Сергей Шведов - На Муромской дороге
Приказ, разумеется, был для внутреннего пользования, со всеми сопутствующими подобного рода документам угрозами в адрес лиц, допускающих утечку информации из стен родного учреждения. В принципе ничего такого уж сверхсекретного приказ не содержал. Были здесь призывы хранить честь мундира и как зеницу ока беречь частную собственность. Балабанов на своём веку таких грозных указивок видел-перевидел. Новым в приказе министра было только слово «экстремизм». Это жуткое слово так часто в последнее время звучало со страниц газет и экранов телевизоров, что любой даже самый тупой опер уже допёр, что именно оно будет отныне ключевым во всех сводках, отчётах, наградных листах и прочих бюрократических и поощрительных бумагах. В принципе Балабанов давно уже внутренне созрел для борьбы с экстремизмом и брался хоть сейчас продемонстрировать свою готовность начальству, если бы не одно существенное «но». Среди склонных к экстремизму фашиствующих организаций наряду со «скинхедами» в грозной бумаге были означены и никому неведомые «призраки». Причём призраки в приказе стояли даже впереди «скинхедов», что, безусловно, указывало на их особую для общества опасность. Самым существенным в приказе было то, что борьба с экстремизмом берётся под контроль самим президентом и его администрацией, и тут уж все сомнения побоку, тут уж все руки по швам и шагом марш на борьбу со странной опасностью. – Нам с тобой дана неделя, Балабанов, чтобы либо сковать, либо вовсе ликвидировать организацию «призраков» до начала операции «Ответный визит». Думай, майор, думай.
Легко сказать – думай! Балабанов произнес в спину уходящему начальнику несколько нехороших слов, но, разумеется, не вслух. Если кто-то воображает, что ликвидировать несуществующую организацию проще простого, тот ничего не понимает в оперативной работе, юриспруденции и в управляющей государством бюрократической машине. Майора, не первый год работающего в органах, стоящая передним задача просто ужаснула. Дабы не тонуть в ужасе в одиночку, он привлёк к обсуждению проблемы лейтенанта Гонолупенко, как человека имеющего большой опыт работы с опасностями виртуального уровня и обладающего от рождения практической сметкой.
Гонолупенко ознакомившись с приказом и выслушав Балабановские разъяснения, озадаченно крякнул:
– Задачка-то, брат, глобального масштаба. – Это я и без тебя знаю, – вздохнул Балабанов. – Что делать-то будем?
– Будем действовать в рамках уголовного и уголовно-процессуальных кодексов, – сморозил очевидную глупость Гонолупенко. – Перво-наперво, следует установить цели и задачи, которые ставит перед собой организация призраков, потом – внедрить в организацию агентов и выявить вождей заговора, и наконец – расколоть организацию изнутри, с последующей её ликвидацией, как действующей и опасной для общества структуры:
– Тебе же русским языком сказали, – прошипел рассерженный Балабанов, – нет такой организации.
– Уже есть, раз её антигосударственная деятельность отмечена в приказе министра. А вот тут прямо написано – «взято под контроль главой государства». По нынешним временам это не шутка – десятки генералов останутся без погон, если мы с тобой оплошаем. Да что там генералы, политический кризис нам обеспечен. Ты нынешние новости смотрел?
– А что такое? – похолодел от дурных предчувствий Балабанов. – Молодёжные погромы на улицах Москвы. Как, по-твоему, должны реагировать на это руководители партии и государства?
– Найти зачинщиков и организаторов, – пожал плечами Балабанов. – Правильно, – обрадовался чужой понятливости Гонолупенко. – Вот генералитет их и нашёл. А наша с тобой задача, врагов отловить и представить обеспокоенному электорату.
– Скинхедов?
– Ну что это за опасность, прости господи, для уважающего себя государства – скинхеды, – поморщился Гонолупенко. – Бритые сопляки в наколках. Такими только торговок семечками пугать. Нет, брат, нам грозит серьёзная опасность. Настолько серьёзная, что своими силами мы с ней никак не справимся. Против призраков надо ополчать всё цивилизованное человечество. Задачу уяснили, майор Балабанов?
Балабанов уяснил. Задачу ему, разумеется, поставил не лейтенант Гонолупенко и даже не министр – задачу поставило само время. Можно было конечно сетовать на дурость простого народа в лице Хулио-Игнасио, с его глупыми суевериями, на безответственность отечественной интеллигенции в лице Портсигарова и Химкина, сотворивших, с невольной подачи самого Балабанова, очередную видимость, но пользы от такого сетования никакой. Портсигаров прав: видимость в очередной раз оказалась для власть предержащих нужнее реальности, а следовательно, кровь из носу, должна быть подтверждена фактами. Машина заскрежетала своими шестерёнками, с наглой претензией перемолоть не одну человеческую жизнь. Самое страшное, что остановить эту машину не сможет, пожалуй, уже никто, ни генералитет, ни министр, ни даже сам президент. А майору Балабанову не остаётся ничего другого, как либо стать одним из винтиков этой машины, либо разделить участь тех, кто станет жертвой Молоха, жуткого чудовища, живущего своей непонятной ни простым смертным, ни власть предержащим жизнью.
Лейтенант Гонолупенко упаднические настроения майора Балабанова не разделял. По его мнению, никакого Молоха не существует в природе, а есть просто данность, человеческая цивилизация, которой для нормального существования нужны не только реалии, но и мифы, не только вожди, но и фантомы. И роль последних если не всегда, то очень часто оказывается значительней и весомей, чем роль реальных, наделённых властью людей. А в данной конкретной ситуации ещё большой вопрос, кто является шестерёнками и винтиками, Гонолупенко с Балабановым или Вова с Жорой.
Балабанов претензию внука шамана на мировое величие расценил как психопатию, на что Гонолупенко даже не обиделся. И, в общем, был прав: а кого, собственно, в нынешнем сумасшедшем мире можно считать нормальными?
– Значит так, – сказал Гонолупенко, подвигая к себе лист бумаги и беря в руку авторучку. – Цель организации мы знаем – власть над цивилизованным человечеством. Имена вождей нам тоже известны. Остаётся внедрить к ним агентов. Подходящие люди у меня на примете есть.
– Подожди, – спохватился слегка ошалевший от дум Балабанов, – от кого ты узнал имена вождей? – От деда Игната. Значит так: некто Рамодановский, по кличке Князь-кесарь, некто Скуратов, по кличке Малюта, и некто Берия, по кличке Лаврентий. – Ты что, с ума сошёл! – возопил Балабанов. – Где мы их найдём в нынешней Москве. – Ну, не найдём, так ликвидируем, – утешил начальника лейтенант Гонолупенко. – Больше оптимизма, товарищ майор. Правоохранительным органам не в первой работать с фантомами.
То, что не впервой, Балабанов даже и не спорил, но тут ведь имена самые что ни на есть неподходящие. Это же исторические персонажи, о которых у нас знает каждый школьник.
– Ну и что? – пожал плечами Гонолупенко. – В Европе поймали террориста по имени Ильич. Представь себе, никто даже не удивился. Посадили как миленького. А тут подумаешь князь-кесарь, да у нас и не такие сидели.
– Ну хорошо, – обречённо вздохнул Балабанов. – А агентов ты где найдёшь? – А зачем их искать? – удивился Гонолупенко. – Портсигаров, Коля, Химкин, ну и мы с тобой внедримся в случае острой нужды, чай вам не привыкать.
Балабанов взял исписанную четким и красивым Гонолупенковским почерком докладную, тихо ужаснулся её содержанию и побрёл к подполковнику Оловянному, которого расторопность подчинённого приятно удивила. Однако, прочитав опус, состряпанный подчиненными, он впал в задумчивость.
– А нельзя ли сократить количество агентов?
– Нельзя, – раздражённо отозвался Балабанов. – Мы их не к скинхедам засылаем.
– Субсидии дополнительные потребуются, – поморщился Оловянный. – А у нас с бюджетом напряжёнка.
– Так не те люди, чтобы работать даром, – согласился с начальником Балабанов. – Пусть подбросят из президентского фонда. Опасность-то не шуточная. – Подведёшь ты меня под монастырь, майор, – затрясся от нехороших предчувствий Оловянный. – Могли бы хоть имена этим «призракам» подобрать поскромнее. – Так не я их подбирал, – возмутился Балабанов. – История.
Подполковник Оловянный спорить со старушкой историей не решился, но у Балабанова всё-таки теплилась надежда, что где-то там наверху, быть может в президентской администрации, найдутся люди, которые распознают в докладной записке бред свинячий и дадут отмашку, которая пусть и обернётся для майора Балабанова записью в личном деле о неполном служебном соответствии, но всё же снимет камень с его души.
Эта надежда теплилась в майоре аж до полвторого ночи, а потом разлетелась на куски вместе с тишиною, потревоженной всё теми же звуками шагов на лестнице в районе второго этажа. Балабанов отмобилизовался мгновенно. То бишь соскочил с постели, натянул на всякий случай штаны и, прихватив пистолет, решительно направился к двери. Выскочить на лестничную площадку он собирался как раз в тот момент, когда шаги зазвучат подле его дверей. Как ему казалось, рассчитал и сделал он всё вроде бы правильно, но, увы, шаги уже звучали этажом выше, а спустя короткое время послышался знакомый уверенный стук в дверь.
