Терри Пратчетт - Ночная стража
Монахи молчали. Метельщик посмотрел на Ку. Тот пожал плечами. Лю-Цзе посмотрел более многозначительно, и на сей раз Ку махнул рукой, словно говоря: «Ну ладно, ладно, хоть это и сущее безумие, можешь попробовать…»
— Да-а-а, — нараспев произнес Метельщик. — Думаю, мы можем тебе помочь, командор. Ты хочешь убедиться, что тебя ждет будущее… Хочешь подержать его в руке. Почувствовать его вес. Хочешь получить точку, по которой можно сверять курс, к которой нужно стремиться. Да, думаю, в этом мы можем тебе помочь, но…
— Да?
— Но ты перелезешь через эту стену обратно, и Джон Киль доиграет свою роль. До самого конца. Отдаст приказы, которые считает правильными, и это будут правильные приказы. Будет держать оборону. Делать свою работу.
— Не он один, — заметил Ваймс.
— Верно, командору Ваймсу тоже предстоит потрудиться.
— Не волнуйтесь. Карцера я здесь не оставлю, — прорычал Ваймс.
— Отлично. Мы с тобой свяжемся.
Ваймс отбросил окурок сигары и посмотрел на стену.
— Хорошо. Я доведу дело до конца. Но когда настанет время…
— Мы будем готовы, — пообещал Метельщик. — Но только при условии, что ты…
Он замолчал. Раздался едва уловимый звук, словно терлись друг о друга чешуйки кремния.
— Силы небесные, — пробормотал Ку.
Ваймс опустил взгляд.
Окурок сигары еще дымился. Но Сад Безмятежности Внутреннего Города пришел в движение; весь, вплоть до самого крохотного камешка, он закружился вокруг окурка. Вращаясь, проплыл мимо огромный, обточенный водой валун, и вот уже весь сад вертится на тончайшей струйке дыма, будто на оси. Обугленная спичка проскакала с камня на камень, словно невидимые муравьи перебрасывали ее по цепочке.
— Это все мой окурок? Такое вообще возможно? — спросил Ваймс.
— Теоретически, да, — ответил Метельщик. — Я вынужден тебя оставить, господин Ваймс.
Ваймс бросил последний взгляд на пришедший в движение сад, пожал плечами и стал карабкаться на стену.
Монахи наблюдали за происходящим. Волна крошечных камешков подхватила окурок и стала медленно подталкивать его к центру.
— Поразительно, — покачал головой Ку. — Он стал частью миропорядка. Не понимаю, как тебе это удалось.
— Я здесь ни при чем, — сказал Метельщик. — Ку, а мы можем…
— Никаких больше временных сдвигов, — отрезал Ку. — У нас и так достаточно неприятностей.
— Согласен, — кивнул Метельщик. — Что ж, придется выслать поисковые отряды. Скупщики краденого, жуликоватые ювелиры, лавки ростовщиков… мы найдем его. Я понимаю нашего друга. Одной работы недостаточно. Ему нужно нечто вещественное. И я знаю, что именно.
Они смотрели на вращающийся, беспрестанно меняющийся сад, чувствуя, как пальцы истории проникают в мир.
* * *Весь обратный путь в штаб-квартиру Ваймс проделал шагом. Ему очень хотелось перейти на бег, однако люди на улицах уже стали сбиваться в нервные группки. А он был в форме, так что бежать означало искушать судьбу.
Кроме того, сержанты не бегают, а шествуют размеренной походкой, пусть даже их ждет вышестоящий офицер.
К своему легкому удивлению, он обнаружил, что стражники все еще во дворе. Кто-то даже развесил несколько мишеней для фехтования — несомненно, очень полезных приспособлений, если придется сражаться с безоружным и привязанным к столбу врагом.
Ваймс поднялся по лестнице. Дверь в кабинет капитана оказалась открытой, а стол новый командир переставил так, чтобы видеть лестничную площадку и пролет лестницы. Не очень хороший знак, вернее, совсем плохой. Офицер не должен видеть, что происходит, он должен полагаться на доклады сержантов. Только тогда машина работает как надо.
Въедливый, значит. Ну и дела…
Новый капитан поднял голову. «Черт возьми, — подумал Ваймс. — Опять этот мерзавец Ржав!» И действительно, это был сиятельный Рональд Ржав собственной персоной — дар божий для врага, причем врага любого, и ходячее средство воодушевления всех дезертиров.
Семейство Ржавов породило много великих воинов, вполне соответствующих нетребовательным стандартам прикладного военного искусства: «Вычти свои потери из потерь врага и, если результат будет положительным, можешь говорить, что одержал славную победу». Но Рональд Ржав стоял особняком в этом ряду. Полное отсутствие у него каких-либо способностей к военному делу уступало только его полководческому самомнению. Впрочем, его высочайшая оценка собственного таланта была бы вполне справедлива, если бы он не забывал добавить перед ней минус.
В прошлый раз был не Ржав. Ваймс смутно помнил какого-то другого бестолкового капитана. Все эти изменения кажутся незначительными… но к чему они приведут в итоге?
«Готов поспорить, его только что произвели в капитаны, — мысленно хмыкнул Ваймс. — Подумать только, сколько жизней я смогу спасти, чисто случайно отрубив ему голову прямо сейчас. Только посмотрите в эти голубые глаза, на эти дурацкие подкрученные усы… И это только начало».
— Ты — Киль? — рявкнул капитан.
— Так точно, сэр.
— Я передал приказ прибыть сюда еще час назад.
— Так точно, сэр. Но я дежурил всю ночь и утро, и было слишком много неотложных дел…
— Я хочу, чтобы мои приказы выполнялись без промедления, сержант.
— Так точно, сэр. Я тоже. Именно поэтому…
— Дисциплина начинается сверху, сержант. Стражники подчиняются тебе, ты подчиняешься мне, я подчиняюсь своему начальству.
— Очень рад слышать это, сэр.
В повседневном общении Ржав был столь же гениален, как на поле боя.
— Что происходит у нас во дворе?
Ваймс резко крутнул штурвал, подстраиваясь под изменившийся ветер…
— Пытаюсь укрепить моральный дух людей, сэр. Слегка сплотить их, — сказал он… и наткнулся на риф.
Ржав удивленно поднял брови.
— Зачем? — спросил он. — Люди должны делать то, что им приказывают. Как и ты, кстати. Групповые объятия в их служебные обязанности не входят.
— Дух товарищества иногда помогает нести службу, сэр. По опыту знаю.
— Киль, ты что, смотришь на меня как на сумасшедшего?
— Никак нет, сэр. Всем своим видом выражаю искреннее сомнение, сэр. «Смотрение как на сумасшедшего» находится на четыре ступени выше, сразу за «награждением странным взглядом», сэр. В соответствии со стандартными воинскими нормами и правилами, сэр, сержантам разрешается доходить лишь до выражения резкого…
— Кстати, что за ерунда у тебя на погонах помимо лычек?
— Она означает, что я сержант при оружии, сэр. Есть такое особое звание.
Капитан недовольно заворчал и посмотрел на лежащие перед ним бумаги.
— Лорд Ветрун получил необычную просьбу о том, чтобы тебя произвели в лейтенанты, сержант. Она поступила от капитана Загорло из Особого отдела, а его светлость всегда прислушивается к мнению капитана Загорло. Кстати, он настаивает на твоем переводе в Особый отдел. Лично я считаю, что он просто сбрендил.
— Совершенно с вами согласен, сэр.
— Не хочешь стать лейтенантом?
— Никак нет, сэр. Слишком длинно для Дика и слишком коротко для Ричарда, сэр, — сказал Ваймс, уставившись на точку в нескольких дюймах над головой Ржава.
— Что?
— Ни то ни се, сэр.
— Ага, значит, хочешь сразу стать капитаном, да? — спросил, злобно усмехнувшись, Ржав.
— Никак нет, сэр. Вообще не хочу быть офицером, сэр. Начинаю путаться, когда на столе больше одной вилки и ножа, сэр.
— Лично мне кажется, ты и не способен стать офицером, сержант.
— Так точно, сэр. Спасибо, сэр.
Старый добрый Ржав. Молодой Ржав. Та же тупая грубость, выдаваемая за откровенность, то же высокомерие, та же мелочная вредность. Только совсем никчемный сержант не сумел бы этим воспользоваться.
— Однако я не стал бы возражать по поводу перевода в Особый отдел, сэр, — высказал свое мнение Ваймс.
Он рисковал, но совсем немного. На здравый смысл Ржава можно было положиться.
— Не сомневаюсь, — фыркнул Ржав. — Ты ведь вил кольца из старика Мякиша, поэтому новый капитан, который держит руку на пульсе, тебе совсем не по нутру. Хрен тебе, останешься здесь, понятно?
«Чудесно, — подумал Ваймс. — Это как смотреть на то, как оса садится на жгучую крапиву — кого-то скоро ужалят, а тебе совершенно наплевать».
— Так точно, сэр, — произнес он, по-прежнему глядя прямо перед собой.
— Ты хотя бы брился сегодня?
— Освобожден от бритья, сэр, — соврал Ваймс. — По медицинским показаниям, сэр. Вся рожа заштопана, сэр. Могу брить только одну половину, сэр.
Он все так же стоял по стойке смирно, пока Ржав неприязненно его рассматривал. Ссадина еще не побледнела, а под повязку Ваймс вообще боялся заглядывать.
— Что, треснул себя по морде колокольчиком? — буркнул капитан.
