Майк Гелприн - Богатыри не мы. Устареллы
Келли была особенной, очень – его первой женщиной. Для Келли он решил смягчить травматичность разрыва широким жестом – мини-брейк в Корнуолле, день в проекте «Эдем», о котором она ему все уши прожужжала. Растения со всего мира, зеленая энергия, дзен, гринпис.
Илье виделось так – она заезжает за ним утром пораньше, на своей дурацкой желтой машинке с пластиковыми ресницами на фарах. Если трафик нормальный, то к полудню они уже закинут сумки в гостиницу и погуляют по «Эдему». Он будет сначала радоваться, держать ее за руку, потом начнет мрачнеть на глазах, она спросит, он поотнекивается, потом, за ужином в средиземноморском биоме (он посмотрел картинки, ресторанчик выглядел офигенно) признается в эмоциональной опустошенности, в том, что не может сейчас дать ей такой любви, какой она достойна… Потом гостиница, прощальный секс, утром разбудить ее по-особенному, пусть кончит пару раз, потом он заплачет, а она уедет одна. На автобусе можно домой добраться.
Отличный «нежный» разрыв отношений, хоть описание на сайт выкладывай, под ником «женолюб1990». Хотя нет, дурацкий ник, фу.
– Красивая статуя, – сказала Келли, рассматривая высокую лошадь, сделанную из сухих веток и корней. – Сложная форма, а сведена из разрозненных кривых кусков. Так естественно. Тебе нравится, Илья?
Илья грустно кивнул, опуская глаза и трагически вздыхая. Келли чуть нахмурилась, но тут же взяла его за руку.
– Я чувствую себя такой эгоисткой, – сказала она. – Уехала на практику на полгода, а ты тут тосковал, работал, одинокий. Слушай, я тебе там привезла пару сувениров и финского хлеба, вы же, русские, любите ржаной, да?
Совестливый мальчик Илья поморщился от укола вины – думала о нем, подарки притащила. Но циничный плейбой Илья обрадовался – сама заговорила о поездке, что он один оставался, вот за это мы и зацепимся.
На самом-то деле эти полгода он провел прекрасно.
Шесть недель – две подружки-украинки, приехавшие на языковую практику (она удалась).
Два месяца – англичаночка, постарше его лет на пять, очень красивая (в отличие от Келли) и нежная, и готовила вкусно, и ноги брила (опять же в отличие от Келли).
Еще две недели – полька, ну да эта сама ушла, даже блокнот раскрывать не пришлось, она была как он сам, молодая удачливая охотница.
Ну и последняя, Йара, что на мертвом языке народа тупи означало «госпожа вод». Но с ней пока не сложилось – только болтали, обнимались, танцевать ходили пару раз, покурили какой-то травы бразильской. Илья от страсти с ума сходил, и сейчас, стоило ее только представить, становилось горячо…
– Приветствуем вас в «Эдеме», – сказал мужик на кассе. – Событие сезона – ожившие мифические существа! В биоме «джунгли» – монстры и боги из фольклора Африки и Южной Америки. В средиземноморском – европейская мифология. Вот вам поисковая брошюра – если вы их всех отыщете, то на выходе получите сюрприз из нашего сувенирного магазина. Хорошего вам дня.
– Ой, пойдем сначала на автоматы посмотрим.
Илья поплелся за Келли к огромному кубу, где манекены разыгрывали познавательную пантомиму «если с планеты исчезнут все растения». С растениями семья была довольная, а без них – голая и очень удивленная, а потом все быстренько ложились и помирали. Буш у матери семейства был выполнен из длинной рыжей пряжи. Илья вспомнил старый советский мультик, где голодная собака после ядерной войны ломилась в дом, а страшный робот ее не пускал, и вообще все было довольно грустно, со стихом в конце про дождь и рассвет.
– Пойдем, – сказала Келли. – К биомам спускаться долго, но там столько всего интересного! И статуи из земли и травы, и зеркала, и подвесные террасы из пеньки. И растения, Илья, столько растений, как и правда в раю.
Она была так возбуждена, так счастлива, что Илья почувствовал себя очень плохим человеком и от этого сильно на Келли разозлился. Шел за нею и методично отмечал, как у нее вокруг талии колышется жир, растягивая футболку, какую прическу она сделала дурацкую – два хвостика, будто ей восемь лет, блин, и как от нее несильно, но раздражающе пахнет потом – день выдался жаркий.
«Надо было все же не ехать, – запоздало пожалел он. – Пришел бы с цветами и пакетом индийской жратвы. Посидели бы, там бы все и объявил. Вышел бы от нее через пару часов свободным человеком».
Келли кружилась, показывала на цветы, улыбалась. Дорожка серпантином уходила на дно бывшего глиняного карьера, а теперь – жемчужины Южной Англии, парка века, где в гигантских белых полушариях биомов, собранных из надувных пластиковых ячеек, разводились все растения, используемые человечеством от начала времен. Вокруг прыгали, смеялись и повизгивали дети – дергали за веревку кланяющегося металлического великана, карабкались на брюхо гигантской пчелы. Келли тоже дергала, и тоже ставила ногу на пчелу, и заставляла Илью ее фотографировать, и просила каких-то старичков фотографировать их вместе.
Гнев и раздражение нарастали в Илье, как будто кто-то надувал в его груди воздушный шар с едким газом, от этого было трудно дышать и горло сводило.
– Джунгли! – воскликнула Келли, когда они вошли в душную, влажную жару тропического биома. Запахи были резкими, чужими. Где-то журчала вода, слышался отдаленный бубнеж других посетителей, работали механизмы. Свет, чуть приглушенный пластиком биома, тут же выпивался тысячами зеленых поверхностей вокруг – мясистыми листьями каких-то съедобных фикусов, опахалами пальм, мелкими листочками акаций. Свет был пищей, и она жадно, наперегонки, поглощалась.
Везде были таблички, Илья узнал, что цветы ванили опыляются вручную, что плоды хлебного дерева вкусны и калорийны, что какао-бобы вызревают внутри желтых штуковин, похожих на большие ребристые лимоны.
– Ну, Илья, ну что ты все читаешь, – сказала Келли. – Я пойду вперед, я чувствую здесь такую легкость, такую стремительность – будто сама принадлежу джунглям, их стихии!
«Как бегемот», – устало подумал ей вслед Илья, чувствуя облегчение уже оттого, что она его оставила одного на несколько минут.
Он прошел еще несколько метров и почувствовал, что на него смотрят. Огляделся – никого. Вдалеке, в конце дорожки, пара старых джентльменов, облокотившись на забор, разглядывала плантацию зеленых бананов.
С другой стороны подбежали дети, двое, лет семи-восьми. Девочка взвизгнула, показывая куда-то Илье за спину.
Илья обернулся и вздрогнул – из-за пальмы выглядывал крупный и очень уродливый слоник со светящимися фасетчатыми глазами и тремя хоботами. Сделан он был хорошо, с фантазией, из цветного латекса и плотной ткани.
– Чего орешь, это же наше последнее чудовище, – сказал мальчик рассудительно. – Африканское. Зовут его… – он подвигал пальцем по брошюре в руке, – Грутсланг. Он волшебный, бла-бла, помесь слона и змеи, бла-бла, а, вот интересное – живет в подгорных пещерах, и от его дыхания на их стенах нарастают алмазы. А если он поцарапается, то там, куда падает кровь, растут рубины…
Слон помахал хоботом, поднял голову с механической плавностью автомата. Девочка, давясь смехом, что-то тихо спросила.
– Ну, наверное, где поссыт, там эти… желтые… не помню.
– Турмалин, – предположил Илья. – Или сапфиры тоже желтые бывают.
Дети кивнули нерешительно, не готовые разделить свою незамысловатую шутку со взрослым незнакомцем. На бивне Грутсланга висела маленькая печатка на красном шнурке, мальчик ухватил ее и сделал отметку в своей книжечке.
– Вы тоже отмечайте, – сказал он Илье. – Если все печати соберете, вам на выходе подарят бутылку эля. Или мороженое. Там дальше много этих… существ. Африканские, а в дальнем конце биома – из Южной Америки и с Филиппин.
– Следующий по дорожке – Конгамато, – сказала девочка. – За ящиками со специями. Я его узнала, кстати, в прошлом году у них тут динозавры были, и Конгамато они переделали из птеродактиля. Крылья покрасили ему и в глаза лампочки вставили. Но он клевый.
Детей позвали, они убежали, не оглядываясь. Илья вышел на маленькую площадку, где стоял «корабль специй». Расписные ящики выдвигались, и можно было понюхать, что как пахнет. Илья нюхал шафран под недобрым светящимся взглядом апгрейднутого динозавра и вдруг почувствовал совсем другой запах – знакомых духов и сладкого, манящего молодого тела. Он резко обернулся.
На площадке стояла Йара, с которой они виделись неделю назад, он так ее хотел, но не решился настаивать. Ах да, он же тогда уже купил билеты в «Эдем» и рассказывал ей об этом парке.
Йара удивленно переводила взгляд с Ильи на Конгамато. Ее темная кожа отливала бронзой, желтое короткое платье ей ужасно шло. Он только собирался что-нибудь сказать, удивиться, что столкнулись так далеко от дома, но тут из джунглей, отдуваясь и вытирая салфеткой потный лоб, вышла Келли.
