Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
– Типичный фатализм сфинксов, – произнес Стас свою коронную фразу и захихикал.
– Не перебивай! – поднял лапу Шидла. – Времени, пока ходит Джабла, у нас мало... Впрочем, – расслабился сфинкс, – я ведь уже все рассказал... А его что-то все нет... Хм...
Шидла включил внешнее обозрение. С мешком в одной лапе и коробом в другой сфинкс Джабла, урча, кругами ходил вокруг корабля по оставленному нами со Стасом валерьяновому следу.
– Нанюхался, красавчег! – воскликнул Смолянин.
– Проклятие, – вздохнул Шидла. – Придется корабль вести самому. – Он двинулся к выходу за нерадивым пилотом, но вдруг остановился и пробормотал: – Но как пахнет-то, действительно... Мур-рр... Ну оч-чень соблазнительно.
Да, как это часто бывает в жизни, безотказное средство оборачивается против тебя же именно ввиду своей мощности. Президент усиливает армию, и его свергает военная хунта... Приносишь на экзамен самые правильные шпаргалки, а у тебя их находят и удаляют с экзамена... Нельзя было брать валерьянку на борт корабля кошек. Нельзя было.
Но наперекосяк все пошло не сразу. Сперва Шидла сбегал за налакавшимся Джаблой, затащил его вместе с кубатаевским багажом в корабль и уложил отсыпаться. А сам уселся за штурвал, и корабль стартовал к Венере.
Перегрузка была не то чтобы чрезмерная, но заметная, и Кубатай, сказавшись нездоровым, тоже прилег подремать. Но расслабиться полностью он себе не позволил и лежал в полусне, одной рукой забрасывая в рот семечки, другой выдергивая из кадки огурцы.
Смолянин сначала смотрел в иллюминатор через подзорную трубу и кричал, что уже видит города сфинксов. Когда оказалось, что это мушиные метки на линзе, он расстроился и уселся смотреть по визору новости, узнавая все новые и новые подробности из своей биографии. А потом, когда надоело и это, тоже, покряхтывая, улегся спать.
Ну а у нас со Стасом появилась редкая возможность обсудить все, что с нами произошло. Мы уселись прямо на пол (никаких намеков на комфорт в корабле так и не появилось), прислонившись спинами к стенке неподалеку от Шидлы, и стали болтать друг с другом, изредка перебрасываясь словечком и со сфинксом. А вопросов накопилось немало. Например, такой. Откуда взялся Неменхотеп? Как он ожил снова?
– Я думаю, – сказал Стас, – кто-то нашел браслеты-оживители, которые мы спрятали в подставке у Шидлы, и нацепил ему...
– У меня в подставке никаких браслетов не было, – отозвался сфинкс.
Та-ак... Но все-таки у меня оставалось сомнение:
– Что-то я и у Перископова браслетов не заметил.
– А они на ногах могут быть, – заявил Стас.
– Ну да, могут. Но кто и зачем мог его оживить?..
– А я знаю! – сказал Стас.
– Так кто?
– Помнишь того режиссера, который про нас фильм ставил?
– Помню, конечно.
– А тебе его фамилия странной не показалась?
– Компасов... Перископов... Но скажи, зачем бы ему понадобилось оживлять Неменхотепа?
– А я откуда знаю? Это вообще-то гипотеза... Посмотреть на него, чтобы фильм правдоподобнее был.
– Ему это не помогло, – сказал я. – Ну, допустим. Примем гипотезу за рабочую. А почему нас все-таки подобрение не берет?
– Я тут думал, думал про это... И знаешь, что надумал?
– Ну?
– Чем мы с тобой отличаемся от всех-всех-всех людей на свете? Что мы такое испытали, чего не испытал больше никто?
– Ну, говори, не томи!
– Эх ты... Шидла, подскажи ему.
– Это же просто, – промурлыкал сфинкс. – Вы путешествовали во времени.
– Вот! – победно воскликнул Стас. – И какие-нибудь там «темпоральные лучи» нас и изменили!
– Нет никаких «темпоральных лучей», – сказал Шидла. – Есть «хроногравитационное поле».
– Вот оно-то, значит, так на нас и подействовало.
– А мама? Мама тоже с нами перемещалась!
– Ну... – Стас нахмурил лоб. – Она с нами из прошлого в будущее перемещалась, а из будущего в прошлое – только мы. А, Шидла, может быть такое? – искательно посмотрел он на сфинкса.
– Не исключено, – сказал тот. – Это только внешне кажется, что туда и обратно двигаться – одно и то же, а на самом деле это два совсем разных принципа. Настоящее «перемещение во времени» происходит только из будущего в прошлое, а из прошлого в будущее это естественный, просто ускоренный, процесс.
– А Перископов почему не добреет? – спросил я.
– Ну, во-первых, он Леокадии помогает, может, она его как-то защитила, на фиг ей помощник добренький? А во-вторых, ты правда думаешь, что ожившая мумия древнеегипетского фараона может подобреть?.. Или вот еще вариант: может, это он такой уже подобревший? Представляешь, какой он неподобревший был?
Нет, есть в нем все-таки что-то... Весь в меня.
– Вы меня, ребята, простите, – сказал Шидла, – что я с вами почти не разговариваю. Сложный участок космоса – сплошные астероиды.
– Давай, давай не отвлекайся, – сказал ему Стас. – Мы вообще так просто болтаем. – И продолжал: – А я знаешь, Костя, о чем все думаю? Раз Неменхотеп на Леокаде был, значит, там его двойник остался... Ох и достанется же там от него нашим копиям...
И мы еще поговорили с ним так немного, пока не проснулся Джабла. Вот тогда и начался форменный кордебалет.
Молодой сфинкс еще не совсем пришел в себя от валерьянки, и когда увидел, что люди свободно разгуливают по кораблю, а безоружный Шидла сидит в кресле пилота к нам спиной, перепугался окончательно. Схватив с пола кубатаевский мумибластер, он завопил:
– Лапы вверх, молодые человеческие самцы!
От неожиданности я страшно перепугался, но Шидла, глянув на молодого и глупого сородича краем глаза, сказал:
– Спокойно, спокойно, брат Джабла. Эти двое – не враги, а легендарные братья Стас и Костя из прошлого. Их потомок создаст нас. Ты знаешь эту легенду?
– Конечно, знаю! – вскричал Джабла. – И сердце мое наполняется трепетом! Неужели это они?! Неужели это то самое второе пришествие Кости и Стаса, в которое не верят люди, но верят сфинксы?!
– Это оно, – лаконично подтвердил Шидла, не отрываясь от лобового иллюминатора и искусно лавируя между крупными астероидами.
– А те двое? – спросил Джабла.
– Те двое – враги, но они спят. Перетащи их осторожно в спальный отсек и включи гипносон. Чтоб уже до Венеры не просыпались. Костя со Стасом тебе помогут.
Мы тихонько перенесли на нижний ярус железной койки Кубатая, который сладко похрапывал с половинкой соленого огурца во рту, а на верхний положили Смолянина. Его перепончатые руки при этом подергивались, и он нервно вскрякивал во сне. Джабла во время этой процедуры тихо и блаженно бормотал: «Я – в одном корабле со Стасом и Костей!.. Я с ними вместе перетаскиваю врагов!.. Мур-р!..»
Когда мы вернулись в рубку, Джабла уселся возле пилотского кресла, склонил голову и обратился к старшему:
– О смелейший из смелых, мудрейший из мудрых брат Шидла!
– Мурр, – благосклонно отозвался тот и развернулся к нему мордой.
– Шидла! – воскликнул Стас. – Не отвлекайся!
– Пояс астероидов закончился, – махнул тот лапой. – Так что тебе, братец Джабла?
– Я хочу тебя спросить вот о чем. Правда ли то, что я думаю? Действительно ли, что отныне и я – такая же часть легенды, как ты и они, и обо мне Венера будет помнить вечно?
– Думаю, что так, брат Джабла.
– О высокочтимейший из высокочтимых, – снова поклонился тот. – У нас на борту – почти полная канистра... Мур... Тебе не кажется, что в связи с таким великим моментом нам надо бы... Того?..
– Интересная мысль! – сказал Шидла дрогнувшим голосом.
– Шидла, не вздумай пить валерьянку! – завопил Стас. – Тебе корабль надо вести!
Сфинкс хитро посмотрел на нас и сказал:
– Джабла, прими управление, мне нужно кое-что сообщить нашим друзьям с глазу на глаз. – Пойдемте, пойдемте. – Он встал из пилотского кресла и поманил нас в соседнюю каюту.
Мы послушно пошли туда за ним... Тут-то он, смущенно мурлыкнув, и врубил гипносон.
Проснулись мы от треска и грохота.
– Тревога! Тревога! Подъем! Мяу!!! – кричали сфинксы, бестолково бегая из отсека в отсек. Валерьянкой от них несло за версту. О венерианский грунт корабль шмякнулся так основательно, что обшивка треснула, и воздух с шипением выходил наружу.
Шидла первым опомнился и стал вести себя адекватно.
– Возьми себя в лапы, брат Джабла! – строго сказал он. – Быстро тащи человеческие скафандры, они в бойлерном отделении!
Молодой сфинкс метнулся выполнять приказ.
– Эх вы... – начал Стас.
– С кем не бывает, – промямлил Шидла, но тут же заговорил твердо: – Не время обсуждать, нужно действовать! Кубатай!
Парочка доблестных дэзээровцев как раз ввалились в наш отсек.
– Да? – отозвался Кубатай.
– Грузовой отсек раздавлен всмятку, все ваши шарики лопнули.
– Как?! – прикрыл горестно Кубатай рот ладошкой. – Неужели все?
– Да, все.
– А какого они были цвета?
– Красного.
– Мой любимый цвет... – сказал Кубатай и всхлипнул.
