Алексей Лютый - Рабин, он и в Африке Гут
– Г-г-г… – новыми воплями Моисей привлек к себе внимание ментов.
– Если вы думаете, что мы немощны и слабы, то вы правы, – тут же перевел Аарон, оказавшийся вынужденным в третий раз за день выходить из ступора. – Мы действительно слишком ничтожны. Но если вы считаете, что без вашей помощи мы и гроша ломаного не стоим, то глубоко ошибаетесь. С нами бог, и он не оставит своих сынов без высочайшего покровительства. Вот сейчас я… – Аарон запнулся и с удивлением посмотрел на брата, усиленно жестикулирующего и мычащего.
– Ты не одурел, Мойша? – оторопело заявил он. – Я тебе не факир, – Моисей утроил скорость жестикуляции. – А я тебе говорю, что ты с ума сошел!..
– Эй, орел, может, переводить будешь? – нетерпеливо одернул его омоновец. Старец поморщился.
– Моисей говорит… Акцентирую, это слова Моисея!.. Что стоит мне только посохом коснуться воды Нила, и она превратится в кровь, – упавшим голосом закончил он. – Лично я в эту ерунду не верю, но братец настаивает на демонстрации. Так что, извините!..
Горестно вздохнув, Аарон направился к воде и со всей силы шлепнул посохом по мутной поверхности Нила. В первые несколько секунд совершенно ничего не произошло, и старец начал поворачиваться к ментам, всем своим видом давая понять, что именно такого эффекта он и ожидал, но в этот момент Нил вдруг начал менять цвет. Сначала его вода густо пожелтела, затем стала оранжевой и к концу метаморфозы обрела удивительно густой багровый цвет.
– Сильно! – только и смог произнести Рабинович, а Жомов принюхался.
– Не знаю, что он сделал с речкой, – безапелляционно заявил омоновец, – Но это точно не кровь!..
Глава 3
Вы себе не представляете, что творилось на берегу. Признаюсь честно, что даже я от всех этих чудес оторопел, а уж об остальных и говорить нечего. Невозмутимым один только Жомов оставался, да и то только потому, что до Ивана вообще все очень долго доходит. Конечно, я прекрасно знал, что от Попова всего чего угодно ожидать можно, и, когда-нибудь кто-то из-за его длинного языка станет клиентом нашего патологоанатома, но на то, что это может произойти так быстро, я совершенно не рассчитывал. Да еще тут и Аарон масла в огонь подбавил, перекрасив Нил в бордовый цвет.
Мои менты сразу заорали, закудахтали и принялись вдоль берега бегать, пытаясь понять, что именно случилось с рекой и какая гадость в ней заменила воду. Нет, Сеню с Поповым я еще понять могу – у них обоняние слишком слабо развито, а вот за Ванечку мне было стыдно. Сколько раз я слышал от остальных ментов, что у Жомова просто исключительный нюх на выпивку, а тут такое разочарование… Ванечка, родной, так ведь это вино теперь в русле течет. Это тебе даже щенок слепой мог бы сказать, а ты, высококвалифицированный профессионал, знакомого запаха так узнать и не мог. Где же твой нюх исключительный?
Впрочем, разочаровывал меня омоновец не слишком долго. Пару раз глубоко втянув носом воздух, он, наконец, понял, чем Нил пахнет, и поспешил поделиться своим открытием с друзьями. Более того, Ваня немедленно собрался произвести внутрижелудочную пробу жидкости из реки, но Сеня его удержал. Дескать, если отравишься, то до ближайшей реанимации, расположенной тысячах в трех лет впереди, добраться никто уже не успеет.
Жомов был вынужден согласиться с доводами моего хозяина и грустно застыл на берегу реки, жадно и без надежды в глазах глядя на багровую жидкость. От душевных терзаний спас омоновца верный Навин. Молодой рекрут, которому Ваня не так давно обещал присвоить звание ефрейтора, покинул свой пост в оцеплении и, бросившись вперед, зачерпнул каской вино из Нила. Прежде чем его кто-то успел остановить, Иисус сделал два больших глотка и с преданностью в глазах повернулся к омоновцу.
– Вино, товарищ старшина, – уверенно заявил он. – Без отравы и очень хорошего качества. По-моему, ничуть не хуже каберне. А может быть, даже и получше.
– Два наряда вне очереди! – рявкнул Жомов. Сами знаете, в армии инициатива наказуема. – Это за самовольное оставление поста. И благодарность с занесением в личное дело. За проявленный героизм и самопожертвование на благо командира!..
Навин сначала побледнел, а затем зарделся и качающейся походкой (видимо, вино действительно оказалось таким, каким он его расписывал) вернулся на свой пост. Что же, Ваня, можешь теперь расслабиться. И качество вина установлено, и самый ценный подчиненный остался жив!..
Жомов все же самолично попытался проверить правдивость слов Иисуса. Отобрав у кого-то из своих воинов медный шлем, он бросился к речке, чтобы наполнить его самородным вином, но мой Сеня не позволил. Грудью встав перед омоновцем, Рабинович заявил, что, во-первых, продукт нестерильный, поскольку у Нила берега даже не кисельные, а из грунтовых пород, и выхаживать омоновца, заработавшего себе расстройство желудка, он не собирается. Во-вторых, Жомов и дома речную воду только после многократного хлорирования пьет, а тут, в Древнем Египте, в реках может и тиф с холерой водиться. Ну а в-третьих, Рабинович уже объявлял сегодня утром сухой закон и дважды повторять не собирается.
– Собственно говоря, мне по фигу! – закончил свою речь мой Сеня, отходя в сторону. – Если хочешь заработать себе брюшной тиф, моровую язву и сифилис…
– Крякнулся, что ли?! – на последнем слове перебил его Ваня. – Ты думаешь, я Ленке смогу объяснить, от чего у меня эта зараза появилась? Думаешь, она поверит, что я заразился, когда вино из Нила пил?
– А тебе, друг мой Ванечка, и объяснять ничего никому не придется, – ехидно заверил его Рабинович. – Ты у нас сейчас бросишься бухать и, не выходя из запоя, заразишься всем, чем только можно. Потом тихонечко, не трезвея, сдохнешь где-нибудь в уголке, и никто не узнает, где могилка твоя!
– Сеня, ты думаешь, что я настолько спился, что способен винище из реки безмерно хлестать? – оскорбился от нарисованных перспектив Жомов. – Да я его лучше в кабаке куплю! А дармовое – пусть бомжи хлещут.
Конечно, Сеня не на такую реакцию со стороны друга рассчитывал. Но поскольку конечная цель – отлучение Жомова от винно-водочной реки – была достигнута, на остальное он просто посмотрел сквозь пальцы. У моего Рабиновича теперь только одна мысль осталась. Зато такая глобальная, что ее на лице, как на экране телевизора, можно увидеть было. Знаете, это как у Стивена Сигала, когда он ходит по всяким злачным местам, на морде заглавными буквами и жирным шрифтом написано: «Давайте я кому-нибудь сломаю челюсть», так и у моего Сени сейчас легко можно было прочитать: «Дайте мне немедленно вывести евреев из Египта или я кого-нибудь убью!» Не убьет, конечно. Пугает просто. Но это знаю только я, а остальным лучше не проверять.
Пока мои менты возвращались на травку и чинно усаживались на прежние места, Моисей с Аароном так и не сдвинулись ни на миллиметр от кромки воды (вина, если уж быть до конца точным!). Причем первый радостно приплясывал, завывая себе под нос какой-то мотив без слов, отдаленно напоминающий «семь сорок», а второй представлял собой собственную статую, в четвертый раз за день впав в ступор. Если честно, мне старика жалко стало. Столько шоковых ситуаций за такое короткое время любого в могилу свести могут, а я что-то сомневался, что у нашего патриарха сердечко достаточно крепким окажется и выдержит все перипетии общения с российскими ментами. Я-то по себе знаю, что чем чаще они кого-нибудь в ступор вводят, тем больше вероятность приближения какой-нибудь, но непременно глобальной катастрофы. Поэтому ничего хорошего от дальнейшего развития событий не ждал.
Впрочем, никого, кроме меня, это не беспокоило. Нахор вернулся назад с корзиной, наполненной пищей, и менты тут же принялись уплетать поздний завтрак (или ранний обед?) за обе щеки, выслушивая самовосхваления перса по поводу его хитрости, изворотливости и находчивости. Сеня, хоть и старательно напрягал извилины, придумывая самые разнообразные способы бегства евреев, вслух это за едой не обсуждал. Понимал, гад, что от друзей никаких ценных советов не получит, пока они свои бездонные животы не набьют. Меня же сильно волновало иное. Я никак не мог понять, как патриархам удался фокус с Нилом. Кран с трубы местного винзавода Аарон своим посохом, что ли, сорвал?
В отличие от моего хозяина, я не забыл о том, что мы представляем в Египте всю нашу российскую милицию. Должностных обязанностей с нас никто не снимал, а это значит, что до истинных причин любого происшествия на вверенной нам территории докопаться мы просто обязаны. Поэтому, если уж Сеня с друзьями решил прохлаждаться под африканским солнцем, пожирая мясо с овощами и закусывая их фруктами, придется мне поработать одному.
Проглотив слюну – есть-то мне тоже хочется, но работа прежде всего! – я подошел поближе к старцам и принюхался. Рыба, дыни, много лука, пыль, пот. От Аарона – страх и недоумение, от Моисея – ликование и абсолютная уверенность. Больше ничем не пахло. Ни трубами с винзавода, ни даже какой-нибудь паранормальностью, как от нашего Горыныча…
