Олег Шелонин - Эвританские хроники
– Нет ее! – откликнулся из марева звонкий девичий голосок. – Она на работе.
– Зухра!
– Тоже!
– Зульфия!
– Я не могу. Сейчас моя очередь… работать…
– Вах! Савсэм с ума сошол глюпый жэнщин! Гдэ мой плетка?
Голубое марево вспучилось, из него выкатилась хрупкая фигурка в воздушной вуали. Следом за ней шлепнулся мешок, весело звеня чем-то явно металлическим. Юная пэри расстроенно хлюпнула носом.
– Гюльчатайль?
– Я билетик купить не успела, – захныкала юная пэри, – и они меня…
– Извины, дарагой, – прижал руку к сердцу Саид, – я тут по хазайству распаражус.
– О чем речь!
Саид подхватил Гюльчатайль, мешок и скрылся в мерцающем мареве. Кирилл с любопытством прислушался. Возмущенные вопли хозяина храма утонули в многоголосом хоре женских голосов. Юноша вновь пожалел его. Он сразу понял, что никакая плетка тут не поможет. Так оно и получилось. Через минуту Саид влетел обратно – еще краснее и мрачнее, чем был.
– Слюшай! Я такой клиент гроб видал! Савсэм дикий! Мой пэри второй круг пошол. А ему… – Саид от возмущения чуть не подавился слюной. – А этот… малэнкий, пушистый такой… Золота дал! Гора! Мало! Два гора дал! Опят мало! Болшэ нэт, говору, Лосомоном кланус! Нэ вэрит! Пошол вона, говорит, считат буду!
– И как, сосчитал?
– Сосчитал, – удивленно подтвердил хозяин храма. – Тэпэр билэтами таргуэт. Очэрэд из пэри сдэлал. Одын билэт – одын мэшок.
– Чего мешок?
– Золота.
– Так ты ж сказал, что больше нет.
– Обыжаэш, дарагой! Хароший хозаин всэгда заначка имээт. – Саид стукнул себя по лбу. – Голова дырявый! Заначка ест!
Хозяин храма резво вскочил на ножки, нырнул в голубое марево и вынырнул обратно с двумя пузатыми, запыленными бутылками.
– Тэпэр тост, – удовлетворенно сказал он, сдергивая с шеи цепочку, на которой болтался брелок в виде кошачьей лапы.
Носорог в кармане Кирилла заворочался и тихо заржал.
– Что это? – полюбопытствовал Кирилл.
– Очэн удобный штука. Я ее открывачка зову.
Брелок действительно оказался открывалкой. Как только Саид поднес ее к бутылке, из кошачьей лапки вынырнули коготки, деловито соскребли сургуч, вонзились в пробку… чмок!
– Класс, – одобрил Кирилл.
Польщенный хозяин наполнил кубки.
– Выпьэм за то, чтоб Лосомон почащэ прысылал хороший гост и порэжэ плохой клиэнт!
– Вижу, достали они тебя, – посочувствовал Кирилл, опорожняя свой кубок. – Много сегодня посетителей было?
– Чэтырэ штук.
– Один, значит, пьет, другой – деньги считает, третий – по девочкам ударил, ну а четвертый что поделывает?
– Чэтвэртый, вах! Совсэм плохой! Сэл так… – Саид с трудом подсунул под себя пятки, пытаясь изобразить позу лотоса. – Глаза суда, – хозяин замка ткнул в свой пупок, – и малчит. Чэго хочэш, говору, дарогой, всо дам! Опат малчит. Пэри позвал. Самый лучший! Глаза подна-а-ал, пасматрэ-э-эл – сколко клиэнт обслужил пэри, спроси-и-ил. Ой, миного, говору-у-у, и всэ даволны-ы-ы. Он вздыхал. Пэрда…пэрэда… хра…
– Предохраняться?
– Маладэц! Этот слов! Пэрдохранат нада. Я, говорыт, знай как. Мой пэри чут с ума нэ сошол. Как, спрашивай? Чай, говорыт. До или послэ? Вмэсто, говорыт. И опят суда смотрыт. – Саид демонстративно уставился на свой пупок.
– Так до сих пор и сидит?
– Так и сидыт! Зачэм вобщэ прышол – нэ панимай! То нэ надо, это нэ надо!
– Ай да Нучард, – засмеялся Кирилл, – ловко придумал.
– Ты его знай?
– Спрашиваешь!
– Забэри! Бэзнадэжный клиэнт.
– Что значит – забери, – возмутился Кирилл. – Он что, вещь какая? Да и не пойдет Нучард никуда без своего воспитанника. За ним и пришел.
– Кито воспытанык?
– Думаю, тот, к которому очередь выстроилась.
– Вах, почэму нэ сказал? Тожэ бэзнадэжный! Я его пугай: сэйчас муж прыдэт! Он смэйся. С пэри прыг! Нога потолок дырка дэлай!
– Крут наш Дим, – удивился Кирилл. Ему еще не приходилось встречаться с послушником в спарринге, но он как-то машинально предполагал, что ученик должен быть слабее учителя. А возможности Нучарда герой Эвритании уже знал. – Одного не пойму. Чего твои бабы взбесились? Мужики вроде в храме есть.
– Мужчина половин, – показал направо Саид. – Жэнщина половин, – указал он налево. – Вмэстэ нэлзя. Клиэнт плохо обслуживай. Магий… – ткнул себя пальцем в грудь хозяин храма.
– Хитер, – одобрил Кирилл, – а философ, лысенький такой, тоже ничего не боится?
– Ошибка дал, – честно признался Саид, вторично наполняя кубки. – Пьяный – какой страх? Вина дава-а-ай, дава-а-ай… Вах! Маладэц! Хароший идэй дал!
Саид скатился с подушек и нырнул в голубое марево. Кирилл с удовольствием приложился к кубку, с интересом ожидая продолжения событий. Ничего хорошего от них для хозяина храма он не предполагал.
Герой Эвритании угадал. Обратно из марева Саид вылетел пулей. За ним валила толпа пьяных мужиков – кто по-пластунски, кто на карачках. Один, самый трезвый, был даже на своих двоих. Рванув на груди халат, он выдал краткую, но очень выразительную речь, из которой стало ясно, что они своего клиента в обиду не дадут. Как только обслуживающий персонал удалился, хозяин храма крикнул им вслед, что «всэх пэрэрэжэт», и, удовлетворив жажду мести, вернулся к дастархану.
– Одын надэжд остался, – мрачно сказал он гостю, – малэнкий.
– Лохматенький. Кузей зовут. Верно?
– Вэрно.
– Не советую. Больно будет.
– Э! Клиэнт малэнкий, золота гора балшой. Испугаэца.
– Ну-ну. Флаг тебе в руки и трамвай навстечу. За успех! – поднял кубок Кирилл.
– Спасыбо, дарагой! – Саид залпом выпил вино и двинулся пугать домового.
Секунд тридцать Кирилл наслаждался тишиной, а затем своды храма огласили вопли. Из марева вылетел хозяин. За ним несся Кузя, яростно размахивая подсвечником. Увесистым. Из чистого золота. Кирилл в прыжке перехватил домового.
– Шеф! Пусти! Душа горит! Он на наше золото покусился, гад!
– Забэри его, – чуть не плача взмолился Саид. – Всэх забэри! Всэ, что хочэш, тэбэ дам! Лубой жэланий исполну, толко забэри!
– А почему только его желание? – немедленно возмутился домовой. – Я тоже хочу!
– Я тэбэ золото дал?
– А ты его потом заныкать хотел? С тебя желание!
– Исполну, исполну – толко забэри ты их!!! – рухнул на колени перед Кириллом Саид.
– Да не расстраивайся ты так, заберу. И брать с тебя ничего не буду. Разве вот «открывачку» твою, если не возражаешь. На память.
– Согласэн!!!
– С ума сошел, – яростно зашептал Кузя, – лупи с него на полную катушку!
– А по лбу?
Домовой надулся и нырнул в голубое марево – запаковывать свалившееся на него богатство.
– Благодэтэль, – прослезился Саид, – чито стоиш? Садысь к столу, дарагой. Уваж хозаин!
– И то верно, у нас еще бутылка вина не открыта.
Саид намек понял, торопливо сдернул с себя «открывачку» и почтительно поднес ее Кириллу. Герой Эвритании с удовольствием распечатал бутылку и под довольное ржание единорога убрал артефакт в карман.
Вино было великолепное. Чем-то оно напоминало мартини.
– Ну, спасибо, Саид ибн… и так далее. Пора и честь знать. В гостях хорошо, а дома лучше. Напоследок спросить хочу: откуда у тебя такая симпатичная открывалка?
– А, – небрежно махнул рукой Саид, – в храмэ валайса. Пустой вэщ. Бэздэлушк.
– Ясненько. – У Кирилла возникли вполне обоснованные сомнения: а такой ли уж хозяин Саид в этом храме? Однако углубляться он не стал. – Пойду вытаскивать своих обормотов.
Это было проще сказать, чем сделать. С Нучардом, конечно, проблем не было. Он быстро вышел из своего транса и присоединился к Кириллу. Не доставил особых хлопот и Саркат. К тому времени философ уже дрых без задних ног в окружении обслуживающего персонала мужского пола. Нучард подхватил его на руки и оттащил поближе к выходу.
Проблемы начались, когда они стали вызволять остальных членов команды. Доступ в апартаменты Дима перекрывала солидная очередь, в которую дамы, явно сгоряча, пытались поставить Кирилла и Нучарда. Затем опомнились и грудью перекрыли вход в номер неутомимого послушника. Кузя метался среди золотых россыпей, пытаясь затолкать их в плащ Нучарда. Стало понятно, зачем ему потребовалась юбочка Пантейи. Вдоль стены высился ряд мешков – дневной доход от продажи билетов. Первым делом домовой попытался взвалить один из них на монаха, а когда тот категорически отказался, заявил, что с места не сдвинется, пока господа не придумают приличное средство транспортировки честно заработанных им сокровищ до ближайшего банка.
Друид флегматично хмыкнул, молча отнял у Кузи свой плащ и пошел вызволять своего воспитанника.
Кирилл, тоже молча, набил котомку домового благородным металлом, повесил ее ему на шею, и Кузю сразу занесло в сторону.
