Андрей Жвалевский - Порри Гаттер и Каменный Философ
Малхой ушел не просто расстроенный, а разгромленный. И не просто ушел, а был уведен под руки расстроенными Грэббом и Койлом. Последний шанс принести себя на алтарь служения Великому Порри был упущен.
– За Кряко спасибо, – сказал капитан несуществующей команды, – но… я действительно не могу пригласить в команду магов?
– А что тебя так расстроило? У тебя же есть хоть и не колдующие, но весьма эффективные помощники.
– Сен и Мергиона. Все.
– А Мистер Клинч? С минимальными остатками колдовских навыков он вполне сойдет за мудла. А Дубль Дуб за пятерых сойдет! И вообще, смастери чего-нибудь, спаяй. Я ведь на самом деле хочу показать этим чинушам, – Бубльгум начал понемногу заводиться, – этим консерваторам замшелым, где злосветы ночуют!
Порри поплелся к друзьям.
– Э-э-э… Даже и не знаю, как начать… – начал он, глядя в пол. – Тут такое дело… э-э-э… Короче, согласитесь ли вы сразиться с командами всех факультетов… Вы, конечно, можете отказаться… э-э-э…
Увесистый хлопок по плечу прервал эканье Гаттера. Он поднял голову и не поверил своим глазам.
Пейджер и Аесли сияли, как начищенные котлы для зелий.
– Дорогой друг, – проникновенно произнес Сен, – если ты собрался отговаривать нас от последнего шанса остаться в Первертсе…
– …то ты сильно рискуешь, – подхватила Мерги. – Я как раз разучила один смертельный удар.
– …потому что единственная причина, по которой твоих друзей-мудлов могут оставить в школе, – завершил Аесли, – это появление в программе мудловских предметов.
Пейджер замысловато подпрыгнула, уселась на спинку именного кресла «Мистера П. Гаттера» и подмигнула Порри:
– Ну так что? Покажем колдунишкам путь истины?
Глава 24. Честные джобберы
– Мистер Порри! Мистер Порри! Вставайте! – Голос доносился словно из колодца. Мальчик не пошевелился. Тогда кто-то требовательно куснул Гаттера за нос.
Дважды Герой застонал и перевернулся на другой бок. Вчерашняя ночь была вычеркнута из жизни – до утра Порри совещался со своим штабом и составлял планы подготовки к соревнованиям. Сейчас его могло поднять с кровати только сообщение о возвращении Того-кто-постоянно-не-дает-выспаться.
– Вставайте! – настойчиво повторил глухой голос. – Мордевольт вернулся.
– Что! – Порри подскочил на кровати. – Как Мордевольт? Что Мордевольт? Откуда?
Рядом с Постелью возвышался Дубль Дуб в полюбившемся ему камуфляже.
– Мисс Мергиона велела передать, – забубнил он, – что пришел Кряко, он плачет, он говорит, что его Мордевольт обез… обез… обез…
По страдальческому лицу Юного Друга Ментодеров стало понятно, что он не только исчерпал свой словарный запас, но и вышел далеко за его пределы.
Гаттер наскоро оделся и заскочил в ванную. Побрызгав себе на лицо холодной водой, мальчик внимательно осмотрел собственный нос. Ему показалось, что он видит следы зубов на кончике.
– Слушай, Дубби, – сказал Порри, выходя из ванной, – а зачем ты меня за нос укусил?
Дубль недоуменно выпучил глаза, потом хлопнул себя по бокам и осклабился:
– Понял. Это шутка. Мистер Порри шутит!
Гаттер оценил размер дублевских клыков, подергал себя за нос и решил не развивать тему.
Команда Мудлов-рискнувших-потягаться-с-самими-магами дислоцировалась в комнате 1114а. После повальной дактилоскопизации это место пользовалось дурной славой и гарантировало полное уединение. Кроме Пейджер и Аесли в кабинете присутствовал Кряко Малхой – бедный и больной.
– Что случилось? – с порога набросился на друзей Порри. – Откуда Мордевольт?
Мерги поспешно отвернулась к окну. Плечи ее подергивались. Похоже, она с трудом сдерживала рыдания. Сен сохранял невозмутимость, хотя изредка и покусывал себя за губу.
– Сегодня ночью, когда Кряко ходил в туалет, на него напал фиолетовый призрак и полностью его обезмажил, – лицо Аесли перекосилось. – В результате Малхой утратил свои магические способности. И теперь может участвовать в нашей команде.
Порри посмотрел на Кряко и быстро отвел глаза от его взгляда – взгляда провинившегося, но все равно преданного пса.
– Когда Малхой это сказал, от неожиданности я выронил перо, – продолжал Сен напряженным голосом, – которое упало под стол. Я попросил Кряко подсветить…
– …и я, как дурак, ляпнул Люмус, – безжизненным голосом закончил Малхой.
На кончике палочки самозванца-мудла Кряко послушно вспыхнул голубоватый огонек. Мергиона наконец перестала сдерживать эмоции и разразилась неприлично громким смехом. Аесли подхихикивал ей, прикрывая ладонью рот. Дуб, оглядевшись, решил, что сейчас будет уместным продемонстрировать окружающим тридцать два белоснежных (явно ненастоящих) зуба. Себя Порри обнаружил согнувшимся от хохота пополам.
– Вам же нужны игроки! – взмолился Малхой, когда смех немного поутих. – Я в сборной курса даже Уговаривающим был! Один раз… На тренировке… Но вам же нужно набрать девятнадцать человек!
– Не нужно, – успокоил его Порри, – мы прекрасно управимся вчетвером.
– Но это же не по правилам! – изумился Кряко. – Вас же снимут с игры!
– А вот тут, – вмешался в беседу Сен, – нам и поможешь ты.
– Все-таки… Уговаривающим? – не поверил в свое счастье Малхой.
– В некотором роде да, – ответил Аесли. – Но уговаривать придется не какой-то там шарик, а все магическое сообщество. Ты должен организовать пиар-кампанию, направленную на разрушение стереотипов.
– Чью компанию? – растерялся Кряко.
– Ты выпустишь, – объяснил Сен, – несколько газет, в которых, как бы между прочим, подкинешь читателям идею о том, что правила футбича не идеальны, и вообще необходима полномасштабная реформа. Понятно? То есть ты должен внушить читателям, что в футбич можно играть не только вдевятнадцатером, но и всемнадцатером, впятнадцатером, втринадцатером и, наконец, даже вчетвером.
Кряко начал светлеть лицом.
– Еще можно интервью взять, – робко предложил он. – Я знаю одного вратаря, которого забыли на поле…
– Отлично! – подбодрил его Аесли. – Приведи статистику о нервных заболеваниях зрителей, которые не успевают уследить сразу за тридцатью восемью игроками. Краткую историческую справку дай. Наверняка в первых играх не по девятнадцать человек участвовало.
– «Возвратимся к истокам!» – провозгласил новообращенный политтехнолог. – Да! А еще можно…
– Первая газета должна была выйти еще вчера[140], – сказал Аесли.
– Конечно, Сен, – заторопился к выходу Малхой, – будет сделано, Сен!
– И помни, Кряко, – крикнул ему вдогонку старший политтехнолог, – ты нужен Порри!
К счастью, Малхой был уже далеко и не слышал взрыва хохота, который последовал за этим патетическим заявлением.
– Вы зря смеетесь, – заметил Сен. – У этого клоуна дар публициста. Если его грамотно использовать…
– Ладно, – сказал Порри. – Раз уж вы меня разбудили, давайте делом займемся. Мы так и не распределили роли в команде по футбичу. Уговаривающим будет, конечно, Сен…
– Уговаривающим будет, конечно, Гаттер, – поправили его из форточки.
Порри поднял глаза и увидел Свинчатовского XII.
– Можно влететь? – вежливо поинтересовался свинч.
– Конечно-конечно, – обрадовался Порри. – Знакомьтесь, это мистер Свинчатовский XII. Сен Аесли, Мергиона Пейджер.
– Пейджер? – шарик остановился в полете. – Знавал я одну Вышибалу по фамилии Пейджер. Даже… гм… сталкивался с ней.
– С Вышибалой? – уточнил Аесли. – Но ведь Вышибала имеет право бить только по блинджеру!
– Та мисс Пейджер, о которой я говорю, имела право бить по всему, что казалось ей подозрительным.
– Это была моя мама, – призналась Мерги. – Извините.
– Ну… По крайней мере, ты умеешь извиняться, – с сомнением произнес свинч. – А Уговаривающим все-таки должен быть мистер Гаттер.
– Но Сен для этого гораздо лучше подходит, – возразил Порри. – У него голова варит. А у меня нет. И язык подвешен. А у меня…
– И тем не менее, – ответил Свинчатовский XII. – Играть нужно тебе. Я уже рассказал семье. Все в восторге. Если кто-нибудь из наших будет приглашен, тебе даже говорить ничего не придется.
– А если свинч будет не из вашей семьи? Мы успеем заменить Уговаривающего?
– Вряд ли. Состав команд подается за трое суток до игры. А приглашенные мячи определяются унизительной жеребьевкой за сутки. Кстати, раз уж вы такие реформаторы, не позаботитесь ли вы об отмене жеребьевки? Это так неприятно, когда благородных свинчей, как какой-нибудь картофель, ссыпают в корзину, перемешивают лопаточкой…
– Давно хотел спросить вас, – сказал Порри, прерывая вдохновенную речь интеллектуального спортинвентаря, – почему шарик, сделанный из золота, называют «свинч»? Вы что, внутри свинцовый?
– Свинчи делают не из свинца и не из золота, а из гораздо более редкого металла. Из метеоритного железа. А позолота служит только для красоты и для защиты от коррозии.
