Дмитрий Казаков - Дорога из трупов
– Это неважно. Но вот что я думаю, – старейшина клана Твердозадов на всякий случай бросил по сторонам свирепый взгляд, но никто не усомнился в его способности мыслить, – что простой погром – это вчерашний день.
Советник обдумал мысль со всех сторон и не нашел в ней изъянов.
– А что тогда день сегодняшний? – спросил он.
– Погром во дворце мэра. Ведь это он во всем виноват.
– Крепеж слабеет, – пробормотал один из лежавших на полу гномов, – тащи новый… пятая шахта…
Во сне, когда сознательный контроль слабеет, гномы думают об инстинктивных вещах.
– Он виноват, – кивнул советник. – Но вдвоем мы его не осилим. Надо будить парней и все такое.
– Ага. – Длинная Дубина прокашлялся и заорал: – Подъем! Подъем! Боевая тревога! Пиво киснет! Топоры ржавеют!
Сонное похрапывание и посапывание сменилось глубокими зевками, кряхтением и прочими звуками, какие издают все просыпающиеся разумные существа вне зависимости от видовой принадлежности. Облако перегара загустело, пошло волнами, в нем появились крошечные вихри.
– Что? Опять пить? А потом драться? – прохрипел хозяин бара, чьи глаза были красны, словно острый перец. – Это мы завсегда!
– Так, слушаем меня, парни. – После кружки пива Длинная Дубина был готов на какие угодно подвиги. Во-первых, на то, чтобы выпить вторую кружку. – Похмеляемся и руки в ноги…
Не стоит даже упоминать, что тот же сценарий с небольшими отклонениями в содержании реплик реализовывался сейчас в «Бензольном кольце» и «Темном-претемном штреке».
Гномы, если задуматься, очень простые существа.
Лежащий-в-Дубраве остановился и с изумлением уставился на собственные ноги.
Вслед за предводителем замерли и остальные тролли. Земля перестала трястись, а здания раскачиваться.
– Клево, йо, – заявил один из троллей, на чьем запястье висели ножны Эверста Сирепа с мечом в них.
Просто не нашлось других частей тела, на которые налезла бы перевязь.
– Я танцевал, – неверяще протянул Лежащий-в-Дубраве. – И пел. Это было… очень забавно.
Потом Вытек боязливо улыбнулся.
Урок хлип-хлопа затянулся надолго. Сначала тролли попытались осознать, что такое пение и зачем двигать конечностями в такт словам. Затем потребовали реквизит настоящих исполнителей хлип-хлопа.
То есть мечи, шлемы и кольчуги.
Пришлось стражникам, то есть выступальщикам, расстаться с оружием, то есть с деталями костюмов.
– Теперь вы можете делать это сами, – сказал посол, уже понявший, что любую длинную мысль нужно делить на кусочки, иначе ее не поймут. – То есть без нас. Ведь это так, да?
– Значит, теперь мы сможем наступить на вас и раздавить в лепешку, – заявил замшелый традиционалист, которого звали Утонувший-во-Мху-по-Задницу.
Потом Вытек не ожидал, что из его заявления сделают такой вывод.
– Нет, я думал… – забормотал он. – Мы можем пойти дальше… да…
– Наступать не будем. – Лежащий-в-Дубраве, похоже, где-то слышал о том, что есть такое слово: «благодарность». – А пойти вы можете, но только вместе с нами. Составите нам, так сказать, компанию.
– А куда вы собираетесь? – осторожно поинтересовался Эверст Сиреп.
– Прогуляться к центру города, поближе к мэрскому дворцу, – ответил приземистый черный тролль, на голове которого на манер банданы была повязана кольчуга. – А то сегодня утром в наш квартал заглянул Торопливый и сказал, что мэр обещал к вечеру сделать все хорошо.
– Вот мы и проверим, что хорошо, – угрожающе пророкотал Утонувший-во-Мху-по-Задницу.
– Торопливый? В ваш квартал? – усомнился посол.
– Ну, он пробежал мимо окраины, вопя во всю глотку, – сообщил предводитель. – А мы услышали. Камни все слышат.
Улица наполнилась звуками – рокотом, скрипом и скрежетом, которые порой раздаются в горах и которые оповещают весь мир, что несколько тонн валунов решили пройтись.
На милю-другую вниз.
– Но вы… ведь вы не будете делать ничего плохого? – осведомился Потом Вытек.
– Мы просто прогуляемся к центру города, – сказал Лежащий-в-Дубраве и топнул похожей на колонну ногой.
В земле остался отпечаток глубиной примерно полметра.
Возвратный амулет сломался с глухим «крак».
Арс почувствовал, что его схватило и понесло сразу вверх, вниз и направо. Перед глазами забегали разноцветные огоньки, словно начала светиться очень сложная схема метро. Органы чувств подумали-подумали и решили, что в таких условиях они работать не могут.
А потом все закончилось.
Топыряк вывалился из воздуха на оживленной улице и едва не угодил под колеса телеги с мусором.
– Куда прешь, зараза! – заорал возница. Он приготовился вытянуть наглеца кнутом, но тут осознал, кто именно носит зеленые мантии. Руку сковало морозом до самого локтя, зато язык заработал на двойной скорости: – Ой, извините, волшебнический господин, я слепой стал, не вижу, куда еду…
Арс приходил в себя после переноса через пространство и поэтому не ответил ничего. Рядом с ним по очереди появились Тили-Тили и Рыггантропов. Возница стал белым, словно мука, торопливо хлестнул лошадь, вынуждая ее перейти с шага на… быстрый шаг.
Скрипя, вонючая телега покатила прочь.
– Вот мы и дома, – сказал Топыряк. – Надо же, заклинание сработало нормально. А то я боялся, что нас зашвырнет куда-нибудь в пустыню Капец…
– Ссссс… шшшш, – произнес йода и пошевелил ушами.
– Точно-точно, – кивнул Арс. – Ошибки наших преподов порой приводят к тому, что все получается правильно.
– Типа, в натуре. – Рыггантропов огляделся и совершил подвиг – вдохнул поглубже.
В Ква-Ква, где атмосферу заменяет пахучая, почти жидкая субстанция, никак недостойная такого нежного имени, это было просто опасно. Горожане старались дышать пореже, а те, у кого имелась такая возможность, не дышали вообще.
Но с двоечником, вопреки опасениям, ничего не случилось.
– Давай отойдем к стенке, – предложил Арс, глядя, как на них надвигается очередная телега.
Эта была запряжена быками, и возницы не было видно за могучими лбами и острыми рогами. А для быков, существ крайне несложных, зеленая мантия ничем не отличается от синей или белой.
Другое дело – красная.
Стенку, к которой прижались студенты, украшали несколько плакатов ярко-оранжевого цвета. Изображенные на них физиономии были Топыряку и остальным хорошо знакомы.
Увидев их, Тили-Тили засвистел, а невозмутимый Рыггантропов нервно икнул.
– «Кричите девять один один, и мы спасем вас», – прочитал Арс. – Спасем – в смысле «убьем» или «изнасилуем»?
– Хочешь, проверим, в натуре? – предложил Рыггантропов.
– Нет, ни в коем случае! – Топыряк поежился.
С Агрогорном и остальными завсегдатаями «Сломанного меча» он был неплохо знаком и меньше всего на свете хотел обновить знакомство.
– Что-то изменилось тут, пока мы отсутствовали, – пробурчал Арс, оглядываясь.
Вроде бы Ква-Ква был тем же самым, так же подпирал затянутое облаками небо столб Останкинской башни. Но горожане вовсе не спешили по своим делам, думая на ходу, где бы чего украсть или купить подешевле (если украсть не получится). Нет, они сурово и целеустремленно двигались в одном направлении.
Как раз к Останкинской башне.
Не все, но подавляющее большинство, и лица у этого большинства были серьезные и злые.
– Типа того, – согласился Рыггантропов. – Смотрите, чего я из храма прихватил.
И он продемонстрировал заткнутый пробкой кувшин, точно такой же, как тот, что помогал Гладию Мору настроиться на каузальное поле Вселенной. На ручке висела бирка с надписью: «Только для служебного использования».
– Украл? – спросил Арс.
– Взял на память, в натуре.
Человеческое сознание – штуковина невероятно гибкая. Оно способно убедить само себя в чем угодно, даже в том, что оно на самом деле не существует и само себе лишь кажется.
– На память?
– Ну, это пророческое вино, – сказал Рыггантропов. – Сейчас я его выпью и потом начну предвидеть будущее.
Йода хмыкнул, что для создания, умеющего только свистеть и шипеть, не так-то просто. Двоечник поднатужился и вытащил пробку, над улицей поплыл кислый винный аромат.
– Давай, в натуре, за возвращение. – Рыггантропов помахал кувшином и присосался к нему.
– Ну что? – поинтересовался Топыряк через несколько минут, когда посудина стала много легче.
– Предвижу, типа. – Двоечник нахмурился, выпучил глаза в явной попытке закатить их и мелко задрожал. – Скоро… это… ну, случится что-то очень плохое… просто прямо-таки ужасное…
– Тебя стошнит?
Арсу достался полный укоризны взгляд.
– Нет, типа… надо выпить еще, и тогда все станет ясно.
– Не стоит, – покачал головой Топыряк. – Лучше подумаем, что делать дальше. Надо залезть повыше, чтобы увидеть как можно большую часть города, а потом прочитать заклинание.
– Сссс! – засвистел йода.
– Погоди, не до тебя. – Топыряк почесал в затылке. – Можно забраться на обсерваторию, что на крыше университета, это проще всего. Но оттуда видно только половину города. Еще есть звонница храма Толстого Хрю…
