Сергей Мусаниф - Прикончить чародея
— А камни не будут раскалываться при взрыве?
— Мы можем отливать снаряды из железа, — сказал Ромарик. — А потом, даже самый мелкий камень, летящий с такой скоростью, какую способен придать ему взорванный в трубе порох, может пробить самую совершенную рыцарскую броню.
— Если у вас это получится, войны станут совсем другими, — сказал я.
— Зато их станет меньше, — заявил Ромарик. — Обладая оружием столь страшной разрушительной силы, все разумные существа вынуждены будут задумываться о реальной необходимости его применения.
Может быть, подумал я. А может быть, после этого изобретения войны просто станут более кровавыми.
Интересно, что получится, если поставить эту пороховую трубу на закрытый броней автомобиль? Ползающее по земле механическое подобие дракона?
Мало нам настоящих драконов, летающих в небесах?
Лучше не подсказывать гномам такой гибрид. Они и сами способны до него додуматься.
— Я заметил, что во всех ваших последних изобретениях вы не используете магию, — сказал я.
— Ты заметил верно, — сказал Ромарик.
— Почему?
— Не секрет, что гномы не слишком сильны в магии, — сказал Ромарик. — Во все времена лучшими чародеями считались эльфы, за ними следовали люди. Гномы сумели чуточку подняться над уровнем шаманства, но с человеческими чародеями нам не сравниться. Так же, как и оркам, гоблинам, ограм и многим другим. Орки стараются компенсировать свою неспособность к классической магии кровавыми ритуалами, и гоблины следуют их примеру. Мы же выбрали другой путь. Мы не желаем овладеть тем, что нам не дано природой, и развиваем те способности, которыми она нас одарила. Технология не может заменить магию, но в некоторых областях она способна создать ей конкуренцию, а в некоторых — даже превзойти.
— Возможно, — сказал я. — Магия — это штучная работа, и результат ее применения зависит исключительно от чародея. Технология позволяет вам штамповать чудеса.
— В какой-то степени, — сказал Ромарик. — В какой-то степени.
Наша беседа была прервана появлением Федерика и Сегерика, вернувшихся с обследования Карин. Лица у обоих были серьезные, если не сказать, мрачные.
— Нам надо поговорить наедине, Рико, — сказал Федерик.
Поскольку тревожить и просить короля выйти было неудобно, мы с Федериком отправились разговаривать в отведенную мне келью.
Пожалуй, Федерик был самым старым из всех виденных мною гномов. Он снял целительский колпак, обнажив свой лысый череп, и уселся на стул, при этом его борода свила на полу два кольца. У Федерика были добрые и мудрые глаза предельно старого гнома, знающего об этой жизни почти все.
— Коллега Сегерик был прав, ситуация крайне тяжелая, — вздохнул мудрец. — Я… Честно говоря, я предпочел бы отнять ей ногу и не искать других вариантов.
— Это невозможно, — сказал я.
— Ты не прав, — сказал Федерик. — Это тяжело, горько, печально, несправедливо. Но не невозможно.
— Неужели других возможностей нет? — спросил я.
— Она это переживет. Она сильная.
— Что ты о ней знаешь? — спросил я.
— Я смотрел на нее, — сказал Федерик. — И я ее видел. На ее теле много шрамов, свежих и старых, но еще больше шрамов хранит ее душа. Если она выжила до сих пор, то и потеря ноги ее не убьет.
— Я не верю, что больше ничего нельзя придумать.
— Возможно, Зеленый Маг придумал бы. Но мои способности ограничены, и я хочу, чтобы ты понял, о чем идет речь. Даже если мы отнимем ей ногу, существует вероятность, равная пятидесяти процентам или чуть больше, что она все равно умрет. Если мы оставим ей ногу, то она умрет с вероятностью в сто процентов.
— Как это? — обалдел я. Вроде бы, ампутация гарантировала сохранение жизни. По крайней мере, именно так я понимал слова Сегерика.
— Вот так, — просто сказал Федерик.
— А если я вам помогу?
— Ты — ученик Зеленого Мага, но ты — не он, — сказал Федерик. — Я смотрю на тебя и вижу тебя. Ты не целитель. Ты — воин.
— Меня учили…многому.
— Ты молод даже по меркам человеческого народа, — сказал Федерик. — Возможно, со временем ты станешь магом, столь же могущественным, как твой учитель. Но сейчас ты ничем не можешь помочь. Ты сделал для нее все, что мог, это я тоже вижу. Ты считаешь, что ты в долгу перед этой женщиной, и винишь себя в ее теперешней беде. Но помочь ты можешь только в качестве источника маны, а сейчас меня ограничивает вовсе не ее количество. Моих знаний просто недостаточно.
— Я… когда надо решать?
— Время для нее сейчас не важно. Чтобы остановить распространение болезни, мы замедлили ее жизненные процессы. В таком состоянии она может существовать долгие годы.
Я отметил его выбор слов. Существовать, а не жить. Как овощ.
— Сегерик говорил, что если отнять ногу, Карин будет жить, — сказал я. — Он не говорил, что возможны варианты.
— Сегерик ошибался, — сказал Федерик. — Процесс слишком далеко зашел. Возможно, она будет жить. Возможно, нет. Я не настаиваю на скорейшем решении вопроса. Если ты не веришь моему суждению, то можешь оставить ее здесь, а сам отправиться наверх, чтобы проконсультироваться с чародеями, которым ты больше доверяешь.
Заманчивая мысль. Взять и притащить сюда самого Исидро.
Только у меня нет никаких гарантий, что выйдя отсюда, я доберусь до Бартадоса. Как долго гномы будут сохранять Карин жизнь, если я не вернусь?
Они пытаются ей помочь только ради меня. А мне они помогают из уважения к Исидро. Если меня не будет, то не останется никаких причин для того, чтобы пытаться спасти ей жизнь даже посредством ампутации ноги.
— Возможно, Сегерик просто не сказал тебе всей правды, — сказал Федерик. — Он надеялся на мое прибытие и мою способность справиться с этой проблемой, но… Когда Колин нашел вас, твоя спутница уже была практически мертва.
Раньше я думал, что под угрозой только нога Карин, теперь оказалось, что сама ее жизнь. По сравнению с этой перспективой ампутация уже не казалась мне таким кошмаром.
Это взрослые игры, Рико. И за участие в них тебе приходится платить взрослую цену.
Неужели ты не думал об этом, когда приглашал ее с собой, принимая на работу и обещая золото?
Не думал. А если и думал, то не воспринимал такую возможность всерьез. Я не думал, что она может умереть, даже когда она сорвалась в пропасть.
Это была просто часть приключенческого романа, в котором главным героям после определенной дозы опасностей, лишений и страданий гарантирован хэппи-энд.
— Неужели не существует способа увеличить ее шансы? — спросил я. — Может, надо отыскать какой-нибудь магический артефакт или что-то в этом роде…
— Хорошо, что ты сам об этом заговорил, — сказал Федерик. — Один способ существует.
— Что ж ты молчал все это время? — спросил я. — Кто может ей помочь?
— Ты, — сказал Федерик.
— Не понимаю, — сказал я. — Ты сам говорил, что…
— Я говорю не об ученике Зеленого Мага, чародее по имени Рико, — сказал Федерик. — Ей может помочь только тот, кем ты являешься на самом деле.
— Сегерик…
— Сегерик ничего мне не говорил, — сказал Федерик. — Хотя я и видел, что он знает. Я стар, мальчик. С возрастом мое зрение приобрело небывалую ранее четкость, которая позволяет мне видеть вещи такими, какими они являются на самом деле, а не такими, какими они стараются выглядеть. Я знаю, кто ты, потому что я вижу тебя.
— Я…
— Ты можешь это сделать, — сказал Федерик. — Я знаю, это трудное решение. У тебя много врагов, и то, что ты сделаешь для Карин, не останется для них незамеченным. Ты подставишь себя под удар, поэтому ты должен сделать свой выбор осознанно. Магия — не панацея от всех бед. Она не спасет тебя от стрелы снайпера или ножа в спину. Твой отец знал об этом.
— Дело не в том, что я боюсь, — сказал я. — Я просто не знаю, как… Я никогда раньше не пользовался…
— Я знаю, — мягко сказал Федерик. — Но это твой дар, или твое проклятие, и только ты можешь разобраться, как с ним поступать. Попробуй, и знание придет. Я это тоже вижу.
— Хотел бы я обладать таким зрением, — сказал я.
— Возможно, ты еще будешь им обладать, — сказал Федерик. — Но позволь одному очень старому гному дать тебе совет, мальчик. Ты можешь сколько угодно бегать от своего предназначения, но вряд ли у тебя получится делать это всю жизнь, и рано или поздно, но тебе придется встретиться с ним лицом к лицу и пожать все последствия. Такова неизбежность, и ты вряд ли увернешься от своей судьбы. Так постарайся сделать это на своих условиях. И… Не думай, что я говорю именно о сегодняшнем дне. Это — глобальный совет.
— Возвращаясь ко дню сегодняшнему… — сказал я. — Ты поможешь мне, мудрец? Хотя бы советом?
— Нет, — сказал Федерик. — Я не могу. Это не в моих силах. Твоя магия — это не магия гномов, и я ничего в ней не смыслю. Было бы иначе… Мы не стали бы призывать магов с поверхности на нашу войну.
