Андрей Синицын - Новые мифы мегаполиса (Антология)
Я обратил внимание, что Гесер уже с полминуты сидит с закрытыми глазами. И медленно багровеет. Потом Гесер открыл глаза и встал:
— Так. Я не слышу Семена. И не могу с ним связаться. Кто-нибудь, попробуйте!
Ольга тоже прикрыла глаза.
Глыба картинно приложил ладонь ко лбу.
Жермензон пожевал губами.
Светлана нахмурилась.
А я достал мобильник и нажал одну из клавиш «горячего вызова».
— Да, Антоха? — жизнерадостно ответил Семен.
— Ты где?
— Я? Я в гостях у Оли и Кеши. Чай пью. Рассказываю, какая у нас замечательная школа для художественно одаренных детей.
— Гесер не может с тобой связаться, — сказал я.
Последовала короткая пауза, после которой Семен сказал.
— А ты знаешь, я тоже не могу. Ни с кем. Как-то глухо… в эфире…
— Скажи, что мы едем, — быстрым шагом направляясь к двери, приказал Гесер. — Антон, Марк, Ольга, вы со мной! Светлана, Сергей, вы за старших по Дозору.
— Я не в штате! — возмутилась Светлана.
— Считай, что тебя призвали, — бросил Гесер, не оглядываясь.
— Света, если мы сейчас будем спорить, — мягко сказала Ольга, поднимаясь вслед за Гесером, — ребенок может погибнуть. И Семен тоже. Понимаешь?
И Светлана, которая на моей памяти уже сотню раз отбивалась от попыток Гесера хоть как-то привлечь ее к делам Дозора, сразу осеклась. Лишь спросила вслед:
— Что именно мне делать?
— Убивай все непонятное, что попробует войти в офис, — ответил Гесер.
— Я врач, а не убийца! — возмутилась Света.
— У каждого врача должно быть свое кладбище, — отрезал Гесер.
Когда мы выбежали во двор, шлагбаум на въезде был уже поднят, а в разъездную машину — потрепанный японский «паркетник», — садились Алишер и Гарик — видимо, они сегодня были дежурными.
— Марк Эммануилович, будь добр, сядь к ребятам, — бросил Гесер.
Похоже, он всерьез считал необходимым присутствие в каждой машине хотя бы одного Высшего.
А мы уселись в старый БМВ, на котором Гесер ездил, сколько я себя помню. Я сел впереди, Ольга — на заднее сиденье, Гесер — за руль. Обычно он так не делал, я даже не был уверен, что Великий умеет водить автомобиль.
Оказалось — умеет, да еще как. Мы вылетели на улицу и сходу рванули по встречке, которая, очевидно, показалась Гесеру более свободной от транспорта. От дружных проклятий водителей и возгласов о распоясавшихся депутатах и чиновниках, которые ездят как хотят, нас спасало только одно.
Машина была невидима.
Причем Гесер использовал не обычное заклинание вроде «сферы отрицания» или его аналогов. Мы были совершенно невидимы. Мы были пустым местом, несущимся по дороге сквозняком, пустотой — с точки зрения любого водителя.
Честно говоря, это напрягает, даже если за рулем сидит Высший маг, чей водительский стаж в принципе может превышать сотню лет.
Но Гесер, оказывается, не собирался играть в салки с московскими автомобилистами. Еще через мгновение машина соскользнула в Сумрак.
Войти в Сумрак может каждый Иной. Привести с собой человека, пронести что-либо — тоже задача чисто техническая.
Но вот протащить в Сумрак машину!
— А помнишь, как мы на боевом слоне в Сумрак въехали? — внезапно спросила Ольга и засмеялась.
Шутит или всерьез? Кто ее знает…
Теперь мы мчались по сумеречной Москве. Первый слой — самый близкий к реальности. Тут даже есть дома, машины, люди. Все сероватое, тусклое, заторможенное — но еще настоящее. Почти настоящее. Только добавился синий мох на дорогах и стенах домов…
И машина радикально изменилась. Старый, но крепкий немецкий автомобиль будто потек, меняя пропорции, салон сделался куда старомоднее, руль в руках Гесера сжался, став тоненьким, с блестящим никелированным ободком внутри и эмблемой в виде горделивого оленя посередине. Такая же фигурка оленя выскользнула из капота. Приборная доска выгнулась горбом, выпятив перед Гесером полукруглый спидометр, под которым прятались четыре крошечных прямоугольных циферблата. Посередине вместо простенького борткомпьютера возник совсем уж примитивный радиоприемник на два диапазона, а прямо передо мной — круглые механические часы.
— Да, — сказал Гесер. — Я предпочитаю отечественные машины. «Волга», вторая серия. Мой верный боевой конь. Прошу никому не рассказывать… знаю я вас, остряков…
Это была не просто видимость — я почувствовал запах кожаной обивки и заелозил на скользком сиденье. Ну надо же… даже не знал, что советский автопром выпускал «Волги» с кожаным салоном и автоматической коробкой… может, тут еще и подушки безопасности есть… не помешали бы!
Нет, ну каков шеф-то! Ездить на старой «Волге», маскируя ее под старенькую, но приличную «бэху»! Честно говоря, не ожидал от него такого стеснительного патриотизма… или это не патриотизм, а консерватизм?
Впрочем, патриотизм и консерватизм, как правило, неразделимы.
Гесер крутанул руль, уворачиваясь от «Рэндж Ровера», стоящего посреди дороги. Странная это была машина — вся разукрашенная какими-то рекламными надписями, прогнившая насквозь, с вывалившимся из капота двигателем. Скорее всего в реальном мире ее уже давно не было, в Сумраке догнивал информационный фантом — такое бывает с предметами, которые по тем или иным причинам долго были объектом человеческого внимания. Последствия какого-то ДТП, что ли?
— Нет, надо поглубже, — внезапно сказал Гесер.
И вот тут он меня удивил по-настоящему. Крякнул — и мир вокруг совсем выцвел.
Мы были на втором слое Сумрака.
Дома стали деревянными. Очень странно выглядят деревянные дома в девять-десять этажей, честное слово. Дорога превратилась в проселок, извилистый и покрытый кочками. Люди почти исчезли, со второго уровня они плохо различимы. Все стало серым. Вместо машин над дорогой висели облачка пара — будто выдохнули полной грудью в холодный день…
Ну и конечно же, стало очень холодно.
И машина опять изменилась.
Очень заметно и в лучшую сторону.
Выгнувшийся в прыжке олень на капоте трансформировался в крылатую девушку.
Некоторое время я смотрел на эмблему в виде двух переплетенных латинских букв «R». Потом спросил:
— Борис Игнатьевич, так вы предпочитаете отечественные автомобили?
Гесер молча гнал «Роллс-Ройс Фантом» по пустым дорогам, беззаботно проносясь сквозь пар и человеческие тени. Большинство ничего не заметит. Некоторые ощутят на секунду холодок на коже и почувствуют глухую, безысходную тоску по чему-то прекрасному, захватывающему… чего им никогда не дано испытать. Американцы в таких случаях говорят «Кто-то прошел по моей могиле».
На самом деле все чуточку страшнее — сквозь тебя в этот миг прошел Иной.
— Все врут, Антон, — неожиданно ответил Гесер. — Все врут.
Похоже, телевизор он все-таки смотрит.
А его консерватизм все-таки не равен патриотизму.
— Хорошая машина, — признал я. — Так… между нами, конечно.
По второму слою мы ехали с той же скоростью, как и в обычном мире. Ну, за исключением того, что у нас на пути не было пробок. Но Гесера, конечно, интересовало не это. Главное было в том, что время здесь шло куда медленнее, чем в реальности. К Семену мы приедем буквально через минуту после звонка.
Впрочем, тот, кто к нему идет, тоже может двигаться через Сумрак. И даже спуститься на слой-другой ниже.
Конечно, если к нему вообще кто-то идет.
Внезапно Гесер выругался. В принципе языка, на котором он сейчас заговорил, я не знал. Наверное, на этом языке говорили на Тибете во времена его детства. Но интонация сомнений не вызывала — шеф ругался.
— Фи, Гесер, — подтвердила мою догадку Ольга.
— Ничего необычного не замечаете? — спросил Гесер.
Я огляделся. Сказал:
— Сумрак. Синий мох. Все как обычно.
— Мы на втором слое, — задумчиво произнесла Ольга. — Откуда здесь синий мох?
Мха, если честно, было немного. Иногда — пятна на дороге, иногда — на стенах. Бесцветность второго уровня делала их едва заметными, но они и впрямь здесь были.
Синий мох — на втором уровне Сумрака!
— Никогда такого не видел, — признался я.
— Дело в том, что и я такого не видел, — произнес Гесер. — Вот разве что…
Но закончить он не успел — прямо перед лобовым стеклом «роллс-ройса» полыхнул файербол.
5
Если разделить всю существующую магию на две части, то проще всего делить ее на боевую и бытовую. Вопреки расхожим мнениям начинающих Иных бытовой получится раза в два, а то и в три больше. На самым первых занятиях в Ночном Дозоре это старательно вдалбливается в головы новичков — магия предназначена не для зла, не для войны, не для убийства… на любой файербол или Поцелуй Ехидны найдется штук пять мирных заклинаний — «дробилка» для измельчения мусора, «утюг» для глажки белья, «шило» и «сверло» для проделывания дырочек в домашних условиях, «Прометей» для легкого и удобного розжига костра или барбекю…
