Ирина Белояр - Призраки по контракту
Бежали минут десять, то и дело падая — ноги разъезжались в глине. Начали задыхаться. Сергей швырнул свой мешок прямо в грязь, уселся на него, долго пытался попасть сигаретой в рот. Только после двух-трех затяжек смог поделиться впечатлением:
— Как в описании — длинный и белый.
— Но он же сухопутный… должен быть, — неуверенно проговорил Лерыч.
— Никто никому ничего не должен.
— Ага… — напарника все еще что-то смущало. Наконец, понял, что именно:
— Серый! Но если это червь, то где звездец?..
Вопрос из серии «зри в корень». Сергей тут же вскочил на ноги:
— Блин! Лерка, а ведь мы…
…как раз вошли в квадрат, обозначенный восклицательным знаком.
Ребята осознали это, и нервы опять натянулись до предела. Ерунда, в общем-то: дядька всего лишь пометил участок, где теоретически можно встретить червя, а не назначил место рандеву с точностью до сантиметра. Жалко, что нет рядом дядьки и некому пролить свет на загадку века: состоялось все-таки это самое рандеву — или там, в канаве, был вульгарный фэйк?.. О, тяга к символизму! Восклицательный знак парализовал мыслительные способности. Дополнительные пары глаз и ушей выросли у друзей на затылках, и еще по одной паре — у каждого на груди, животе, спине и заднице, просвечивая одежду не хуже рентгена, чутко улавливая каждое мимолетное движение в кущах поганого кустарника. Но червь больше не приходил.
Прошли с полкилометра, чуть ли не бегом. Червь не появился.
Преодолели очередную яму с водой. Месили глину с полчаса, уперлись в непролазные заросли. Тропа с трещотками потянулась в обход. Червя нет. Похоже, он все-таки остался там, в канаве. А с ним, соответственно, и звездец. Но головы почему-то продолжали болеть.
Еще час ходьбы. Сергей расслабился. Дополнительные глаза и уши были демонтированы и аккуратно убраны в кладовку вплоть до следующего форсмажора. Обогнули бог весть какое по счету заросшее высокоинтеллектуальной дрянью болотце. Разыскали трещотку. Кое-как разглядели под ней тропу.
— Пони бегает кругами, у него напряг с мозгами, — раздраженно пробубнил Валера.
— Чего? — не понял Сергей.
— Я говорю, восклицательный знак мы уже два часа как прошли.
— Ну, и замечательно. Чем ты недоволен?
— Я? Доволен всем. Вот только Малыш нервничает: фон до сих пор такой же, как в предполагаемом эпицентре.
Сергей напрягся. Дополнительные пары глаз и ушей были в экстренном порядке снова извлечены из коробок.
— Лерыч, но ведь червь ползает, а не на привязи сидит. Он может встретиться дальше, или ближе, или…
— …или — встречаться на протяжении всего дневного перехода? — перебил напарник. — Серый, не будь идиотом. Дело не в конкретном местонахождении червя, а в количестве червей. Мы прём через радиоактивную зону уже полдня, а фон не уменьшается. Втыкаешься, не?..
Пятый час ходьбы. Дождь наконец-то закончился. Фон держится. Башка трещит.
Шестой час ходьбы. Фон держится.
Седьмой час, до заимки рукой подать…
— Может, тут отвалы какие? — неуверенно предположил Сергей и уточнил:
— Древние, — (как будто отвалы бывают еще и современные).
— Ага. Деревенька, которую мы вчера прошли, вишь, как нагадила — до сих пор фон зашкаливает, — резко отозвался Лерыч. — Серый, включай мозги, прежде чем херню нести.
Сергей собрался с духом и сделал кощунственное предположение:
— А Малыш, случаем, не завис?
Лерыч остановился. Хмуро потыкал электронного друга зубочисткой под ребра, поставил диагноз:
— Все в порядке с Малышом.
— Дядька не говорил про демографический взрыв у червей, — рассуждал спец по эксклюзиву. — Один восклицательный знак поставил всего, да и то сказал: не факт, что эта штука объявится.
— Она и не объявлялась до сих пор.
— А длинная белая хрень — там, в канаве?
— Которой ты на башку сел? Если это червь, то он сегодня неадекватно добрый.
— Тогда я ни фига не въезжаю.
— А я въезжаю: за сегодняшний день мы либо облысеем, либо станем импотентами, — буркнул напарник.
— Ну… — Сергей попытался направить разговор в оптимистичное русло. — Зато, видишь, кроме червей нынче никаких тварей.
— Ясен пень, передохли, — Лерыч категорически не желал позитива. — А если какая уцелела — сейчас мутирует по следующему заходу. Получится херня еще покруче совы и червя… Пришли, между прочим. Будем надеяться, что у этого бункера хорошая защита, — раздраженно проговорил он, прикладывая ладонь для опознания.
Третья заимка — еще меньше второй. Усыхают они, что ли, по мере удаления от плацдарма? Так-то все на месте, а запасов даже побольше, чем в первых двух. Можно без особого мародерства затариться на оставшийся путь. Вот только защита…
— Серый, фон держится на прежнем уровне.
— Офигеть. Блин, эта заимка бумажная, что ли?
— Не знаю, но здесь оставаться нельзя.
— Лерка, не дури. Солнце через час зайдет, двигаться дальше — верный звездец. Лучше проверь Малыша, это его глюки, — и тут у специалиста по эксклюзиву мелькнула ненавязчивая догадка:
— Лерыч… а давай-ка еще раз посмотрим, чего там написано про этого червя?
Напарник пожал плечами, вытащил из памяти электронного друга коротенькую справочную статью. «…мертвый червь темнеет до коричневого цвета, по фактуре напоминает древесину, некоторое время сохраняет эластичность. Радиоактивное излучение у мертвой особи выше, чем у живой, в два-три раза …» Спец по эксклюзиву утонченно высказался и кинулся развязывать куски «лианы», которыми напарники затянули горловины мешков перед тем как штурмовать канаву.
…Солнце уже садилось, уходить от заимки на приличное расстояние времени не было. Радиоактивные останки захоронили поблизости, в яме с водой. Глядишь, в бункер эта хня не просочится. Что бы там ни было, а землянки далеко не бумажные.
После торжественных похорон червя Малыш, к счастью, успокоился. Успокоился и его хозяин — к несчастью, увы. Стоило расслабиться, как у Лерыча опять поехала точка сборки. С полчаса бездумно пялился на стеллаж с припасами, беззвучно шевелил губами. Какое-то время Сергей делал вид, что не замечает — вдруг само рассосется? — потом, наконец, не выдержал:
— Лерка! Жрать собираешься?
Молчание.
— Оглох?.. Ты и утром жрать не стал, между прочим.
Малоинформативное шевеление губами прекратилось, напарник соизволил ответить:
— У нас нет ничего постного.
— Лерыч, это ни разу не прикольно. Хочешь сдохнуть по дороге?
Теперь Валера не счел нужным отвечать. Лег, демонстративно отвернулся лицом к стене, забрался под одеяло с головой. Не, ну что за дурдом-то, елки-палки?..
По крыше нудно дребезжал дождь. Тоже радость: сегодня вот еще в заимке ночуем, а завтра придется в чистом поле. Тент, костер — это все прекрасно, но если зарядит нормальный ливень, отсыреют и тент с костром… Блин, когда же, к такой матери, пойдет снег в этом году? Или в этом уже не пойдет, только в следующем, на женский день восьмое марта? А как было бы хорошо — сухо. И передохли бы к едреням мокрые совы, от яда которых вдвое разносит… Кстати, насчет яда: не мог Валерка отравиться чем-нибудь? Или его какая-нибудь херня укусила, может, я не заметил?.. Сергей сел рядом, откинул одеяло, положил ладонь напарнику на лоб. Да не, температура нормальная. Может, перебор с рентгенами? Фигово, если так. Но ведь дурковать Валерка начал еще до червивых болот?..
— Я, кажется, просил меня руками не трогать, — процедил Лерыч.
— Да пошел ты, — устало отозвался Сергей. — Спокойной ночи.
У несчастного специалиста по эксклюзиву спокойной ночи опять не получилось. Ложиться не стал, пока не уснул напарник: на этой лежанке трудно соблюсти дистанцию, а кто знает, как далеко распространяется Леркино внезапно проснувшееся целомудрие? Неровен час, заденешь нечаянно — опять будет воспринято как грязное домогательство.
Сигарет, между прочим, осталось всего несколько штук на двоих. Была запасная пачка, и еще одна — почти целая — нашлась у дядьки: пилот забыл. Валерка запасных никогда с собой не берет, не рыцарское это дело. Надо было сразу нормировать курево, но — где там, со всеми этими трабблами… А теперь рискуем не растянуть остатки до цивилизации. Звездец.
Одно утешение: импотентами, кажется, пока не стали. Хотя — кто его знает, этого добродетельного?..
Потом долго считал верблюдов, но в голове продолжали крутиться невеселые мысли и пугающие соображения. Сколько веревочке не виться… Совиные гнезда проскочили вроде как без последствий. Насчет белых червей бабушка надвое сказала, а точнее — анализ крови скажет, если домой доберемся. Чего будет дальше? Дальше-то, а?..
Когда все-таки уснул — снились мокрые совы, коричневые белые черви, а на десерт — жаркое из тухлых сарделек.
