Андрей Чернецов - Серебряный осел
Внезапно один из преторианцев, отшвырнув ослабевшего противника, размахивая мечом, кинулся прямо на Мерланиуса. Наперерез ему метнулись двое рыцарей, но он опередил их на какую-то секунду. С занесенной над головой спатой очутился перед чародеем.
Вот клинок опустился вниз…
Странник просто хлопнул в ладоши, так что меч оказался зажатым между его ладонями. Одним движением вырвав из руки воина оружие, понтифик словно сухую палку переломил его о колено, а потом ударил оторопевшего гвардейца кулаком по голове. Тот рухнул на песок как подкошенный.
И именно в этот момент битва закончилась. Да так, как никто не ожидал.
Дело решил черный дракон — любимый зверь Мерланиуса, по-прежнему бестолково вившийся в небе.
Он внезапно сорвался с места, тяжело запрыгал по песку, помогая себе крыльями. Увидевшая это Орланда завопила от страха: ей почудилось, что ужасный черночешуйчатыи ящер намерен растерзать именно ее, повинуясь воле своего господина.
Но вышло совсем не так.
Дракон атаковал… людей Мерланиуса. Вернее, его самого.
Зависнув над ним, как бабочка над цветком, он схватил клыкастой пастью-клювом понтифика за одежду и поволок завопившего кудесника прочь от растерявшихся соратников, бестолково заметавшихся на месте и вопящих так, что слышно их было, надо думать, в Гелиополисе, а то и в Мемфисе.
Вот ящер выпустил своего хозяина из пасти, но лишь для того, чтобы, схватив когтями, поднять его в воздух. Захлопав перепончатыми крылами и тяжело взмыв в небо, куда-то потащил понтифика.
Схватка прекратилась сама собой.
Еще считаные мгновения назад готовые изрубить друг друга люди и нелюди смотрели на улетающего ящера, растворявшегося в небе.
— Вот так-то, — изрек Вареникс, отбрасывая в сторону палицу Саграмора, которой до этого гонял обезоруженного Потаскуна. — Нечего почем зря над бедной животиной изгаляться.
— Это ты?! — спросил Будря, и вопрос подхватили одновременно несколько голосов.
— А то ж, я все же с малолетства зверюшками заведую! А годков мне побольше, чем вам…
Речь его вывела рыцарей Круга Стоячих Камней из ступора. Недобро они воззрились на противников, прикидывая, не продолжить ли схватку?
Положение спас Потифар.
— Властью, данной мне августом, предлагаю почетную сдачу в плен, — хрипло молвил он, утирая пот.
Какое-то время воины стояли, сжимая клинки. А потом Ланселат обреченно махнул рукой, бросив меч к ногам жреца.
Убитых оказалось на удивление мало.
Двое охранников жреца, погибших при воздушной атаке, Галахад, налетевший на клинок Эомая, один из рыцарей, померший, кажется, от страха, и друид, ставший жертвой собственной наглости.
Драконы, приземлившись на песок, сидели, озадаченно вертя головами. Им некому было приказывать, и они не знали, что делать. К ящерам никто так и не решился приблизиться.
Пленники, не пытаясь бежать, сидели теперь в тени пальм оазиса, можно сказать, без охраны — трое преторианцев на дюжину человек. Эомай и осел отправились ловить Парсифаля и Гавейна, но все никак не могли найти.
Ранеными, без различия сторон, занимался леший.
— Ну вот, мил человек, — приговаривал он, бинтуя грудь бледного от потери крови Ланселата. — Что ж ты так сплоховал? Вроде приличный человек, а с кем связался? Нехорошо, нехорошо… А ну как август тебе головку-то отрубить прикажет?..
Сразившийся с Мерланиусом врукопашную преторианец был как будто жив, хотя и без сознания.
— Ты взгляни, — подозвал Орландину Потифар.
Воительница наклонилась, да и обмерла. Шлем охранника, хороший кованый шлем с гребнем треснул от кулачного удара, как переспевший арбуз.
— Уразумела, что бы с тобой было, если бы не сестра? — только и бросил он.
Тем временем неподвижно лежащий преторианец открыл глаза, недоуменно поднес руку ко лбу. Амазонка и советник переглянулись.
— Да, благодари отца с матерью, — молвила девушка.
— За… что? — недоуменно произнес все еще заплетающимся языком гвардеец.
— За крепкий череп! — уточнила она.
И рассмеялась.
— Ты зря веселишься, — нахмурился Потифар. — Думаешь — все, мы победили?
— А разве не так?
Жрец покачал головой:
— Мерланиус ушел — и это главное. Не забывай, за его спиной Арторий!
— Так они что, смуту поднимут? — удивилась Орландина.
— Могут и поднять! — печально подтвердил советник. — И, пожалуй, если такое случится, я бы не поставил на нашего августа.
— Ну, так их в два счета…
Потифар печально посмотрел на нее, качая головой.
— Есть орден Круга Стоячих Камней. Есть Британия! Да еще, считай, и Галлия, и Испания, и Тартесс с Эйрином. И за аллеманов я бы не поручился! А в нашей армии Артория многие просто обожают. Кстати, и в народе — тоже. Так вот и подумай — сколько люда пойдет за молодым и храбрым вождем против жрецов, правящих страной от имени нашего престарелого монарха? Да еще и магия! И неизвестно, что у Мерланиуса в запасе за фокусы! Представь: сотня вот таких красавцев, — кивнул он в сторону драконов, — над полем боя…
Орландина представила и испугалась.
— Ладно, будем надеяться, что боги милостивы, — подбодрил ее, улыбнувшись, Потифар.
— Ага, — раздался за их спинами надтреснутый голос Вареникса. — Вон, и знак подают.
Они посмотрели туда, куда тыкал пальцем лесной князь.
Высоко в ночном небе, в той стороне, где находился Гелиополис, проплывала яркая хвостатая звезда.
— Никак святая птица Бену пожаловала?! — изумился жрец.
— То-то и оно, то-то и оно, — закивал леший и добавил: — Ну, пойдем нашего жмурика отправлять восвояси, что ли? Он-то свое дело сделал. Пора бы и на покой. Вместе с его Книгой…
Сидя на все еще дергающейся в агонии туше ящера, Странник предавался сразу двум занятиям.
А именно — крыл отборным матом лешего, сестер и Потифара и тщательно подсчитывал сохранившуюся у него магическую Силу.
Выходило не так много, хотя и не так мало: треть от того запаса, с которым он вступил в битву.
Но как же неудачно все сложилось. Против него оказались сразу два чародея плюс этот проклятый оживший мертвяк!
Но какого качества покойничек! Кто ж его делал, хотелось бы знать! Мир, почитай, не магический, даже зомби качественного склепать — проблема из проблем, а тут такое!
Да и этот леший!
Несмотря на всю ненависть к странному представителю Древнего Народца (после победы, пожалуй, всех этих надо будет извести до последнего), Странник не мог не восхититься качеством заклятия.
Сообразив, что голой силой против понтифика не сладить, рыжий, так сказать, пошел другим путем! Всего и потребовалось, что внушить безмозглому летающему крокодилу, что его господина надо срочно спасать, уносить от жуткой опасности, да еще обычным «двойным узлом Згро» заблокировать телепатическую связь между животным и хозяином (обязательно следует учесть на будущее это слабое место).
И вот на тебе — прежде чем он, изловчившись, остановил сердце своего крылатого идиота, тот успел затащить его Древнейший знает куда!
Но как же он так вляпался! Это ж надо, как идиоту впасть в панику из-за старой книги, которая, может, и не пригодится.
Нет чтобы подготовиться получше. Хотя бы вооружить рыцарей какими-нибудь арбалетами. Поискать, может, в могильниках уцелела парочка гулей или грайверов. Наконец, плюнуть на все и пустить в ход какое-нибудь настоящее оружие…
Кинулся в бой, не подумав. И вот результат!
Ах, если бы с ним был Горро! Это чудище разметало бы врагов в пару минут голыми руками! Но что за невезение! Шатаясь по притонам, его верный телохранитель получил нож в спину и теперь гниет в земле.
Но, впрочем, нужно успокоиться — ничего еще не проиграно. Нужно всего-то вернуться в Британию, пополнить запас магии, и вперед. Не размениваться на мелочи, а сразу в Палатий, к августу!
По возвращении в столицу Потифара со товарищи ожидает бо-ольшой сюрприз!
Глава 18
КОНЕЦ И НАЧАЛО
— Если с ним что-нибудь случится, я… — Женский голос сорвался на крик. — Слышишь ты, коновал, я сама приготовлю такой яд, от которого ты будешь подыхать месяц!
Лекарь, стоявший у ложа, на котором в жару метался хрупкий златокудрый мальчик, вздохнул, мысленно попрощавшись с жизнью.
…Кара мучил кошмар.
Причем он понимал, несмотря на не отпускающую его даже тут, в бредовом мире, разламывающую голову боль, что спит, вернее бредит.
Но то, что видел юный тартесский царь, испугало бы кого угодно.
Видел он огромного великана. Высокого — выше любой скалы, темно-красного цвета, и вместе с тем какого-то зыбкого, неуловимого облика. ОН был одет и одновременно — наг, стар и юн, на его лице поочередно обозначались два, три, четыре глаза.
Тяжело ступая, приближался гигант со стороны моря, чтобы разрушить…
