Терри Пратчетт - Дело табак
Мисс Бидл тихонько подошла к Ваймсу и сказала:
— Я знаю, о чем вы думаете, но мы ведь только начинаем. Носить полезные вещи без помощи рук — это шаг в правильном направлении.
Она отвела Ваймса подальше от свежеиспеченного гоблинского филиала Женского института, который к тому моменту заинтересовал Юного Сэма, чье ликующее бесстрашие явно покорило девушек. В результате мальчик оказался именно там, где, по его мнению, и должен был пребывать, а именно в центре внимания. Юный Сэм обладал настоящим талантом в этом отношении.
Мисс Бидл продолжала:
— Если хотите изменить целый народ, начните с женщин. И это вполне разумно: они быстрее учатся и передают новые знания своим детям. Наверное, вы гадаете, отчего мы тащились сюда с мешками?
У них за спиной фартук пошел по кругу, от одной гоблинки к другой; несомненно, ему предстояло стать хитом сезона. Ваймс повернулся обратно к мисс Бидл и сказал:
— Я могу лишь догадываться, но здесь повсюду полно кроличьих костей, а я слышал, что можно умереть, если есть только крольчатину, хоть и не знаю почему.
Мисс Бидл просияла.
— Что ж, командор Ваймс, вы, несомненно, выросли в моих глазах. Да, кролики — это сущий бич народа гоблинов. Насколько мне известно, если не есть ничего другого, в организме образуется нехватка каких-то важных веществ. Подойдет практически любая зелень, но гоблины-мужчины считают, что еда — это исключительно кролик на палочке, — она вздохнула. — Гномы об этом знают и относятся к хорошей еде с настоящим фанатизмом — неудивительно, если проводить большую часть жизни под землей, — но никто не предупредил гоблинов, да они и слушать бы не стали. Поэтому их удел — болезни и преждевременная смерть. Некоторые, конечно, выживают, в основном те, кто предпочитает крыс или кролика целиком, а не только самые вкусные части, ну или те, кто просто ест овощи.
Она начала развязывать мешок с капустой, продолжая:
— Я отлично поладила с женой вождя, потому что он болел, и я уж позаботилась о том, чтобы он хорошо питался. Разумеется, он клянется, что выздоровел, потому что прибег к магии, но его жена была довольно разумной женщиной, а другие мужчины не беспокоятся о том, чем заняты их подруги, поэтому гоблинки подмешивают фрукты и овощи в похлебку и говорят, что они волшебные. У них рождаются здоровые дети. Таким образом, мы меняем мир — за обедом и ужином. Если у гоблинов вообще будет шанс уцелеть… — Мисс Бидл грустно взглянула на сплетничающих девушек и сказала: — Что им нужно — так это первоклассный богослов, потому что, видите ли, они согласны с остальным человечеством и сами считают себя отбросами. Гоблины думают, что в старину совершили нечто очень плохое и из-за этого живут так, как теперь. Они думают, что их настигла кара, так сказать.
Ваймс нахмурился. Он не помнил, чтобы заходил хоть в одну церковь, храм или другие места, славившиеся хотя бы относительной духовностью, иначе как по рабочим делам. Правда, иногда он бывал там вместе с Сибиллой, то есть жена тащила Сэма Ваймса за собой, чтобы его заметили — и, по возможности, бодрствующим.
Нет, иной мир, жизнь после смерти, чистилище и прочее просто не укладывались у Ваймса в голове. Хочешь ты того или нет, ты родился, сделал что смог, а потом — хочешь ты того или нет — умер. Больше ничего люди не знают наверняка, а значит, самое лучшее для стражника — и дальше заниматься своим делом. И для Сэма Ваймса настало время вернуться к работе.
Юный Сэм к этому времени устал от женского общества и приблизился к старому гоблину, который трудился над горшочком. Мальчик с искренним восхищением и даже удовольствием, насколько мог судить Ваймс, наблюдал за гоблином. «Вот урок для нас… не знаю какой, но несомненный урок», — подумал он.
Ваймс подождал, когда мисс Бидл закончит обсуждать последний писк моды с девушками, а потом вежливо спросил:
— У жертвы были с собой коготтные горшочки?
— Я бы удивилась, если бы нет, — ответила мисс Бидл. — По крайней мере, один или два, но, скорее всего, довольно маленькие, для использования в течение дня.
— Понимаю, — сказал Ваймс. — Но нашли ли их на ней… э… потом, в смысле когда ее перенесли вниз?
Он сам не знал, каковы правила на сей счет, и продолжал:
— Послушайте, мисс Бидл, может ли быть так, что у погибшей были с собой горшочки, которые потом пропали? Я, конечно, понимаю, что они ценные — они так блестят.
— Не знаю, но могу спросить у Холодной Кости Просыпается. Он здесь главный. Он наверняка знает.
Ваймс кое о чем вспомнил. С некоторым смущением он полез в карман, извлек оттуда нечто тщательно завернутое и с умоляющим взглядом протянул мисс Бидл.
— Кажется, это принадлежало убитой девушке, — сказал он. — Каменный перстень с маленьким синим камнем. Пожалуйста, передайте его тому, кому он будет дорог.
«Все, что у нее было, — это каменное колечко, — подумал Ваймс, — да и то отняли».
Иногда мир нуждается не в стражнике, а в человеке, который знает, что делает, чтобы поставить точку и начать все сначала, и на сей раз правильно…
Но прежде чем отчаяние успело угнездиться в нем, мисс Бидл вернулась. Она была в радостном возбуждении.
— Как хорошо, что вы спросили, командор! Один горшочек действительно пропал! Коготтный кот!
Ваймс мог изобразить абсолютное непонимание, как любой стражник. Его лицо просто излучало невежество, но мисс Бидл и так уже готовилась выдать на-гора массу информации.
— Разумеется, вы знаете то же, что и все, командор, а именно, что гоблины старательно хранят свои телесные выделения в горшочках и верят, что их частицы воссоединятся с ними после погребения. Это верование называется коготтом. Все гоблины должны — по традиции, которая строго соблюдается, — поддерживать хад, триединство ушной серы, обрезков ногтей и слизи из носа. В данном случае отсутствующий горшочек — это так называемый кот, который содержит обрезки ногтей. И пусть вас не смущает название, кошки тут ни при чем… просто в мире ограниченное количество букв.
— Вы сейчас впервые услышали о пропавшем горшочке, мисс Бидл?
— Сегодня я впервые сюда пришла со вчерашнего дня, и сейчас не лучшее время, чтобы общаться с семьей жертвы, как вы, наверное, понимаете.
— О да, — ответил Ваймс, хотя и не особенно понимал, но чувствовал, как в темноте сознания растет крошечный лучик света. Он взглянул на Юного Сэма, который изучал старого гоблина с явным исследовательским интересом. Какой умница.
Он продолжал:
— Гоблины искали пропавший горшочек?
— Повсюду, командор, даже снаружи. Он довольно маленький. Понимаете ли, все гоблины делают множество горшочков, которые хранятся глубоко в недрах пещеры. Я не знаю где, хотя гоблины поверяют мне большинство своих забот. Но люди воруют горшочки. По этой причине большинство гоблинов делают относительно маленькие емкости для ежедневного использования и для тех случаев, когда нужно покинуть пещеру, а потом втайне опорожняют их в большие горшки… — Мисс Бидл попыталась улыбнуться. — Я не сомневаюсь, вам это кажется очень странным, командор, но изготовление и наполнение горшочков для гоблинов — само по себе религия.
Сэмюэль Ваймс не настроен был делиться своими соображениями по этому поводу, поэтому он просто спросил:
— А может быть, что горшочек украл другой гоблин? И вообще, «относительно маленький» — это какой?
Мисс Бидл с удивлением взглянула на него.
— Если вы мне доверяете, командор, то, пожалуйста, поверьте и теперь. Никакому гоблину не придет в голову украсть чужой горшочек. Заверяю вас, сама мысль об этом исключается. А размер? Ну, что-то вроде дамской пудреницы или, скажем, табакерки. Они светятся, как опалы.
— Да, я знаю, — ответил Ваймс и подумал: «Разноцветные блики в темноте». Он произнес:
— Не хочу доставлять неприятности, но нельзя ли мне взять один из горшочков покойной? Он пригодится, чтобы объяснить людям, что именно я ищу.
Мисс Бидл вновь удивилась.
— Это невозможно, командор. Но, пожалуй, я поговорю со Слезами Гриба, и она, быть может, — хотя и не ручаюсь — одолжит один из своих горшочков, и в таком случае считайте, что вам оказали великую честь, командор. Горшочек обычно переходит в другие руки только в чрезвычайных обстоятельствах, но Слезы Гриба много времени проводит со мной. Она научилась, так сказать, мыслить гибко, и, позвольте заметить, девочка к вам неравнодушна.
Мисс Бидл ушла, оставив озадаченного Ваймса и Юного Сэма заниматься своими делами. Там и сям возились гоблины, поддерживали огонь, спали или, преимущественно, мастерили горшочки. Несколько гоблинов просто сидели и смотрели в никуда, как стражники, размышляющие над правописанием слова «фантасмагория».
Из памяти Ваймса выплыла еще одна картина. Множество синих человечков, вопящих: «Едрить-колотить»! Ах да, Нак-Мак-Фигли. Они тоже жили в норах под землей. Конечно, там, по слухам, был более здоровый образ жизни, чем в этих замусоренных пещерах, но, как ни крути, они находились там же, где и гоблины, — на грани. Но Нак-Мак-Фигли… танцевали на грани, прыгали на ней, корчили бездне рожи, показывали нос, отказывались признавать опасность положения и, в общем, не утратили любви к жизни, приключениям и спиртному. Ему как стражнику не следовало бы этого говорить, потому что от Нак-Мак-Фиглей хватало неприятностей, но было нечто достойное уважения в их бурном жизнелюбии, с которым они встречали буквально всё.
