Андрей Чернецов - Конь бледный
Андрей Чернецов - Конь бледный краткое содержание
Андрей Чернецов, Валентин Леженда
КОНЬ БЛЕДНЫЙ
И звёзды небесные пали на землю, как смоковница, потрясённая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои;
И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих…
Откровение св. Иоанна Богослова, гл. 6, ст. 13-14Глава первая. Последний рейд
Тёмная долина
Странная штука смерть. Многие представляют её как бледную костлявую старуху с остро заточенной косой. Карикатурный образ, совсем не вызывающий страха. Намного хуже, когда то, что тебя убивает, не имеет конкретного образа, когда смертельно опасное невидимо, невидимо до самого конца, до последнего предсмертного хрипа. Когда тебе уже в общем-то всё равно, что именно отправляет тебя на мрачную ладью молчаливого Харона. Ну а то, что не убивает, кажется, делает сильнее…
Пустые слова… Слова, произнесённые человеком, никогда не заглядывавшим по ту сторону чёрных ледяных глазниц. Слова того, кто ни разу в своей жизни по-настоящему не испытывал животного ужаса. Но постоянный страх рано или поздно отупляет. Ты перестаёшь бояться, и именно тогда за тобой приходит Она, неизбежная и холодная, как промозглое ноябрьское утро.
Кажется, кто-то однажды очень ловко сострил, что жизнь на самом деле смертельная неизлечимая болезнь, передающаяся половым путём, с неизбежным летальным исходом. Этот парень определённо был прав, потому что жизнь и в самом деле неизлечимая болезнь, тягостная паранойя, нескончаемая цепь бессмысленных, кое-как связанных друг с другом трагических эпизодов. И финал всегда один и тот же, переписать который, увы, невозможно…
Смерть превращает человека из животного в высшее разумное существо, единственное уникальное существо, способное совершить осознанное самоубийство. Потрясающая привилегия доминирующего вида. То, что никогда не будет дано обыкновенным примитивным животным.
Способов самоубийства существует бесконечное множество, они делятся на две группы: наиболее болезненные и наименее болезненные. Многие выбирали тёплую ванну и перерезанные тонким лезвием запястья. Говорят, что в этом случае ты просто медленно засыпаешь. Сладкая безболезненная смерть. Но были и другие варианты. Намного изощрённее и намного увлекательнее, рассчитанные на редких человеческих существ, понять мотивации которых не могла бы даже сама мать-природа, когда-то по фатальной ошибке сотворившая их…
Шершень как раз был из породы таких людей.
Когда-то его звали по-другому. Но однажды, перейдя Периметр, он навсегда оставил своё прежнее имя и свою прошлую жизнь там, за спиной, где беззаботно существовали другие мясные консервы, полагавшие, что смерть — это то, что случается с кем угодно, но только не с ними. Они считали себя в полной безопасности. Стадо тупых овец…
Чтобы не быть овцой, Шершень ушёл в Зону. Именно там он хотел стать матёрым волком. Целых пять лет потребовалось для того, чтобы понять: он так и остался всё той же овцой с давно занесённым над головой ножом мясника. Наивно было полагать, что, придя к этому мяснику в его дом, страшный конец удастся отсрочить.
Мясник не знал пощады.
В Тёмной долине уже вторые сутки лил холодный дождь.
Вторые сутки… Да он тут, пожалуй, никогда и не прекращался, лишь время от времени переходя на противную стылую морось. От проклятой влаги, казалось, ничто не могло защитить, даже старенький сталкерский комбинезон «Заря». Это было трудно объяснить, но каждый раз, оказываясь в Тёмной долине, Шершень промокал до нитки, словно влага была неким живым существом, хитро забирающимся под одежду своей очередной опрометчиво сунувшейся на её законную территорию жертвы. Но этот невидимый зверь, пожалуй, был самым милосердным, потому что при всём своём желании убить не мог.
Шершень в очередной раз посмотрел на мерцающий экран личного ПДА. Устройство, без которого в Зоне было невозможно выжить, предательски уверяло, что всё вокруг в относительном порядке: парочка «трамплинов» справа от едва заметной в пожухлой траве тропы и одна «карусель», притаившаяся за поваленным деревом.
— Ну что же ты, падла… — Шершень яростно встряхнул ПДА.
Чувство чего-то неотвратимого, что уже вторые сутки шло за ним по пятам, не отпускало. Из-за этого проклятого чувства он не мог нормально спать. Ночёвки в схронах превращались в сущую пытку, нервы были на взводе. Ещё немного — и он станет допускать ошибки, а ошибки Зона не прощает, карая с жестокостью опытного садиста-палача.
И этот призрак, преследующий его по пятам…
…Раздутые ноздри, спутанная грива, дико косящий глаз. И грозное ржание, словно предрекающее неминуемую гибель…
Ошибкой было уже то, что он согласился идти в Тёмную долину, хотя до этого старательно избегал сумрачное, пользующееся дурной репутацией место. И дело даже не в постоянно давящей на психику гнетущей атмосфере. Под укрытой гниющими листьями землёй располагалась огромная сеть вентиляционных шахт, целый подземный город, населённый различными опасными тварями. В любой момент можно было провалиться в незаметный глазу люк или стать жертвой неожиданно выскочившего прямо из-под земли кровососа. Где-то тут располагалась база клана «Свобода», анархистов-беспредельщиков, вечно грызущихся с военными из «Долга», несколько мелких бандитских лагерей и совершенно запредельное количество монстров, которые, как ни странно, почти не беспокоили Шершня.
Он снова, в который уже раз попытался вспомнить лицо заказчика, но очередная попытка оказалась безуспешной. Мутное чёрное пятно — вот и всё, что всплывало из недр натренированной сталкерской памяти. Где именно они встречались? О чём говорили? Шершень знал только конечную цель своего путешествия и ту сумму, которую ему обещали по возвращении. Разумеется, ему выдали аванс. Он тут же переслал деньги на Большую Землю человеческому существу, некогда бывшему его законной женой и зачавшему от него сына. Но то было в другой жизни, которую он благополучно забыл. И впрямь, зачем мертвецу воспоминания? Почти мертвецу. Серой тени, оставшейся от былого человека.
То, что шло за ним по пятам, неумолимо настигало. Оно знало о том, что он чувствует его приближение, и потому особо не спешило, стараясь растянуть удовольствие. Эта неведомая тварь определённо питалась человеческим страхом, безысходностью загнанной в угол обречённой жертвы.
— Ну, давай же, сука… поспеши… — тихо прошептал Шершень, доставая из кобуры «Чёрный ястреб».
Оружие вопреки ожиданиям не успокаивало. Тяжёлая смертоносная машинка в правой руке казалась сейчас совершенно бесполезной. Шершень приставил холодный твёрдый ствол пистолета ко лбу и, зажмурившись, принялся исступлённо ласкать спусковой крючок. Ему на секунду показалось, что преследовавшая его неотвратимость испугалась того, что он возьмёт и прямо сейчас нажмёт на маленькую металлическую, но очень важную деталь.
Шершень улыбнулся и, открыв глаза, убрал пистолет в кобуру.
Он всё ещё мог контролировать ситуацию, а значит, какой-то шанс у него всё же есть. Но шанс на что? В любом случае он всегда успеет выпустить наружу свои мозги. Этого права никто у него не посмеет отобрать, даже сама Зона.
Поначалу он думал, его преследует контролёр, но чуть позже понял, что ошибался. Чувство было совершенно иррациональным. Шершень был твёрдо уверен, что то, что идёт за ним след в след, невозможно увидеть на маленьком экране ПДА. И это что-то намного больше и страшнее, чем контролёр или изголодавшийся по крови, способный становиться невидимым кровосос.
Противоестественный азарт переполнял всё его существо. Извращённый азарт попавшей в острые когти кота, слегка придушенной мыши…
Дождь неожиданно прекратился. Будто кто-то там наверху перекрыл твёрдой рукой ржавый скрипучий вентиль.
Шершень сверился с электронной картой. До точки, обозначенной на ПДА заказчиком, оставалось всего ничего. Задание было совершенно заурядным: дойти до схрона, расположенного на территории Тёмной долины, и забрать из него спрятанный там артефакт. Что за артефакт, Шершень не знал, точнее, не помнил. Откуда заказчик располагал такой информацией, его особо не волновало. Волновало совсем другое — кругленькая сумма, обещанная за такой достаточно пустяковый для опытного сталкера рейд. Что-то здесь определённо было не так, некое пока неизвестное осложнение. И все эти выверты с памятью… Будто кто-то специально стирал невидимым ластиком целые куски его недавней жизни.
До нужного схрона он добрался без приключений, ну если не считать приключением прошедшее мимо небольшое стадо плотей, которые, конечно, почувствовали присутствие человека, но нападать благоразумно не стали, да и днём они были не так активны, как ночью.
