Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
– ...И вот мы у вас, – закончил Стас.
– И отлично! – заявил Кубатай. – Молодцы. Посмотри-ка, – держа за нитку, он продемонстрировал только что связанный им малюсенький тапочек. – Это меня Маша научила. Правда замечательный? Или замечательная? Пинетки как в единственном числе – пинеток или пинетка?
И тут до меня дошло...
– Кубатай! – воскликнул я. – Ты что, беременный?!
– Тс-с!!! – прижал палец к губам Смолянин и опасливо покосился по сторонам.
А бывший генерал-сержант, теперь же, оказывается, генерал-прапорщик, с виноватым и одновременно счастливым видом покивал, говоря с разными оттенками интонации:
– Так и есть... Угу... Точно... Вообще-то да...
– Так вот в чем дело! – прозрел и Стас. – Ну, тогда все пропало. Куда ты в таком положении...
– А вот и зря ты так думаешь! – воскликнул Кубатай. – Настоящему джигиту беременность не помешает помочь друзьям спасти человечество!
– Понимаете, ребятки, – стал рассказывать Кубатай, не прекращая вязать. – Технически-то беременеть мужчины могут уже давным-давно, но обществом это не поощряется. У нас даже есть непечатное ругательство, которое обозначает мужчину, ведущего себя, как женщина...
– У нас тоже, – заметил Стас.
– Вот видите, – покачал головой бывший генерал-сержант. – А беременный дэзээровец, это уж совсем ни в какие ворота... Но мужественный человек стоит выше условностей, а настоящая любовь преодолеет любые преграды. У нас с моей возлюбленной Марьюшкой Искусницей случился кризис отношений. Стала она в депрессии впадать, вспоминать Ивана-дурака. А он ведь и впрямь человек приятный, бесхитростный... Что было делать? Вот я и решил завести ребенка. Один-то у нас уже есть, опять же, Ванюша. Но я решил сам второго родить – для равновесия и в доказательство своей безграничной любви. Дурак на такое не решился бы!
– Куда ему! – поддержал друга Смолянин. – А что парень хороший, так легко ему – на острове-то, там все – сказочное! Я и сам, между прочим, там впервые оказался в вымышленном мире, вдохнул впервые сказочного воздуха. Ох понравилось!
– Да, Смолянинчик, – посмотрел на него Кубатай ласково. – Помнишь яйца свои золотые?
– А ты, Кубатайчик, хвостик свой пушистенький, помнишь ли?..
Оба потупились и мечтательно помолчали. А мы почувствовали себя неловко, словно подглядывали в замочную скважину, и Стас решил разрядить обстановку:
– Кубатай, а почему ты здесь, у Смолянина? – спросил он.
– А где ж ему быть? Кто ж за ним еще присмотрит-то? – отозвался экс-переводчик, отвлекшись от сладких воспоминаний.
– Я не мог оставаться дома, – сказал Кубатай. – Он взял со стола пульт, нажал на кнопку, и на серванте вспыхнул экран телевизора. Мы увидели дом, окруженный огромной толпой сердитых граждан с плакатами: «Кубатай – позор ДЗР!», «Долой беременных агентов!», «Наши мальчики верили тебе, Кубатай»...
Встречались протесты и на другую тему: «ДЗР – логово сфинксов!», «Вон к своим – на Венеру!» ...Были и странные плакаты, например: «Не простое, а золотое?» ...Был и вовсе тут неуместный, но радовавший глаз: «Слава Смолянину – спасителю подсолнуха!» Но большинство все-таки были понятны, оскорбительны и направлены против нашего беременного друга.
– Вот, – сказал Кубатай с обидой и выключил телевизор. – Не помнят люди добра. Ну да история нас рассудит... А про Леокаду вашу ДЗР давно знает. Но Землю леокадийцы не трогают. А раз так, значит, вы этот вопрос еще в своем времени решили. А как бы вы его без меня решили? Да никак!
Полюбовавшись на готовые пинетки, он встал, решительно сунул их в ящик комода, затем, покопавшись, вытащил оттуда саблю и, подняв ее над головой, воскликнул:
– Вперед же друзья – на борьбу с добротой!
– Ур-ра! – закричали мы, хотя его лозунг и показался мне сомнительным. А Смолянин, смахнув старческую слезу, пробормотал:
– Ну Кубатайчик, ну герой!
– А ты, Смолянин, ты с нами? – с надеждой спросил его Стас.
– Ну-у... – протянул Смолянин. – А! – махнул он рукой. – Была не была!
С этими словами он стянул с лысой шишковатой головы парик с проседью и, оскалившись, содрал со щек морщины.
– Ни фига в книжках не старятся, возвращаются такими же, как были... Это мы с коллегами придумали, чтобы привилегии иметь за вредность, да на пенсию пораньше свалить!.. Конечно же, я с вами, ребятишки! Куда ж я денусь-то, ведь вы – моя семья! – воскликнул он задорно.
– Снова вместе! – радостно поддержал его Кубатай, но внезапно уселся обратно в кресло и разрыдался.
– Простите, друзья, – выдавил он сквозь слезы. – Не обращайте внимания. Это гормональное. Я стал такой впечатлительный, такой сентиментальный...
И начались суетливые сборы. У меня со Стасом багажа не было вообще, зато для нас были синтезированы два джинсовых костюма и рубашки. Смолянин прихватил с собой лишь маленький опломбированный чемоданчик, и мы постеснялись спросить его, что в нем. А вот Кубатай необходимым, по его словам, багажом заставил всю прихожую.
Во-первых, это был наш мешок семечек. «Я просто обязан первым на Земле привыкнуть к натуральному продукту, – заявил он. – Это дело не только принципа, но и здоровья первенца». Во-вторых, он выволок из своего подполья целую кадку соленых огурцов. «Как замутит, только ими и спасаюсь», – пояснил он. И наконец, в-третьих, им была собрана здоровенная коробка с пеленками, распашонками, чепчиками и подгузниками. «Ну а как? – всплеснул он руками. – Радость ведь может случиться в любой момент. Где тогда все это брать на Венере?» Возразить было нечего.
Во время сборов Смолянин и Кубатай перекидывались фразами по поводу предстоящей операции, и мы со Стасом чувствовали, что в отличие от нас они прекрасно ее представляют, а потому не вмешивались. Из их слов мы поняли, что помогать нам будут спецслужбы и Земли, и Венеры, но и те и другие – тайно. Потому что такое партнерство возмутит и простых людей, и простых сфинксов. Видимо, поэтому все дальнейшее выглядело довольно странно.
Кубатай, переодевшись в широкий, похожий на рясу, черный балахон с погонами ДЗР, набрал на домашнем коммуникаторе номер департамента. На экране появился уже знакомый нам толстощекий секретарь с цветной спиралью на голове.
– Привет, Бачилла, – помахал ему рукой наш беременный суперагент, – дай-ка нам генерального.
Секретарь кивнул и, приветливо улыбаясь, прикрыл ладошкой левое ухо, видимо, прислушиваясь к наушнику в нем, потом отозвался:
– Кейсеролл просит передать, что у него нет времени разговаривать с пенсионерами и беременными, но если вы будете применять силу, он будет вынужден выполнить любое ваше требование.
– Вот как? Мы возмущены, – заявил Кубатай и потер ладони. – И мы требуем немедленно прислать сюда корабль для диверсии на Венере. А то мы тут взорвем все к чертовой матери, а у нас заложники, – указал он на меня со Стасом.
Секретарь Бачилла вновь прикрыл ухо, а затем, широко улыбнувшись, заявил:
– Мировой информаторий проанализировал внешность лиц, которых вы назвали заложниками, выяснил, что не имеет по ним никаких данных, значит, их не существует, и мы намерены проигнорировать вашу угрозу. Что касается диверсии на Венере, то она может обострить наши отношения с недружественными сфинксами, потому мы не можем предоставить вам свой корабль... Но в заповеднике неподалеку от вас посол Венеры охотился на тараколли, и ровно через пятнадцать минут как раз около вашего дома совершит вынужденную посадку посланный за ним венерианский корабль...
– А посол – Шидла?! – воскликнул Стас с надеждой.
– Естественно, – отозвался Бачилла.
– Отлично! – снова потер руки Кубатай и хотел было уже отключиться, как секретарь, вновь подержавшись за ухо, поспешно крикнул:
– Только учтите, сфинксы не боятся ни угроз, ни смерти! И не вздумайте пытаться подкупить пилота валерьянкой, пятидесятилитровый бидон с которой только что обронил в вашем саду товарно-транспортный ползоход!
– Ах вот как?! – коварно воскликнул Кубатай и вырубил коммуникатор. – Мальчики, мне тяжести таскать противопоказано. Быстро в сад, тащите валерьянку сюда.
Пять минут спустя алюминиевый бидон уже стоял в нашем коридоре рядом с кадкой, мешком и коробом.
– А вот и сфинксы, – сообщил Смолянин, высунув в форточку складную подзорную трубу. – Ну, ребятки, представление начинается! – сказал он и азартно хихикнул.
Только сейчас я заметил, что одет он в китель дэзээровца и клетчатый шотландский килт.
– А что? – сказал он, поймав мой взгляд. – Удобно.
В этот миг нас основательно тряхнуло и в комнате потемнело: грохнувшийся неподалеку венерианский корабль закрыл солнце.
– Вперед! – закричал Кубатай воинственно и, держа в одной руке саблю, а в другой мумибластер, кинулся в прихожую. Но, задержавшись там, закудахтал: – Огурцы, огурцы не забудьте! И все остальное... В два захода хотя бы заберите. Смолянин, голубчик, хватай кадку, а вы, ребята, берите валерьянку, она нам прямо сейчас понадобится... Вперед! – снова грозно выкрикнул он и распахнул дверь.
