Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
— Но еще неделю назад они были совсем детьми! — напомнил Доршан.
— Так, может, еще через неделю они умрут от старости? — усмехнулся жрец. — Давай-ка запрем их в темницу, но не станем причинять им вреда, а будем кормить яствами и наблюдать. Если они быстро состарятся и умрут, тогда и проблема исчезнет. А если нет, то сидеть им там до скончания веков.
— А если о них узнает сфинкс и рассердится?
— Тогда мы предъявим их ему живыми и невредимыми. А если не спросит, предъявлять не будем.
— Предупреждаю! — сказал я. — Он вас за это по головке не погладит.
— Живьем сожрет! — подтвердил Стас.
— Сомневаюсь, — прищурился Гопа. — Мы ведь ради него стараемся. А то кто вас знает. Прошлому фараону вас представили — и пожалуйста, — показал он на мумию. — Вот мы нынешнего и бережем.
Ну, хитер! Ну, бестия!..
Глава третья,
в которой мы узнаем еще кое-что новое о старом злодее и вновь видим заветное слово, выцарапанное много лет назад
Темница и впрямь была не самая ужасная. У нас со Стасом в этом деле с детства большой опыт. Это даже не темница была, а наоборот — довольно светлая комната с множеством маленьких, чтобы узники не сбежали, окошек под потолком, в которые било яркое солнце. Я так понимаю, что находилось это помещение на чердаке дворца.
Поесть нам принесли почти сразу — куски сушеного мяса, вазу с фруктами и плоский глиняный сосуде водой. От всего этого мне стало как-то не по себе. Когда за тобой гоняются и пытаются убить, что-то происходит и есть надежда. А вот тут — безнадега полная: где мы, не знает никто, и надеяться нам не на что.
— Спасители человечества из нас, Костя, все-таки никакие, — заявил Стас, плотно покушав и развалившись на циновке. — И чего мы так напугались этого подобрения? Лучше уж добренькие, чем такие, как Гопа. Добренькие-то небось нас в темницу не бросали.
— А как насчет вымирания?
— Вот как раз тут мы могли бы помочь человечеству, — оживился Стас. — При четком подходе к делу мы могли бы оплодотворять по… — он на миг задумался, — …по пятнадцать — двадцать самок… То есть девушек в день. Нас двое, это, выходит, сорок. Сорок на триста шестьдесят пять, это получается в год, в год… — Он повернулся на бок и принялся чертить пальцем цифры на пыльном каменном полу.
— Мы что, быки племенные?! — возмутился я.
— Нет, конечно, но чего не сделаешь ради спасения мира?
— Стас. Ты забыл про Леокадию.
— Леокадия, конечно, девка классная, — кивнул Стас, — но ведь она всего одна, а тут, э-э, четырнадцать с половиной тысяч девушек в год получается. На двоих.
— Я имею в виду, ты забыл про инопланетную агрессию, — разозлился я. — Вспомни, что Перископов рассказывал. Леокадия подчиняет себе миры. Если бы мы даже целыми днями только и делали, что, как ты выразился, «оплодотворяли бы самок», человечество мы все равно не спасли бы.
— Ну да, — поскучнел Стас. — К тому же там уже во втором поколении все родственниками были бы, а это нехорошо. Хотя есть ведь еще глухие, и их тоже можно было привлечь… Но что теперь об этом говорить, — вздохнул он, откинулся обратно на спину и замолк.
Днем от нечего делать мы поспали, потом поужинали. Еду нам подсовывали в специальную щель под дверью, потому сосуд с водой был невысокий, но широкий, похожий на пепельницу. Примерно такой же формы были и наши «ночные вазы».
Я уж не помню, о чем мы болтали там вечером в полутьме, но, думаю, разговор наш был не из веселых. Вдруг заскрежетал засов, дверь распахнулась, и на пороге мы увидели несколько человек с факелами в руках.
Мы вскочили. Я с испугом подумал о том, что Гопа вполне мог передумать и решить избавиться от нас окончательно. Один из явившихся шагнул вперед, вытянул руку с огнем и внимательно нас осмотрел.
— Так и есть! — воскликнул он. — Это они. Но как быстро они повзрослели! Тут без магии не обошлось!
Потом он осветил свое лицо:
— А вы меня узнаете?
Лично я не узнал. Типичный древний египтянин средних лет. Стас тоже наморщил лоб, но промолчал.
— Я — Ашири, советник фараона Неменхотепа от Севера! — воскликнул пришелец. — Я пришел спасти вас из заточения и отвести к великому Осирису, который ныне правит Египтом.
— Это хорошо! — обрадовался Стас. — Это ты здорово придумал!
— Правда?! — засиял Ашири. — А вы скажете Осирису, что это я вас спас, ладно? — добавил он заискивающе. — А вот Гопа с Доршаном — предатели.
— Скажем, скажем, — заверил я, — и попросим его сделать тебя главным советником!
— Я так и думал, что мы поймем друг друга! — воскликнул Ашири. — Айда к сфинксу.
— А откуда ты про нас узнал? — спросил я его уже на лестнице.
— Не всем мастерам мумифицирования нравится, что над ними поставили подлого жреца Гопу, — отозвался тот.
А, ну понятно. Какой дворец без интриг? И подтверждение этой мысли не заставило себя долго ждать. За одним из поворотов коридора нас поджидала кучка вооруженных воинов.
— Куда это ты, советник, повел прислужников Сета? — спросил возглавлявший их Доршан. А из-за его спины выглянул Гопа:
— Выслужиться решил, да?!
— Прочь с дороги, изменники! — крикнул Ашири, ко голос его прозвучал не слишком-то уверенно. — Дайте мне пройти к фараону!
— Иди! — выставил перед собой копье Доршан. — Давай, давай! Что же ты не идешь?
Еще миг, и между воинами завязалась драка. Но ни один из них не успел ранить другого, когда в коридоре раздалось сердитое рычание. Перепуганные стражники опустили копья, распахнулась одна из дверей, и из нее выступила внушительная фигура сфинкса.
— Кто смеет мешать мне спать?! — рявкнул Шидла. А это, конечно же, был именно он. Вот только с гривой его было что-то не так. Я пригляделся и понял, что вся она накручена на бигуди.
— О, несравненнейший из несравненных, о сиятельнейший из сиятельных… — забормотал Гопа, когда все, кроме нас со Стасом, рухнули на колени.
— Короче! — гаркнул Шидла.
— Мы тут к тебе ведем твоих слуг, — указал на нас хитрый жрец, — а бывший советник Неменхотепа от непослушных Северных земель грязноликий Ашири пытается нас остановить.
— Это я веду к тебе слуг! — возмутился Ашири. — Это он мне мешает!
— Молчать! — рявкнул сфинкс, придвинул к нам морду, раздул ноздри и принюхался. — Костя?! Стас?! — воскликнул он. — Глазам своим не верю! Но нос не обманешь!
Слава богу, Шидле не придется доказывать, что мы — это мы!
— Ура! — закричал Стас и бросился обнимать нашего любимого сфинкса, но тот остановил его: — Погоди, погоди, человеческий детеныш… Хотя какой ты уже детеныш… Давай-ка сначала разберемся с этими, — кивнул он на египтян. — Так кто вас вел ко мне, а кто не давал?
* * *Спустя несколько минут довольный Ашири уводил обезоруженных Гопу, Доршана и их людей в темницу, а мы обнимались с Шидлой.
— Ну, как тебе тут, нравится? — перейдя на всеземной, спросил я, почесывая сфинксу за ушком. — Как кошки?
— Кошки? Мур-р… Кошек у меня много, — промурлыкал Шидла. — Рыжие, трехцветные, полосатые!.. На Венере я о таком и мечтать не смел. И если бы только кошки. У меня в зверинце есть еще и тигрицы, и львицы, и пантерицы…
— Пантеры, — поправил его Стас, поглаживая серебристую гриву с бигуди. — Извращенец! — Как будто бы не он пару часов назад собирался оплодотворять по двадцать самок в день.
— Ну, — смутился Шидла, — вам, изнеженным людям, этого не понять. Вы не представляете, как замечательно, когда они одного с тобой размера…
— Представляем, представляем, — заверил его Стас.
— Пошли ко мне, — махнул лапой Шидла, и мы двинулись за ним. — После венерианской пустыни тут просто рай, так это у вас, кажется, называется. А какая тут трава растет!
— Какая еще трава?! — выпучил глаза я.
— Валерьяна — так она у вас называется. А мы на Венере и знать не знали, что валерьянка делается из травы, мы думали, люди синтезировали ее специально, чтобы держать нас в повиновении…
— Не скучно тебе тут одному, без собратьев? — спросил Стас. Тем временем мы добрались до фараоновых покоев, и я стал оглядываться.
— Пока нет, — признался Шидла. — Хотя я ведь тут совсем недавно, всего-то недельку какую-то. Мы, сфинксы, вообще-то терпеливые и легко переносим одиночество. Если есть кошки и валерьянка, — ухмыльнулся он.
Покои новоявленного фараона потрясли меня своим аскетизмом. В освещенном масляными лампами обширном зале, куда мы вошли, не было ничего. То есть вообще ничего, кроме нескольких папирусных свитков. Голый каменный пол, на котором эти свитки и валялись, и голые серые кое-как оштукатуренные стены.
— Честно говоря, устаю я от земного разнообразия, — признался Шидла. — Только тут и отдыхаю.
