.
И я отослал Шафтера с аэромобилем домой.
Откуда я мог знать, во что я позволил себя втянуть! О боги, через что мне пришлось пройти, что мне пришлось выстрадать, мой дорогой читатель, чтобы написать для вас эту роковую книгу!
Я даже не подозревал, какие беды поджидали меня.
Как я не понял этого по улыбке, появившейся на лице Пратии Тейл, когда я помог ей подняться с кресла и проводил к столу, и все время мелькавшей на протяжении всего обеда!
ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ПЕРВАЯ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ВТОРОЕ
8
Ощущая приятное тепло в желудке после плотного обеда, я прошел за Пратией во внушительных размеров спальню, всю обстановку которой составляли мягкие стулья и огромная мягкая кровать От белизны и золота слепило глаза; стены и ажурный потолок украшали пастельных тонов купидоны с луками — от такого количества летучих существ у меня даже немного задвоилось в глазах.
Пратия опустилась на мягкий стул и, открыв непонятно откуда появившийся в ее руках сундучок, достала иглу, несколько длинных нитей и крошечные цветные колечки Я знал, для чего все это было нужно, благородные леди иногда развлекались тем, что целыми тысячами нанизывали маленькие колечки на нити, делая из них что-то наподобие бус, Признаться, я был разочарован. Я собирался было присесть на ступ рядом с Пратией, но она остановила меня.
— Не сюда — на кровать, — повелительно сказала она.
Я уселся на краешек огромной кровати: перина была удивительно мягкой и воздушной, но странное дело — она сохраняла упругость и не прогибалась. Пратия продепа иглу в колечко.
— Ты очень обаятельный молодой человек, — заявила она. — Давай, раздевайся.
Я в недоумении посмотрен на нее.
— Не будешь раздеваться — не услышишь от меня ни слова, — твердо сказала она.
Что ж, подумал я, она все равно ничего не сможет со мной сделать и, очень неохотно, сняв ботинки, начал медленно стягивать с себя носки, а потом пиджак и рубашку.
Пратия, заметив, что я остановился на этом, оторвалась от своего занятия и приказала:
— Снимай все.
Стыдливо повернувшись к ней спиной, я снял с себя все остальное.
— А теперь ложись на спину, — потребовала Пратия. — Если уж ты так стесняешься, можешь прикрыться простыней.
Она продолжала сидеть, и это меня немного успокоило. Я лег на спину и натянул на себя одеяло.
Пратия, вздохнув, громко сказала:
— Все в порядке, девочки, можете зайти.
И тут же в спальню вошли, хихикая, две девушки!
Я поспешил укрыться одеялом до самого подбородка.
— Это мои пра-правнучки, — Аза и Лик, — сказала Пратия.
Азе на вид можно было дать двадцать один — блондинка, как и все в этом доме, немного худощавая, зеленоглазая, она была довольно привлекательна.
Лик было около девятнадцати. Не отличаясь цветом глаз и волос от своей сестры, она была пышнее и красивее ее лицом.
— Девочки, — наставительно произнесла Пратия, — перед вами настоящий живой писатель по имени Монти Пеннвэлл. Не правда ли, он милашка? Девушки начали быстро сбрасывать с себя одежду, небрежно разбрасывая предметы своего туалета по полу.
Я, в состоянии, близком к истерике, накрылся одеялом с головой.
— Ну, не надо волноваться, — ласково сказала мне Пратия. — Они обе девственницы. Я не собираюсь позволять им раньше времени заниматься сексом. Просто я забочусь об их правильном половом воспитании. У нас в семье очень строгие порядки: им никогда не разрешалось дотрагиваться до своих братьев. Я считаю, нам очень повезло, что в наших краях появился такой привлекательный молодой человек, на котором можно попрактиковаться.
