Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
— Так, ничего, — встав, Сверр подошел ближе и начал одного за другим снимать с меня змей, что‑то шепча при этом каждой в мордочку.
Когда с головы был убран последний гад, я одарила парня таким взглядом, что тот моментально извинился, сославшись на случайный недосмотр, и в качестве возмещения морального ущерба сунул мне в руки ту самую пару билетов, за которой охотилась вся наша группа. Студенты разочарованно загудели, а я поняла, что мирная жизнь нам с ними в ближайшее время не светит. Но и от подарка старшекурсника отказываться не стала, потому что, во — первых, он еще легко отделался, учитывая мою нелюбовь к ползучим, а во — вторых, приятно было, что пакостные одногруппники остались с носом.
— Да она специально их подманила, чтобы билеты получить! — возмутилась кудрявая ведьмочка, явно претендовавшая на роль первой красавицы нашего потока.
— Это нечестно, — поддержали ее другие.
— Ши — раны сами бы не нарушили приказ заклинателя…
— Ведьма их заколдовала…
— Мы тоже хотим на маскарад! — высказался за всех Котя, обиженно поджав губы.
А я так и стояла, не в силах сдвинуться с места. Задним числом пробил озноб, руки уже не просто подрагивали, а откровенно тряслись, поэтому обняла себя ими за плечи, стремясь унять дрожь.
— Эй, ты в порядке? — забеспокоился Сверр, на что я отрицательно мотнула головой. — В лазарет, может? — предложил он — повторила то же движение. — Ужалили? Да не может такого быть!
— Нет, наоборот, они, похоже, увидели во мне родственную душу, — выдавила из себя со слабым смешком и, не желая показывать всем, что страдаю легкой формой герпетофобии, почему‑то распространяющейся исключительно на мелких особей, нашла‑таки в себе силы вернуться за парту.
У Сверра оказалось еще два билета, и это спасло меня от зависти и ненависти одногруппников. Но точно не спасло их от моей практически оформившейся в воображении мести, которую я планировала осуществить сегодняшней ночью. А билеты… что ж, сходим с бабушкой на маскарад, почему бы не повеселиться?
Катарина
Это было небольшое помещение, ничуть не похожее на смотровую, где мне довелось побывать на пару с Кларой, и на палату, в которой я очнулась после снятия первого проклятия вредной ведьмочки. Жаль, что она так на меня взъелась все‑таки. Ведь поначалу эта черноволосая девушка мне даже понравилась. Уверенная в себе, способная, бойкая, не то, что я. А в результате… эх!
Итак… комната. Отделанная под дерево, она обладала удобным диваном, массивным письменным столом и не менее массивным шкафом с кучей книжных полок, видневшихся сквозь тонированные стекла. Там же находилось и кресло, в котором, скрестив на груди руки, сидел Сигурд Сальдозар. А в дверном проеме, ведущем непонятно куда, стояла женщина — ящерица в длинной мантии лекаря. Целый целительский корпус при МАРиС! Это ж как часто, надо полагать, в этом странном вузе народ калечится?!
— Нет на ней больше «щекотунчика», — сообщила Ехтиндра, еще раз осмотрев меня. — Развеялся, и создателя не отследить.
— Уверена? — уточнил блондин, не меняя позы.
— Да чтоб у меня чешуя облезла! — заявила повелительница морга и, как изволил обмолвиться господин Сальдозар — лучший специалист по проклятиям в академии. — Хотя — а-а, — протянула она, задумчиво пошкрябав острый подбородок когтем, а я напряглась, — что, говоришь, активировало заклинание?
— По предположениям некоторых очевидцев, поцелуй.
— Хм, — на этот раз ящерица почесала свою длинную шею и не одним когтем, а всей пятерней. Эдак у нее и правда чешуя отвалится! — Ну так давай проверим! — и, вдохновившись идеей, добавила: — Целуй ее!
Этого я не выдержала:
— Не надо меня целовать! Вы же сами сказали, что проклятия больше нет, — сказала, обняв себя за плечи.
Было зябко, неловко и страшно. Только — только я начала нормально соображать, избавившись от эффекта колдовского взгляда. Только обрела способность думать своей головой, а не под действием любовных чар. Но то, что они, чары эти, развеялись, вовсе не означало, что я не помнила свои ощущения. И от мысли, что блондин сейчас подойдет, склонится надо мной и… Да к чертям рогатым такие испытания! Одно дело убеждать саму себя, что моя симпатия к проклятому василиску вызвана исключительно его странным даром. Другое — почувствовать что‑то, когда этого самого действия нет и в помине.
— Ты вообще молчи, тридцать три несчастья, — отмахнулась от меня Ехтиндра. — Сигурд? Ты идешь или мне самой ее поцеловать? — она хищно облизнулась раздвоенным языком, и я сжалась еще сильнее. Нет уж! При такой альтернативе лучше пусть Сальдозар проверяет долговечность «щекотуна». Во имя безопасности окружающих, угу. А еще лучше кто‑нибудь третий. Ну, должны же в целительском корпусе быть и другие лекари. Или, на крайний случай, пациенты. Или…
— Госпожа Ирмин? — голос блондина вызвал странную дрожь. Или это от холода? Я подняла на него взгляд, но так и не смогла ничего ответить. Сказать, что согласна, не хватило смелости, а заявить о несогласии — желания. Сердце словно замерло, ладони вспотели. И я никак не могла понять, отчего это: от страха или… от предвкушения?
«Что же ты творишь, маленькая глупая ведьмочка! — мысленно обругала себя. — Может, и правда лучше пусть Ехтиндра в щечку чмокнет?»
— У меня, между прочим, еще дела, — напомнила о себе целительница. — И у тебя тоже. Студентов, допустим, сплавил в загребущие ручки Сверра, но на втором этаже еще оборотень каменный лежит, ждет когда ты наконец им займешьс — с-ся.
— Подождет, — без тени сочувствия ответил блондин. — Нечего было к девушке приставать… — и тихо добавил, — повторно.
Я вздрогнула, сообразив, что лекарь в курсе нашей печально известной встречи с Каином. Вернее, того, что произошло перед полетом туманного котика из окна. Но откуда? Неужто княжич сам проболтался? Или Сальдозар все понял по моему потрепанному виду?
— А может, кого‑нибудь позвать? — робко предложила я, покосившись на дверь, которая вела в коридор.
— Ага, и конкурс еще объявить с призовым фондом в виде твоих поцелуев! — съязвила ящерица. — Хватит уже строить из себя робкую парочку! Ладно она — девочка — одуванчик, но ты‑то что, Сальдозар? — чешуйчатая целительница одарила его укоризненным взглядом, а потом как гаркнет: — Целуйтесь, да я пойду!
Я аж подпрыгнула от неожиданности. После чего подумала, кивнула собственным выводам и, глубоко вздохнув, решительно проговорила:
— Господин лекарь, поцелуйте, пожалуйста, меня и… мы обе пойдем! У меня еще занятия и уборка аудитории, в которой осталась моя метла. А у вас пациент, пострадавший в попытке мне помочь. А у Ехтиндры… — покосилась на довольно улыбающуюся женщину, сглотнула и неуверенно произнесла, — у нее тоже… дела. Давайте скорее со всем закончим, — я встала с дивана и сама шагнула к нему. Подошла, остановилась напротив сидящего в кресле мужчины и, чуть наклонившись, зажмурилась. — Только быстро, пожалуйста, — попросила, чувствуя, что краснею.
Секунду — две ничего не происходило. И, ощущая себя полной дурой, я медленно открыла глаза, чтобы тут же снова их закрыть. Лицо мужчины было так близко, что я почувствовала его дыхание на своей коже. А следом за этим и нежное касание прохладных пальцев, подушечки которых заскользили по моему виску, щеке, очерчивая контур лица. И в этот момент вдруг вспомнилось, как я, словно душевнобольная, извивалась и корчилась на полу из‑за воздействия «щекотуна». Если сейчас маг меня поцелует, а я снова начну вести себя так… кошмар! Испугавшись подобного расклада, шарахнулась назад, но не тут‑то было.
Схватив меня за запястье, Сигурд дернул обратно, и я, вместо того чтобы сбежать, оказалась сидящей у него на коленях. Проведя пальцами вдоль моего позвоночника, блондин положил руку мне на поясницу, другой же убрал с лица выбившуюся прядь волос и… поцеловал. В висок! И… и все?
— Проклятие не работает, — сообщил он до обидного ровным голосом ехидне… то есть Ехтиндре.
А та, разочарованно хмыкнув, развела руками, пожала плечами, вильнула гибким хвостом и, сообщив, что тогда ей тут больше делать нечего, вышла из кабинета. Я же, спохватившись, вскочила на ноги и, скомкано попрощавшись, собралась уже последовать за ней, как меня остановили. Причем не только словами, но и рукой, которая легла на мое плечо.
— А тебе, Кати, придется задержаться, — проговорил за моей спиной мужчина, после чего я услышала щелчок дверного замка и тихий шелест опускающихся на окно штор. Бытовая магия, чтоб ее!
— Что происходит? — запаниковала я, озираясь по сторонам.
— Успокойтесь, госпожа Ирмин, — убрав ладонь с моего плеча, вежливо сказал блондин. — Ничего плохого я вам не сделаю.
