Дмитрий Казаков - Дорога из трупов
Трое предводителей переглянулись, даже не скрывая неприязни, а потом Золотой Таз, глава Крепколбов, сказал:
– Сегодня мы заботимся о благе всех гномов Ква-Ква… поэтому пойдем вместе… да?
– Да, – кивнули двое других старейшин, стараясь забыть о межклановой вражде, что не так сильна, как вражда ко всяким инородцам, зато много древнее и куда приятнее. – Мы идем вместе.
И три отряда затопали дальше.
На улице Толстой Звезды, там, где она впадает в улицу Злобных Карликов, возникло неожиданное препятствие. Вопреки всем законам оно приняло вид очень древнего эльфа.
– Хляль сюрьк! Как я рад, что встретил вас! – завопил тот так, словно обрел потерянных лет десять назад родственников.
Гномы изумленно остановились.
Отношения между ними и эльфами складывались довольно неоднозначно. Порой они объединялись, чтобы дать отпор слишком распоясавшимся людям, троллям или еще кому, кто слишком распоясался. Но иногда воевали между собой, и тогда боевые топоры шли в ход против узких мечей, а арбалеты против луков.
– Э, что? – спросил Гвоздь, старейшина клана Длиннобородов и в спокойной обстановке соображавший не слишком быстро.
– Тралк хлюпс! Нам понадобится каждый клинок! – проговорил эльф, вращая глазами и размахивая руками. – Они могут быть повсюду!
Длинная Дубина заподозрил, что это коварные происки врагов.
– Кто? – поинтересовался он.
– Змееморфы! – прошептал эльф. – Они бродят по нашему городу. Бытьк штиньк. Нужно их поймать и сдать в мой музей…
Тут все стало ясно – перед ними сумасшедший.
Гномы неплохо помнили змееморфов, с которыми когда-то сражались. Но так же хорошо они знали, что последний представитель этой агрессивной расы был убит много столетий назад.
– Подожди, дедушка, у нас дела. – Золотой Таз шагнул вперед и аккуратно отодвинул эльфа в сторону. – Вот закончим с ними, а потом обязательно поймаем твоих змееморфов. И зеленых чертиков заодно.
Бряцающие амуницией гномы заторопились дальше. Они прошли улицу Злобных Карликов, что считалась чем-то вроде демилитаризованной зоны, и обнаружили, что центр Ква-Ква лежит перед ними, огромный и беззащитный, точно парализованный динозавр.
– Вот теперь мы покажем вам, что такое погром, – прорычал Длинная Дубина, покрепче сжимая шестопер. – Вперед!
– Вперед!!! – заревели гномы.
Утро обещало стать очень шумным.
* * *Когда сверху донесся воющий звук, какой издает страдающая икотой канализационная труба, находившиеся в караулке стражники насторожились.
– Чего это? – спросил лейтенант Клячисон, оторвавшись от допроса подозреваемого в краже кружки пива.
Подозреваемый печально вздохнул и подумал, что сейчас его начнут бить с новым усердием.
– Вот уж не знаю, – проговорил лейтенант Долгомопс, ковырявший в зубах долотом. – Что-то сломалось?
– Не, – просипел самый старый из Торопливых, лейтенант Чухельбекер, разменявший десятый десяток и не ушедший на пенсию из-за ошибки писца. Согласно документам, лейтенанту было всего тридцать. Ну а начальство, как известно, всегда больше верит записям, чем собственным глазам. Так что Чухельбекер являлся самым морщинистым и седым из тридцатилетних людей на свете. – Это боевая труба… она играет сигнал… Эту тревогу…
– Тревогу? – Лейтенант Форн Фекалин был единственным, кто услышал пожилого тридцатилетнего коллегу.
– Наверное, МЕНТ сошел с ума, – предположил Клячисон и замахнулся, чтобы продолжить допрос.
С лестницы донесся грохот, и в дверь кубарем вкатился дежурный сержант.
Лицо его было красным, а глаза напоминали шарики для игры в пинг-понг.
– Общая тревога! – заорал сержант. – Построение в полном вооружении на улице! Немедленно!
Лейтенант Чухельбекер удовлетворенно кашлянул.
На мгновение все замерли, а потом заметались, словно пчелы в улье, куда плеснули стакан кипятка. Подозреваемый в краже кружки пива неожиданно обнаружил, что остался один, и это его вовсе не расстроило.
Оглядевшись, он стащил со стола недописанный рапорт и недоеденный пончик и бросился к двери.
А стражники тем временем строились на улице.
В дверях возникла небольшая давка, но быстро рассосалась, когда через нее прошел сержант Гриббл. Спустя пять минут, вопреки бестолковым воплям офицеров, возникло нечто вроде строя, а еще через одну из штаб-квартиры вышел мрачный Игг Мухомор.
Солнце блеснуло на его шлеме, нестерпимо засияло на парадном панцире.
И это удивило Торопливых больше воя давно забытой трубы и даже сердитого лица начальства.
МЕНТ берег свои доспехи и надевал их крайне редко.
– Так, все в сборе? – Игг Мухомор оглядел подчиненных и с сожалением признал, что да, все.
Отсутствовали только Лахов, Ргов и Калис, но по очень уважительной причине.
Зато остальные были в полной боевой готовности. Из ножен лейтенанта Долгомопса торчала ручка пилы, сержант О’Тодрал мог похвастаться ведром на выступавшей сверху части тела.
Головой ее назвал бы только очень большой оптимист.
– Мы должны защитить закон и порядок, – сообщил Игг Мухомор, – и для этого извлечь из ножен наши ме… извлечь хоть что-то из ножен… Гномы сошли с ума, громят лавки, жгут дома. Сейчас они на Пивоместной улице и идут к центру. Нам нужно их встретить и остановить!
На лицах тех стражников, которые хоть что-то поняли, изумление сменилось страхом.
Сражаться с гномами?
Стражники имели довольно смутное представление о том, что такое сражаться. Они могли бить тех, кто был слабее, удирать от тех, кто сильнее, получать жалованье и жаловаться на жизнь. Последнее, по всеобщему мнению, выходило у них лучше всего.
Но сражаться? Это же опасно!
Гномы наверняка машут топорами, а острым топором можно и порезаться…
По рядам Торопливых побежали трусливые шепотки, каменно-спокойными остались только шестеро – лейтенант Форн Фекалин и пятеро его подчиненных.
– За мной! – скомандовал МЕНТ, вытаскивая из ножен меч. – Покажем им, кто защищает порядок в этом городе!
Стражники угрюмо побрели за командиром.
Если они и были готовы что-то показать, так это задницу опасности, но пойти против прямого приказа не могли. Большинство Торопливых обладало слишком плохим воображением, чтобы представить себе такой поступок.
Они прошли по Крысиной улице, миновали площадь Фонтанов и у Грязного моста уткнулись в задние ряды плотной толпы.
Толпа глазела и комментировала. По доносившимся из нее репликам можно было понять, что творится на Пивоместной улице:
– Ух ты, классный удар! Стекла полетели…
– Какие блестящие топорики.
– Ага, дверь потащил-потащил…
– А тот что, пьяный? В собственной бороде путается…
– Теперь поджигают…
Над одним из домов поднялся столб черного дыма. Из псарни «У Лежащего» донесся скулеж и вой сотни собак, учуявших, что где-то рядом что-то горит.
– Пропустите стражу! – завопил Игг Мухомор, тыкая острием меча в филейную часть тела какому-то зеваке.
Тот повернулся:
– Ты че, козе… в смысле, проходите, проходите…
– Разойдись!! – Голос МЕНТа обладал свойством проникать через любой шум. – В стороны!!!
Случись рядом Ниагарский водопад, он бы испуганно умолк, услышав этот выброс акустической энергии. А так толпа подалась в стороны, словно море перед Моисеем и его евреями, и трясущиеся от ужаса стражники пошли вперед по освободившейся дорожке.
Их провожали насмешливыми взглядами и комментариями:
– Гля, у того из носа течет!
– А этот толстый, как только ходит?
– Это меч? Ха-ха, да это кусок жести, им банку консервов не откроешь.
Сержант Бакс-Бакс хотел было возразить, что откроешь и что он сам не раз это делал, но подумал (для чего пришлось совершить определенное усилие) и промолчал.
Лишь натыкаясь взглядом на Форна Фекалина и его подчиненных, ушлые жители Ква-Ква, умеющие осмеять даже клоуна, замолкали. Шестым чувством, выработавшимся за многие века эволюции в городской среде, они ощущали исходившую от этих шестерых опасность, острую, как стальной клинок в руках безумного цирюльника.
Что-то было в этих стражниках, что-то говорившее о том, что в ответ на насмешку они не станут втягивать голову в плечи и торопиться прочь. А возьмут меч и выпустят насмешнику кишки. А потом еще с улыбкой полюбуются, как тот будет их жрать. Когда встречаешься с такими людьми, стратегия выживания одна – молчать.
Игг Мухомор провел свое воинство сквозь толпу и увидел гномов.
Те прилежно исполняли обещание Длинной Дубины показать всем остальным, что такое настоящий, качественный погром. Они вышибали двери домов, вытаскивали наружу жильцов (тех, кто оказался слишком глуп, чтобы убежать), разбивали витрины магазинов и присваивали все, что находили внутри.
Сопровождалось все это воинственным ором, визгом жертв и потрескиванием пламени.
Дом подожгли под строгим контролем, выбрав тот, что стоял отдельно от прочих, и его окружила цепь гномов с ведрами в руках. А то лишь выпусти пожар, он мигом сожрет Ква-Ква целиком, не пощадив и гномий квартал.
