Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
— Успокойтесь, госпожа Ирмин, — убрав ладонь с моего плеча, вежливо сказал блондин. — Ничего плохого я вам не сделаю.
— А хорошего что? — настороженно следя за обходящим меня мужчиной, спросила я.
— Это все для твоей безопасности, Кати, — вернувшись от официального тона к дружескому, заверил он. Сигурд не делал больше никаких попыток ко мне прикоснуться. Действительно, зачем? Когда я и так здесь заперта, словно птичка в клетке его змеиного логова! Небось и звукоизоляционное заклинание вслед за магическим закрыванием двери включилось. А может, и еще какая‑нибудь защита.
— Что для моей безопасности? — нервничая все сильнее, уточнила я.
— Абсолютный щит, — сказал он то, о чем и сама уже догадалась. Ну что ж за упрямый бара… василиск такой?!
И мне бы сказать ему все, что о нем думаю. Объяснить свое упорное нежелание обзаводиться «кровопийцей» и просто поговорить по душам, а я… посмотрела на него волком и выпалила:
— Раздеваться не буду!
— Кати…
— Не буду! — прозвучало почти истерично.
— Водички? — понимающе улыбнулся этот гад и принялся наполнять бокал из высокого графина.
Вода была холодной и вкусной, и я выпила почти все, что мне дали, а потом села обратно на диван, сжала в замок пальцы и, не глядя на мужчину, начала говорить.
— Я вам очень благодарна за помощь и за заботу, господин Сальдозар, но, прошу вас, не перегибайте палку, не навязывайте мне то, чего я не хочу. Именно так делали мои родители, вынуждая выйти замуж в шестнадцать лет за нелюбимого человека и запрещая учиться на ведьму, — я упорно разглядывала ненавязчивый узор бело — коричневого ковра и остроносые ботинки стоящего на нем мужчины, но посмотреть ему в лицо не решалась. — И больше не используйте, пожалуйста, на мне свой дар инкуба, — попросила, по — прежнему любуясь ботин… в смысле, ковром. — Я по жизни не очень‑то везучая. Вдруг эффект от вашего взгляда закрепится, и что тогда? Стану осаждать приемную целительского корпуса вместе с вашими поклонницами?
— Не закрепится, Кати. Эффект кратковременный, потом воздействие полностью проходит без каких‑либо последствий для девушки.
— Правда? — я все же отважилась на него взглянуть, но тут же снова уставилась на пол. — Почему же тогда они за вами бегают?
— Они, как и другие, не только за мной бегают, Катарина. В МАРиС, как и в любом учебном заведении, студентки влюбляются в преподавателей и прочий персонал. Или даже не влюбляются, а охотятся за состоятельными холостяками, занимающими неплохое положение в обществе. Постоянно! И поверь, за некоторыми охота идет куда масштабней, нежели за мной. Хотя в моем случае девчонки жаждут к тому же испытать на себе особенности близости с инкубом, потому что в какой‑то лживой книжке вычитали, что мужчины с таким даром лучшие любовники, — тон его стал неприязненным, и я снова посмотрела в лицо блондина, чтобы отметить, как скривились его губы.
— А на самом деле нет? — спросила осторожно, потому что тоже читала ту самую книжку. Ну, или не ту, а похожую. Но точно читала.
— Что именно? — не понял он.
— Вы плохой любовник? — сказала и только потом подумала, что несу. Пол, кофейный орнамент по белому ворсу… начищенные до блеска ботинки, здравствуйте! И снова я сморю на вас и только на вас, не забывая при этом бормотать что‑то типа: — Простите, я не имела в виду… — и далее в том же духе.
— Кати, — диван рядом со мной прогнулся от веса мужчины, — успокойся, я тебя понял, — и голос такой мягкий, обволакивающий. А вдруг он не только взглядом зачаровывать умеет?!
— Не зачаровывайте меня, — едва ли не всхлипнув, пробормотала тихо. — Я хочу настоящих чувств, понимаете? Чтобы не думать, истинная ли это любовь или меня бесчестно приворожили. А как потом распознать настоящее, когда так часто… привораживают? — и замолчала. И он молчал. И мы оба так молчали до тех пор, пока я не прокрутила в голове только что сказанное и не ужаснулась двусмысленности. — Я не про вас, я вообще… в смысле, влюбиться вообще… а из‑за чар можно потом ошибиться и…
— Я понял, понял, — снова повторил он, оборвав мою путаную речь. — Но и ты меня пойми, ведьмочка. Ты просто не оставляешь мне порой выбора своим глупым упрямством! Я… чувствую за тебя ответственность.
— А вы прекратите ее чувствовать, — посоветовала ему, по — прежнему любуясь ковром, к сожалению, без ботинок. — Вы и так для меня уже много сделали. За что вам огромное спасибо! — поблагодарила еще раз… так, для пущего эффекта. — А вот идея с «кровопийцей» — уже лишнее.
— Если б я не видел сегодня аудиторию СтихБед и твоего озабоченного приятеля со сломанными ребрами…
— Это просто совпадение! — с жаром заверила его. — Вы же не ставите абсолютный щит всем новичкам, над которыми подшучивают бывалые студенты. Так зачем выделять из общей массы одну невезучую ведьму? Как же вы не понимаете, что своей заботой только больше настроите этих… охотниц за холостяками против меня, — я даже руками всплеснула от досады, потому что, судя по каменной физиономии блондина, он не понимал. Или не хотел понимать. Или… а какие еще варианты‑то? — Отпустите меня, а? — воскликнула, глядя на него, и чуть снова не ляпнула «дяденька», но вовремя прикусила язычок. Мужчина выглядел молодо, однако все равно чувствовалось, что он старше, умнее, мудрее и опытней, чем я. — Ну зачем вам это, господин Сальдозар?!
— Надо, — коротко ответил василиск.
— Из‑за ответственности? — вздохнула обреченно.
— И из‑за нее тоже, — сказал он, поднимаясь. Затем снял мантию и с невозмутимым видом принялся закатывать рукава рубашки. — Сама разденешься или мне помочь? — буднично спросил, лениво… разве что не зевнул для пущей демонстрации безразличия. — И не надо делать такие круглые глаза, Кати. Ничего особенного в моей просьбе нет. Не стоит стесняться. Я лекарь — маг, который обнаженные тела пациентов регулярно обследует и латает.
— Ну, для вас, может, это и нормально, а для меня — нет, — пробормотала, вжавшись в самый угол дивана. Как‑то не получалось проникнуться его точкой зрения, вот совсем — совсем не получалось, и все тут. Окажись на его месте Ехтиндра — было бы проще. Именно эту мысль я и озвучила, на что получила исчерпывающий ответ:
— Донором для щита буду я, а не Тиндра. Да и ни к чему посвящать в наш секрет посторонних. Ты ведь сама только что говорила, что не хочешь афишировать наши отношения.
— Отношения?!
— Донора и носителя, — спокойно пояснил он, обнажив руки до локтей. — И приходить ко мне через парадные двери, чтобы зарядить щит, тебе тоже не придется.
— А…
— Я буду открывать для тебя портал. Ну же, Кати, хватит упрямиться, — мужчина вздохнул. — Я прекрасно понимаю, что ты маленькая напуганная девочка, которая не очень удачно начала учебный год на новом месте, куда угодила не от хорошей жизни. Я все понимаю, но если не прицеплю к тебе «кровопийцу», буду как последний идиот следить за тобой, пытаясь подстраховать… — я хотела возразить, но он жестом остановил меня и продолжил, — не спрашивай, почему. Я сам не знаю. Просто… такая вот навязчивая идея, — усмехнулся криво, отрывисто и, тряхнув волосами, продолжил. — Ты упомянула, что благодарна мне за помощь? Ну так будь добра, отблагодари своим согласием. Я не хочу применять свой дар, Кати. Не хочу, но использую, если понадобится. И ты сделаешь тогда все, что я потребую. И разденешься, и станцуешь, если будет на то мое желание. Но нам ведь это не надо, верно? — и вроде не было явной угрозы в его словах, но стало как‑то не по себе. — Без абсолютного щита ты из моего кабинета не выйдешь, — эту фразу он произнес таким тоном, что я отчетливо поняла: точно не выйду! На цепь посадит, зачарует до розовых сердечек в глазах, к дивану привяжет или что похуже, но задуманное все равно осуществит. Чер — р-ртов василиск!
— Я против, — предупредила на всякий случай.
— Раздевайся, — дернув уголком рта в неком подобии понимающей улыбки, сказал он. — Отворачиваться не буду. Кто вас, ведьм, знает: еще огреешь чем‑нибудь тяжелым по голове.
И как только догадался? Неужели мои косые взгляды на лежащий на журнальном столике талмуд были столь красноречивы? И магия, которая обычно бунтовала в похожие моменты, сейчас затаилась, аки мышь под веником. А двери закрыты, метлы нет, чтоб сигануть на ней в окно, что же делать? Можно, конечно, и без нее попробовать, но вряд ли меня пустят. Поразмыслив в таком ключе, принялась расшнуровывать черный корсет на форменном костюме.
Я ведь отказывалась? Да! А он настоял? Именно! Ну, так ему же хуже.
Первая петля, вторая, третья… пальцы начали подрагивать, сбиваться, а в голове крутилась одна единственная мысль:
«Что ж я делаю, дурочка?»
Лицо горело, шея и кончики прикрытых волосами ушей — тоже. И закушенная от волнения губа начала ныть. А былая решительность таяла на глазах. Нет, не могу я. Ну его к демонам с его ответственностью и благими намерениями. Резко вскинула голову, желая сообщить эту «новость» василиску, и потерялась в серебристо — серых колдовских омутах его невероятных глаз.
