Terry Pratchett - Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)
Главный убийца печально взглянул на кольца, украшающие пальцы обеих его рук, и вздохнул. Президент Гильдии Торговцев уже расстегивал и снимал с шеи золоченую цепь, одну из регалий своей должности.
– Ну что вы, господа! Это так неожиданно!
– М-м-м-м, – вступил в беседу аркканцлер Незримого Университета. – Но ты… то есть, я хотел сказать, король наверняка в курсе, что Университет, согласно традиции, освобождается от всех городских податей и налогов…
Он едва подавил зевок. Всю ночь напролет волшебники упорно посылали в дракона свои самые действенные заклинания. С тем же успехом они могли пытаться поймать руками туман.
– Но, мой дорогой аркканцлер, это вовсе не подать! – возразил Воунз. – Неужели я сказал что-нибудь, что дало бы основание так подумать? О нет! Нет. Любое приношение должно быть, как я уже сказал, полностью добровольным. Надеюсь, по этому вопросу все ясно?
– Все изложено очень доходчиво, – согласился главный убийца, злорадно глядя на старого волшебника. – И эти совершенно добровольные подарки, которые мы вот-вот начнем приносить, они пойдут?…
– В казну, – завершил Воунз.
– Ага.
– Хотя я абсолютно уверен, что жители города проявят исключительную щедрость, как только полностью поймут и оценят ситуацию, – произнес главный торговец, – я также не сомневаюсь, что его величеству известно, насколько мало в Анк-Морпорке золота и прочих драгоценностей. Это так?
– Очень верное замечание, – согласился Воунз. – Однако его величество намерен проводить энергичную и динамичную внешнюю политику, которая поправит положение.
– А-а-а! – хором воскликнули главные люди Анк-Морпорка, на этот раз с куда большим энтузиазмом.
– Например, – продолжал Воунз, – король считает, что наши законные интересы в Щеботане, Сто-Лате, Псевдополисе и Цорте на протяжении вот уже нескольких веков серьезно ущемляются. Это будет очень быстро исправлено, и, смею вас уверить, сокровища рекой хлынут в город. Всякий человек возжелает получить защиту такого могущественного короля.
Главный убийца перевел взгляд на груду блестящих предметов, названную Воунзом «казной». В его голове сформировалось весьма четкое представление по поводу того, где закончат свой жизненный путь все те сокровища, что придут в Анк-Морпорк. Что ж, драконьей хваткой можно было только восхищаться. В этом смысле драконы практически ничем не отличались от людей.
– О-о! – только и смог сказать он.
– Разумеется, будут и другие приобретения – в форме земель, собственности и так далее, и его величество желает, чтобы вы осознали со всей ясностью: самые верные будут щедро вознаграждены.
– Э-э, – подал голос главный убийца, у которого возникло ощущение, что он уже составил четкое представление о характере мыслительного процесса нового короля, – нет сомнений, что, э-э-э…
– Самые верные, – помог Воунз.
– Полагаю, ответную благодарность они будут выражать в виде еще большей щедрости?
– Уверен, подобные соображения в голову его величества даже не приходили, – сказал Воунз, – однако замечено очень верно.
– Я так и подумал.
Следующим блюдом шли жирная свинина, бобы и обжаренный в сухарях картофель. Пища, как заметили все присутствующие, способствующая упитанности.
Воунз ограничился стаканом воды.
– Что подводит нас к еще одному крайне деликатному вопросу, который, как я нисколько не сомневаюсь, столь многоопытные, широких взглядов господа, каковыми вы являетесь, без всяких трудностей разрешат, – произнес он.
Его рука, держащая стакан, затряслась.
– Надеюсь также, что и население в целом отнесется к вопросу с пониманием, в особенности учитывая, что король, без сомнения, во многом поспособствует благополучию и безопасности города. Например, я уверен, что люди спокойнее будут спать в своих постелях, зная, что др… король без устали их защищает. Могут, однако, пробудиться нелепые… древние… предрассудки, единственный способ искоренения которых – неустанные усилия… со стороны всех людей доброй воли.
Он сделал паузу и поднял глаза на советников. Позже главный убийца рассказывал, что ему доводилось смотреть в глаза многим людям, по всем признакам очень близким к смерти, – но ни разу он не видел глаз, выражение которых столь явно и безошибочно свидетельствовало бы, что их обладатель смотрит со склонов самой преисподней. И главный убийца искренне надеялся, что никогда, никогда в жизни ему не доведется посмотреть в такие глаза еще раз.
– Я имею в виду, – Воунз говорил медленно, каждое слово прорывалось с трудом, словно пузырь сквозь зыбучий песок, – вопрос… питания короля.
Воцарилось страшное молчание. Лишь легкий шорох крыльев раздавался у них за спинами. Тени в углах зала сгустились и словно бы выросли.
– Питание короля, – пустым, ничего не выражающим голосом повторил главный вор.
– Да, – голос Воунза почти сорвался на визг. С лица ручьем стекал пот. Главный убийца однажды слышал странное клатчское слово «риктус». Он тогда еще подумал, в каких случаях это слово подходит для описания выражения лица человека. Теперь он знал. Именно в это превратилось лицо Воунза; это был похожий на привидение риктус человека, который пытается не слышать слов, слетающих с собственных уст.
– Мы, э-э, а мы думали, – главный убийца тщательно подбирал слова, – что др… король за прошедшие недели как-то уже определился с этим вопросом.
– А, ничего хорошего, знаете ли. Ничего хорошего. Бродячие собаки и тому подобное, – Воунз закоченелым взглядом смотрел на стол. – Теперь, когда он стал королем, подобные паллиативы более для него неприемлемы.
Молчание нарастало, уплотнялось и обретало фактуру. Советники думали изо всех сил, в особенности об обеде, который только что съели. Большей концентрации умов способствовало появление огромного бисквита с горой взбитых сливок.
– Э-э, – выговорил наконец торговец, – а как часто король бывает голоден?
– Он всегда голоден, – отозвался Воунз, – но ест только раз в месяц. По сути, это не еда как таковая, а ритуал.
– И, э-э, – в разговор вступил главный убийца, – и когда король в последний раз, э-э, ел?
– К сожалению, вынужден сказать, что он не ел по-настоящему с тех самых пор, как прибыл сюда, – ответствовал Воунз.
– О!
– Вы должны понять, – Воунз отчаянно крутил в руках деревянный нож, – что прятаться за углом, подстерегать жертву – это все приличествует разве что какому-то заурядному убийце…
– Я бы попросил… – начал главный убийца.
– Заурядному, еще раз подчеркиваю я… Так вот, это… это не приносит… не приносит удовлетворения. Самая суть питания его величества заключается в том, что оно должно быть… должно быть актом единения между королем и подданными. Оно должно укреплять связь между короной и обществом, – добавил он.
– А конкретный характер пищи? – главный вор говорил так, как будто слова душили его. – Речь идет о юных девственницах?
– Глупейший предрассудок, – пожал плечами Воунз. – Возраст несуществен. Но, разумеется, семейный статус играет роль. А также общественное положение. Наверное, это как-то влияет на вкус. – Он наклонился и заговорил уже другим голосом – полным боли, настойчивым и, как им показалось, в первый раз за все это время своим собственным. – Пожалуйста, задумайтесь об этом! – прохрипел он. – В конце концов, это ведь всего раз в месяц! В обмен на столь многое! О семьях людей, полезных королю, таких как вы, особо верных, вопрос даже не будет подниматься. А когда вы обдумаете все альтернативы…
Все альтернативы они не обдумывали. Обдумывания одной из них вполне хватало.
Воунз говорил, а вокруг тем временем сгущалось сосредоточенное молчание. Они избегали смотреть друг другу в глаза, из страха увидеть там отражение собственных мыслей. Каждый думал: «Сейчас кто-нибудь (не я) обязательно выскажется, выразит протест, и тогда я пробормочу что-нибудь в поддержку, нет, это нельзя будет истолковать так, словно я что-то действительно СКАЗАЛ, я ведь не такой дурак, но пробормочу я очень твердо, так что ни у кого не останется никаких сомнений – я действительно не одобряю это, потому что в такие моменты любому человеку чести подобает почти встать и почти сказать, чтобы быть почти услышанным…»
Но никто не произнес ни слова.
«Вот трусы», – подумал каждый.
И никто не прикоснулся ни к пудингу, ни к поданным напоследок шоколадным конфетам толщиной с кирпич. Красные, мрачные, они лишь молча внимали монотонному жужжанию Воунза, а когда обед закончился, постарались как можно быстрее разойтись, так чтобы не пришлось разговаривать друг с другом.
То есть так поступили все, кроме главного торговца. Так получилось, что он вышел из дворца вместе с главным убийцей, и они шагали по улице бок о бок. Президент Гильдии Купцов и Торговцев старался смотреть на хорошую сторону медали. Он всегда был одним из тех запевал, которые вселяют в людей бодрость, когда дело – полный швах.
