Андрей Левицкий - Эромагия
— Ты иди займи столик, — шепнул Аните оборотень, — а я сейчас. Немножко измениться нужно.
Ведьма пожала плечами и направилась в темное прохладное чрево зала. Там маячила скудно освещенная стойка, за которой седой пожилой кабатчик, подперев рукой щеку, задумчиво слушал певцов и отбивал такт пальцами на отполированной кружками поверхности. Метлу Анита осторожно несла перед собой, чтобы не задеть кого-нибудь в темноте неуклюжей палкой. Когда они поравнялись со столиком, за которым пели, Аназия вдруг рванулась — да так, что ведьму развернуло к певцам, и громко объявила:
— Здравствуйте, мальчики!
Моргнув, Анита разглядела красные носы и длинные бороды. За столом расположились гномы. Они тоже удивленно уставились на ведьму — не догадывались, что приветствие произнесла не она.
— Приветик, красотка, — нестройно отозвались бородачи.
Один привстал и подкрутил лампу — стало светлей. Коротышка откашлялся и указал на свободный стул:
— Присоединяйся.
Анита сжала помело и тихо прошипела: «Ты что же делаешь, метлища?» «Кокс нужен…» — задушенно просипела Аназия. Гномы ждали.
— Хорошо поете… — выдавила Анита. — За сердце берет…
— Вот и присаживайся с нами, послушай наших песен, — повторил приглашение гном. — Покушай с нами, мы всегда рады правильному человеку, который хорошие песни ценит! Может, и споем совместно…
Товарищи поддержали его кивками и невнятными, но вполне приязненно звучащими междометиями. При этом коротышки старательно выпрямляли короткие торсы и, кажется, даже вытягивали шеи, чтобы казаться повыше ростом. Анита задумалась: что делать? Отказать неудобно, но соглашаться…
— Спокойно, парни! — громко просипел кто-то за плечом. — Барышня со мной!
Анита оглянулась — и в первый миг никого не увидела. Потом опустила глаза и обнаружила, что на этот раз превращенец обернулся гномом. И каким! Это был самый разгномистый гном из всех гномов на свете. Если у прочих карликов носы напоминали грушу, то у этого — репу, и немалую. Все гномы были обильно бородаты, а у этого бородища клочьями лезла в стороны, буйным водопадом сбегала к сапогам — размера на три большим, чем обувка других коротышек. Плечи были необъятны, грудь — как бочка, глаза светились из-под кустистых бровей, щеки как налитые румянцем яблоки, ручищи — словно лопаты! Вот какой это был гном.
Не дожидаясь приглашения, он придвинул стул и уселся. Обвел гномов взглядом тусклых желтых глаз.
— Ну что? — просипел вновь прибывший. — Только что из Шампурмы? За алмазами в пустынный край плавали?
— Э… — неуверенно проблеял тот, что приглашал Аниту. — Да…
— Первая ходка, — скорее констатировал, чем спросил оборотень. — Знакомое дело. Тяжело небось пришлось?.. С непривычки-то? Эй, хозяин! Всем пива! Я угощаю!
— Здесь порядок такой, что за пивом к стойке самому над… — Чернобородый заткнулся, увидев, как хозяин, повинуясь взмаху лапищи сверхгнома, спешит к их столу с подносом. — То есть спасибо за угощение. А ты… вы… откуда будете? Я что-то не припомню…
— Я моряк, — пояснил метаморф. — Я слишком долго плавал. Эй, хозяин, возьми сколько тебе причитается, да на чай себе не забудь! А то я уж и не припомню, какие монеты в Адигене хождение имеют… Давно я плаваю, давно…
И широким жестом высыпал перед собой груду разнокалиберных монет. Хозяин безмолвно склонился над столом, выискивая среди них знакомые. Гномы тоже принялись таращиться. И Анита, не удержавшись, покосилась на деньги — кругляшки были самые разные, да, кстати, и не все круглой формы. Вообще-то ведьма могла поклясться, что, пока шли по улицам, кошель находился при ней, но сейчас был неподходящий момент, чтобы выяснять, как оборотень завладел деньгами. При виде незнакомых монет коротышки воззрились на пришельца с еще большим уважением. Должно быть, в самом деле этот малый побывал в разных странах. Гном-моряк — неслыханное дело!
Превращенец задумчиво сдул с тяжелой кружки пышную шапку пены и прохрипел:
— Я помню, каково оно по первому-то разу в Шампурме… Ни пещер нет, ни тени какой, одно слово — пустыня… по первому-то разу, говорю, никак не привычно…
Гномы старательно закивали, пряча глаза за кружками.
— Ну а потом, — продолжил оборотень, отхлебнув, — пообвыкнешь, так вроде видишь: и на поверхности жить можно… Ну а я и по морям… сподобился…
Молодые гномы — теперь Анита поняла, что компания состоит из юнцов — перестали кивать и слушали, приоткрыв рты. Метаморф снова сделал здоровенный глоток.
— …По морям поплавал, не токмо по океяну. Ну что, споете, парни? Так душевно у вас выходило.
Гномы смутились.
— Ну, давайте, — поощрил их оборотень, — а я еще по пивку закажу. Сам-то я петь не могу… Ветрами… Морскими, говорю, ветрами весь голос мой повыдуло… Это, бывает, как задует норд-вест, этот… ост… борей, говорю, восточный как припечатает в затылок, якорь ему в брюхо! А потом — бац! Зюйд-зюйд-ост прям в зад! Эх, всяко бывало…
Он зажмурился, хмурясь, будто вспоминал страшные норд-весты с зюйд-зюйд-остами и жуткими восточными бореями, якорь им в брюхо.
— Да, бывало всяко… — продолжал он сурово. — Но нам не впервой. Мы фор-бом-брамсель на фок, потом крюйс-бом-брамсель на бизань — и полный назад, то есть вперед! А то, случалось, трап на полуюте разложишь, чтоб просох… ну, растянешь его, понятно, узлы раскрутишь эти… морские узлы — он, бывало, завязывается ими сам собой во время бурь, трап ведь все же, не хрен моржовый… И тут град проливной! Эх… Ну а начиналось, конечно, все с Шампурмы… Мы там на моржей морских охотились, на этих… якорь им в ухо! Багром, бывало, пяток подцепишь, они трепыхаются, плавниками бьют, кричат в голос — жалко, конечно, но что делать, жрать-то хочется, когда в дальнем походе… Ну и, значит, на гальюн их, к коксу, то есть к коку нашему, чтоб он каши из них сготовил или еще чего… Вот так вот, да-а… Да пейте, что ли… Ну?
Молодые гномы зачарованно внимали, разинув рты. Услышав последние слова, дружно отхлебнули из кружек — бороды обросли клоками белой пены. Анита покосилась на оборотня. Тот вроде бы стал немного выше ростом и чуток уже в плечах, борода как-то подобралась, уменьшилась. Цепкими пальцами метаморф теребил под столом свои бусики. Сейчас в руках у него вертелась круглая медная пуговица с якорем.
— Спойте хорошую песню, что ли, — сипел превращенец. — А потом проводите меня вниз, к нашим? Я уж и позабыл-то все начисто. Забыл… Даже к Столпу дорогу пытаюсь припомнить, да и не выходит…
В общем, гномы оказались нормальными ребятами, веселыми и душевными, и пели просто замечательно:
…Будь проклята ты, Шампурма,
Алмазы твои и монеты…
Сойдешь поневоле с ума —
Оттуда возврата уж нету.
На тысячи лиг океан,
Где нет ни пещеры, ни схрона,
Не ходит туда караван —
И не долетают драконы.
Я знаю, меня ты не ждешь
И писем моих не читаешь.
Встречать ты меня не придешь,
А если придешь — не узнаешь…
Дальноход снова повел ведьму и рыцаря по подземным переулкам. Чем дальше, тем приземистей становились дома, тем меньше вывесок попадалось на пути, и наконец строения расступились — гости Королевства-под-Горой оказались на обширной площади. А перед ними… Шон задумался, каким бы словом поименовать это удивительное строение, и не нашел подходящего. Огромное основание увитой гирляндами фонариков чудовищной башни занимало половину площади. А сама она — тяжелая, мощная — уходила ввысь, и не видно было, где ее вершина. Фонарики очерчивали контуры, почти не освещая черные бока строения, чем дальше — тем меньшими казались их огоньки. Где-то на недосягаемой, неимоверной высоте они превращались в крошечные искорки, сходили на нет, и непонятно было, то ли это и есть крыша невероятного сооружения, то ли просто не хватает зоркости разглядеть новые и новые этажи.
— Вот это, значит, и есть Столп… — сказала Беринда. — Смотри, Шонтрайль, и запоминай. Вряд ли тебе доведется еще раз на него поглядеть.
— Я смотрю, — согласился рыцарь. — Вправду удивительно. А почему мне не доведется на него поглядеть? Вот управимся с этим делом, я, может, сюда снова наведаюсь. Огляжу достопримечательности. Может, здесь еще какие-то чудовища имеются, интересно же…
— Потому что я, наверное, все здесь разнесу нынче, настроение такое, — пояснила Беринда, семеня к башне. — Так и незачем тебе будет потом в эти края спускаться.
Добродушный ведьму больше в качестве проводника не интересовал — если Пампукки здесь могло не оказаться, то гномий Совет уж точно в Столпе, и все вопросы можно решить на месте. Тем не менее коротышка шумно сглотнул, буркнул под нос: «Чтоб я сквозь землю вознесся…» — и двинулся вместе с Шоном за ведьмой.
